Тара Пэмми - Ночь любви или развод
– То, что сейчас между нами, – необыкновенно… – Ему с трудом удавалось облачить свои мысли и эмоции в слова. – Просто я прикован к тебе и хочу тебя так сильно, что не могу дышать.
На губах Ли появилась очаровательная улыбка, и у него внутри все сжалось.
– Это не так уж и больно, – проворковала Ли, снова придвигаясь бедрами ближе к Ставросу. – Дай мне то, что я желаю сейчас. Мы оба заслуживаем наслаждения.
Этой беззастенчивой искренней просьбы было достаточно, чтобы сломить волю Ставроса.
– Скажи мне, если будет слишком больно. Я остановлюсь, – пообещал Ставрос.
Она покорно кивнула, как послушная жена, готовая подчиниться любому требованию своего мужчины.
Ставрос снова проник в Ли, на это раз осторожно, начав пощипывать ее тугие от возбуждения соски.
– Скажи мне, что ты чувствуешь.
– Больше никакой боли, – выдохнула Ли блаженно.
Схватив крепко ее бедра, Ставрос полностью вошел в нее и почувствовал, как ее ноги скрестились за его спиной, принимая его.
– О боже, – раздался глубокий стон.
Его бедра задвигались в беспощадном неослабевающем ритме, приближая их обоих к вершине наслаждения.
– Я не могу остановиться, – едва слышно выговорил Ставрос, все еще переживая, что может навредить Ли.
– И не надо. – Ногти Ли вонзились в грудь Ставроса, слегка царапая оливковую кожу, покрытую густыми черными волосками. – Я хочу тебя всего.
– Прикоснись к себе. – Стол шатался от его неистовых толчков, кровь оглушающе стучала в висках Ставроса.
– Что? Нет, я не могу… – тут же смутилась Ли от неожиданной просьбы.
Его язык прошелся медленно по краю его уха, и Ставрос прошептал, умоляя ее:
– Представь, что это мои губы. Сделай это для меня, пожалуйста. Я не знаю, что может быть более эротичным.
Их взгляды пересеклись, и рука Ли невольно проскользнула между их телами.
– Продолжай…
Она откинула голову назад и выгнула спину, лаская себя. Он победоносно зарычал, не прекращая своих резких и сильных толчков. По лбу Ставроса текли капли пота, а легкие горели от нехватки кислорода. Наконец фантастический оргазм накрыл их обоих, и мириады восхитительных ощущений пронеслись по их телам, бьющимся в сладострастной агонии.
Ставрос знал, что делал все правильно, храня верность жене все эти годы, но он и предположить не мог, что ночь с ней будет настолько восхитительной и перевернет его мироощущение полностью. Отныне ему никогда не насытиться Ли сполна. Еще никто не заставлял его чувствовать себя таким живым и полным энергии. Кроме неутолимого желания, эта женщина вызывала в нем то, что ему раньше не было знакомо, – эмоциональную привязанность. Ли стала его наркотиком, от которого невозможно отказаться.
– Скажи что-нибудь, – прошептал Ставрос и обнял ее хрупкое дрожащее тело, уткнувшись лицом в шелк ее волос. – Ты в порядке?
– Я хочу это повторить, – протянула лениво она, прижимаясь к нему.
Тяжесть в его груди тут же рассеялась, и Ставрос рассмеялся. Чуть приоткрыв губы, Ли коснулась его плеча.
– Это только начало, agape mou. – Его руки еще крепче обвились вокруг нее.
Следующие несколько недель Ли была так занята, что у нее не нашлось ни времени, ни желания анализировать происходящее. После их первой умопомрачительной ночи любви она попросила Ставроса вернуться в его имение, пока они вместе принимали душ. Этот момент стал для нее таким же интимным, как и сам секс. Его сильные руки с невероятной нежностью скользили по ее телу, смывая пену. Затем Ставрос отнес Ли на руках в комнату и с беспокойством спросил, не болит ли у нее ничего, и извинялся за то, что вел себя, как дикий зверь. Но Ли вовсе так не думала о нем, и его искренняя забота тронула ее до глубины души.
Как только они вернулись в его имение, Ставрос подхватил Ли на руки, отнес в свою спальню и властно заявил, что теперь спать ей положено только здесь. И в этот момент она впервые за столько лет почувствовала себя по-настоящему дома.
Через несколько дней Ли пришло приглашение стать участником Независимой недели мод в Нью-Йорке. Когда Ставрос об этом узнал, то с нескрываемой гордостью в голосе сказал, что ни капельки не удивлен.
Ли переполняло чувство счастья; она не хотела даже думать о том, что рано или поздно всему этому придет конец. Чтобы закончить свою первую коллекцию, ей приходилось работать по двенадцать, а иногда даже по четырнадцать часов в день. У нее появились две помощницы, которые помогали ей шить, а также проводили примерки с моделями.
