Александр Афанасьев - Наступление ч. 3 (СИ)
— А то, что происходит в Афганистане как назвать? — спросил Соколов — это война или разбой? Или то и другое разом? И без хлеба?
Громыко скосил взгляд на Соломенцева, но тот почему-то не вмешался, хотя слушал с интересом. Как и Михаил Сергеевич Первый он очень любил роль третейского судьи.
— Государство Пакистан — продолжил Алиев — является государством, ведущим необъявленную войну против Союза Советских Социалистических Республик. Причем это государств выбрано остальным мировым сообществом, в частности США — в качестве подставной фигуры. А сам Пакистан — подставляет под пули беженцев из Афганистана, но не только. Он привечает бандитов со всего мира, в стране создается прообраз террористического фронта против СССР, если эту заразу не остановить — она раскинется по всем нашим южным границам. Никто не говорит о том, чтобы взорвать ядерный заряд в центре… скажем Пешавара, нам это не нужно. Но существует большое количество лагерей подготовки террористов, располагающихся в безлюдной, гористой местности — горы предотвратят распространение радиоактивного заражения на большую территорию. Есть у Пакистана и собственная ядерная программа, связанная с разработками ЮАР. И тайно поддерживаемая странами НАТО. Если не объявлять на весь мир о том, что случилось — никому не выгодно будет объявлять во всеуслышание о том, что случилось. Но те, кому нужно — те поймут. На нас смотрят и наши друзья, и наши враги на Востоке. Если мы сделаем то, что должны сделать — друзья будут уважать нас за решительность, враги — боятся за жесткость.
— За жестокость… — поправил Соломенцев
— Пусть так.
— Лагеря подготовки моджахедов — сказал Соколов — расположены в труднодоступных гористых районах. Можно будет установить заряд так, чтобы в результате взрыва произошел мощный обвал горной породы, сель, оползень. Тогда установить истинную причину произошедшего — будет еще сложнее.
— А если ваш специалист попадет в руки пакистанцев? Или американцев? Сергей Леонидович… вы как то безответственно рассуждаете.
— Есть устройства с повышенной степенью защиты. Их невозможно активировать, не зная многоступенчатого кода. При неправильных действиях происходит дезинтеграция устройства. Кроме того — мои специалисты не из тех, кого можно легко вычислить и задержать. Тем более — задержать живыми.
— Что такое дезинтеграция? — заинтересованно спросил Алиев, этого он не знал.
— Подрыв, но не такой, какой нужен. Для обеспечения цепной реакции нужен синхронный подрыв долей инициирующего заряда с точностью до миллионных долей секунды. Если будет просто взрыв — устройство полностью разрушится и высокорадиоактивные элементы, распылятся на площади несколько сот метров. Но взрыва, я имею в виду ядерного взрыва, цепной реакции — не будет.
— Тем более… — пожал плечами Алиев
— Я категорически против! — подчеркнул слово "категорически" Громыко
Настало время говорить Генеральному секретарю, тот пожевал губами, обдумывая этот вопрос, подбирая слова
— Я… не вижу сейчас оснований, товарищи… для столь радикальных мер по отношению к Пакистану. Вы, товарищ Алиев, получили достаточно полномочий для решения вопросов, связанных Пакистаном и Афганистаном. Органы, как видно — работают. Если этих полномочий недостаточно — вы вполне можете подать записку на Политбюро, соберемся, обсудим. Но…
Соломенцев снова взял паузу
— Опасность я вижу в другом. Ядерная программа Пакистана, как мы видим, вошла в завершающую стадию. Не сегодня — завтра у государства, где господствует кровавый, исламо-фашистский режим — будет ядерное оружие. Которого на данный момент нет даже у нашего друга… Индии. Я не наблюдаю в действиях пакистанских властей в достаточной мере сдержанности, ответственности и взвешенности поступков, чтобы допустить появления в их руках ядерного меча… Который еще неизвестно на чью голову опустится… И вот для того, чтобы не дать Пакистану заполучить ядерное оружие допустимы… допустимы любые средства и методы, товарищи… Тем более — ядерные объекты располагаются в малонаселенных местах, и если… если скажем по неосторожности или неопытности… пакистанских ученых произойдет что-то страшное… то винить им в этом придется только себя, товарищи…
На выходе маршал Соколов пристально посмотрел на Алиева, прошел вперед. Ни о каких встречах договариваться было нельзя — слушали, слушали всех и вся, и даже здесь. Но сигнал был понят и принят — надо встретиться.
Встретились вечером, в Подмосковье, в Балашихе, в том самом институте. В ДорНИИ, sapienti sat. Институт этот — с одной стороны комплектовался кадрами министерства обороны, у КГБ была своя структура, подразделение Альфа, которое сейчас спешно формировало формирование, проходящее по документам как Кабульская учебная рота. С другой стороны — институт курировался КГБ СССР, в основном Первым главным управлением, поскольку по задачам они серьезно пересекались, Вымпел должен был выполнять и часто выполнял поручения ПГУ КГБ СССР — вытаскивал провалившихся агентов, обеспечивал силовую поддержку операций, вел силовую разведку там, где агентурная уже не срабатывала. Маршал Соколов прибыл в ДорНИИ совершенно официально, хотя и неожиданно — часть подчинялась непосредственно ему. А вот Алиев прибыл на встречу неофициально, у него была машина, Волга, которая была закреплена не за Управлением Делами ЦК КПСС, а за Моссоветом, и водитель был с Армении, этнический армянин — но верный Алиеву, потому что генерал в свое время немало помог его родственнику, да и в ему самому в Москву перебраться — помог тоже он. Отлично зная, что все личные прикрепленные, водители, прочая обслуга стучат — кому как не Алиеву это знать — первым делом он отработал пути ухода из квартиры, с дачи, распорядился снять и привести в порядок две квартиры в разных частях Москвы для конспиративных встреч. Сейчас он приехал на квартиру к сыну, Ильхаму, отпустил водителя и прикрепленных, сказал, что ночевать будет тут и беспокоиться не стоит — потом сын спустился на первый этаж, попросил позвонить, набрал сказанный отцом номер, вызвал водителя. Ильхам хоть и был в чем — то похож на русского — к отцу он относился с типично азербайджанским почтением, и никогда ни о чем не спрашивал. Если отец сказал что-то сделать — значит, так надо. Вот и все. Через двадцать минут подъехал Або, машину по вечерам он в гараж не ставил, как и многие водилы — десять рублей диспетчеру и бомби хоть до утра. Так и жили…
Пока Волга Председателя Президиума Верховного Совета СССР преодолевала московскую хлябь — зимы пошли совсем никудышными, того и гляди дождь пойдет, и это под Новый год — министр обороны СССР инспектировал подчиненную ему часть. Несмотря на новогодние праздники — здесь мало кому было до Нового года, разве что елку поставили в холле. Пластиковую, с красной звездой, с какой-то гирляндой. Какой-то умник сыпанул под елку патронов — подарки, типа. Не успели убрать — министр приехал слишком неожиданно…
Войска специального назначения в Советской армии всегда были на положении пасынков. Более того — покровительствовать им и даже просто иметь с ними дела — было просто опасно. В конце сороковых разгромили СМЕРШ и посадили Абакумова — Сталину не нужны был с стране советские ганфайтеры, выжившие в десятках тысяч жестоких схваток с абверовцами, эсэсовцами, бендеровцами и прочими. Они были просто опасны для власти — люди, умеющие решать проблемы в жизни путем применения оружия, привыкшие сами решать кто враг, а кто нет и применять против него оружие по своему усмотрению. Потом, уже Хрущев за попытки развить войска специального назначения, сместил Жукова — возникло подозрение, что Жуков готовит государственный переворот — вот для чего ему люди, владеющие навыками боев в городах, штурма зданий, совершения диверсий и ведения партизанской войны. Бесценный опыт Великой Отечественной, когда в партизаны уходили целыми республиками — постепенно забывался, военные советники, познакомившиеся с современной войной в Египте и во Вьетнаме и по прибытии на Родину предлагающие в корне поменять систему подготовки — выживались из армии. В училищах учили раскрашивать карты десятками ядерных ударов и водить дивизии через зоны заражения.
У американцев было не лучше. Знаменитый полк "Мародеров Меррила" по окончании войны расформировали, возрождение спецназа началось по инициативе Джона Фитцджеральда Кеннеди, назначившего на это дело честного и компетентного генерала Ярборо, фактически воссоздавшего американский спецназ. У нас — создавались роты глубинной разведки, готовящиеся по одной, очень узкой специализации — поиске и уничтожении мобильных ракетных установок противника в Западной Европе.
Для американцев — откровением стал Вьетнам, одна из первых войн нового поколения, война, сочетающая в себе черты классической и партизанской[26] войны, война с неуловимым, не желающим сражаться на невыгодных для себя условиях противником, не держащимся за местность, не носящим военную форму, применяющим методы саботажа и диверсий. Классические подразделения — полк, дивизия, бригада — не могли справиться с таким противником, инициативные командиры на местах создавали нештатные штурмовые отряды, отряды глубинной разведки, отряды конвоирования. Начали создаваться спецподразделения — Альфа, Сигма, Блекджек. За этим за всем наблюдали советские военные советники в Ханое, но их доклады были — как в стенку горох.