Ли работала с такой самоотдачей, что однажды Ставрос просто запер ее в спальне после того, как она чуть не упала в обморок от усталости в мастерской.
Если днем Ли охватывало вдохновение, то ночью – неистовая безудержная страсть. Иногда они оба были так измотаны, что просто нежились до рассвета в объятиях друг друга, а на рассвете он проникал в нее еще до ее полного пробуждения. Его вожделение не знало предела, превратившись в ненасытную одержимость.
Но однажды Ставрос остался ночевать в Афинах, и Ли снова овладел страх, что она лишилась жизненной опоры. Утром она проснулась от звука приземляющегося вертолета и с замиранием сердца ждала его появления. Но день уступил место прекрасному закату, а Ставрос так и не пришел к ней, прислав ей сообщение, что очень занят.
Поэтому, когда ночь окутала своим бархатом имение, Ли сама отправилась на поиски мужа и нашла его в кабинете за столом. Ее не покидало чувство, что Ставрос нарочно пытался держаться от нее на расстоянии, будто проводил какой-то эксперимент, которым пытался что-то себе доказать.
Но почему он вздумал отдаляться после того, как приручил ее?
Набравшись смелости, Ли уверенно начала снимать с себя одежду. Его голодный взгляд с вызовом требовал от нее не останавливаться. Обнаженное тело изнывало от желания ощутить его ласку, поэтому ее руки сами принялись блуждать по груди мужа, сжимая тугие соски пальцами.
Глаза Ставроса потемнели от возбуждения, но он все еще не сдавался и не двигался с места. Тогда Ли подошла ближе и, откинув волосы назад, принялась поглаживать внутреннюю часть бедра. Через две секунды он подорвался с кресла и овладел ей прямо у стены. Выдержка снова исчезла, и Ставросу не удавалось сдерживать мощные, неистовые толчки своего тела, которые вскоре погрузили их обоих в бездну наслаждения.
В тот день Ли выиграла, но страх того, что в следующий раз ее может ожидать проигрыш, словно застыл в груди. Победа Ли была омрачена ощущением, будто страсть стала цепями, которые Ставрос хотел разорвать.
Каждый раз, когда она заводила разговор об их прошлом договоре или о будущем, он ловко сменял тему или просто соблазнял ее, уходя от ответов.
– Ты счастлив? – спросила Ли однажды утром, когда они только проснулись.
Он лишь поцеловал ее с такой нежностью, что Ли еле удалось сдержать слезы.
– Я не знаю ничего насчет счастья, но еще никогда я не чувствовал себя настолько живым.
Его слова, поражавшие своей откровенностью, привели ее в замешательство.
Прошел еще один прекрасный, опьяняющий месяц. Но страх перед будущим никуда не исчез.
Ли намекнула мужу, что хотела бы посетить один показ в Париже, о котором ей рассказала Хелен. Но ее волновало не столько это мероприятие, сколько желание выйти из их маленького, тесного мирка.
И неожиданно Ставрос согласился, и даже решил составить ей компанию. Неделя, проведенная вдвоем в Париже, развеяла все сомнения Ли по поводу того, что между ними что-то изменилось.
Она водила Cтавроса с собой на экскурсии по волшебному городу и бутикам, а он все время пытался вернуться в их номер в отеле, расположенный на Елисейских Полях. Но Ли ни разу не отказала ему, потому что их одержимость друг другом, казалось, только росла.
Однажды к ним в номер кто-то громко постучался. Ли рассмеялась, пока Ставрос продолжал целовать ее грудь, даже и не думая о незваном госте. Изящный ночной столик ударялся со стуком о стену, пока их тела извивались в первобытном танце любви.
Но вдруг они оба услышали звук шагов, приближающихся к их спальне. В мгновение ока Ставрос вскочил и натянул штаны, успев прикрыть ее тело простыней, и тут же двойная дверь открылась настежь.
Прислонившись лениво к откосу, Дмитрий с насмешливым и озорным взглядом осмотрел их, не произнося ни слова. Громко и грязно выругавшись, Ставрос прикрикнул на друга:
– Какого черта ты здесь?
Его голос звенел от безудержного гнева, но Дмитрий и бровью не повел, самодовольно ухмыльнувшись.
– Из всех твоих платьев это подходит тебе больше всего, – протянул он, подмигнув Ли так беззастенчиво, что та не сдержала улыбку.
Вдруг Ставрос зарычал, словно разъяренный зверь, и она ахнула от изумления. Этот мужчина научил ее самым развратным вещам в постели, но его неукротимая натура раньше проявлялась только в сексе, все остальное время ему удавалось сохранять холодную невозмутимость.
