Тесс Герритсен - Кто украл мое сердце
– До Лондона? – Джордан покачал головой. – Думаешь, это так легко? Ехать себе и ехать по шоссе… Если твои враги в самом деле так опасны, как ты говоришь, они наверняка следят за всеми крупными магистралями.
Клеа пришлось с ним согласиться. К тому же золотистый «ягуар» машина приметная. «Ягуар» придется бросить. Скорее всего, и его владельца тоже. Ему гораздо спокойнее будет без нее. Похоже, неприятности липнут к ней, как железо к магниту; когда ее снова найдут, не хочется, чтобы Джордан угодил под перекрестный огонь. Она и так его должница.
– Скоро поворот, – предупредил он.
– Куда?
– На проселочную дорогу.
– В Лондон?
– Нет. Мы приедем в одну маленькую гостиницу. Ее владельцы – мои хорошие знакомые. Рядом с гостиницей есть амбар, куда можно загнать машину.
– Как же я попаду в Лондон?
– В Лондон мы не поедем. Немного побудем в гостинице, осмотримся, все обсудим. И обдумаем следующий шаг.
– Я говорю, что наш следующий шаг – двигаться дальше! Если надо – даже пешком! Я не останусь в этих краях ни на…
– Ну а мне, боюсь, придется задержаться, – негромко сказал Джордан.
Клеа снова покосилась на него – и от ужаса едва не съехала в кювет.
Он распахнул полу пиджака и смотрел на свою рубашку. Тонкое полотно было в пятнах крови.
Глава 7
– О господи! – воскликнула Клеа. – Почему ты мне раньше не сказал?
– Рана несерьезная.
– Откуда ты знаешь, черт побери?
– Я ведь, кажется, еще дышу?
– Нет, это великолепно! – Она крутанула руль, разворачивая машину; завизжали покрышки. – Мы едем в больницу!
– Нет! – Он нагнулся к ней и схватил ее за руку. – Там тебя мигом вычислят!
– Что же мне делать? Сидеть и смотреть, как ты истекаешь кровью?
– Ничего со мной не случится. По-моему, кровь уже остановилась. – Джордан снова осмотрел рубашку. Пятна вроде бы не увеличивались. – Как там принято говорить – «простая царапина»?
– А если нет? Если у тебя задеты внутренние органы?
– Тогда я первый попрошусь в больницу. Поверь мне, – он криво улыбнулся, – в глубине души я ужасный трус.
Ничего себе! Клеа помотала головой. Храбрее человека она в жизни не встречала.
– Поехали в гостиницу, – настаивал Джордан. – Если мне станет хуже, я вызову скорую помощь.
Клеа нехотя снова развернулась и направилась назад тем путем, каким они только что приехали. Свернув с шоссе, она покатила по узкой проселочной дороге. По обе ее стороны тянулись живые изгороди. Сквозь просветы в листве она разглядела пятна полей и каменные ограды. Проселочная дорога сменилась усыпанной гравием подъездной дорожкой, и они наконец остановились у входа в «Манстед-Инн». Перед гостиницей был палисадник – ухоженный, но уже готовый сдаться под натиском осени.
Клеа выскочила из машины и обежала ее кругом, чтобы помочь Джордану встать.
– Нет уж, позволь мне передвигаться самостоятельно! – возмутился он. – Лучше всего притвориться, будто ничего не случилось.
– А если ты потеряешь сознание?
– Никогда не позволяю себе такой бестактности! – Джордан кое-как выбрался из машины и разогнулся.
Клеа поняла, что он переставляет ноги и поднимается по ступенькам на одной лишь силе воли.
Дверь им открыл пожилой худощавый джентльмен в просторных брюках, которые болтались на нем, как на огородном пугале. Вглядевшись в них сквозь сильные очки, он радостно воскликнул:
– Да ведь это молодой мистер Тэвисток!
Джордан улыбнулся:
– Здравствуйте, Манстед! Есть свободные номера?
– Для вас и ваших друзей – всегда! – Старик посторонился, пропуская их. – Значит, в «Четвинде» полно гостей и не всем хватает места для ночлега? – с пониманием спросил он.
– Если честно, номер требуется нам вот с этой дамой.
– Вам и… – Манстед смерил Джордана удивленным взглядом и расплылся в широкой улыбке. – А-а-а, вы, значит, скрываетесь?
– Только между нами.
Манстед подмигнул:
– Вас понял!
Клеа не понимала, как Джордану хватает сил вести светскую беседу. Пока старик возился с ключом, Джордан вежливо осведомился о здоровье миссис Манстед, спросил, в каком состоянии был сад этим летом и приедут ли дети Манстедов погостить к ним на Рождество. Наконец их отвели на второй этаж. При лучших обстоятельствах Клеа, возможно, понравились бы и романтичная гостиничка в стиле кантри, и оклеенные обоями стены, и тюлевые занавески. Теперь же ей важно было только одно: как можно скорее уложить Джордана в постель и осмотреть его рану.
Когда они оказались в безопасности за запертой на ключ дверью, Клеа практически толкнула Джордана на кровать. Он сел и скривился от боли, когда она стянула с него твидовый пиджак. Справа под мышкой тянулся кровавый след.
Она осторожно расстегнула рубашку. Кровь уже высохла, и материя прилипла к телу. Медленно, осторожно она отлепила рубашку, под ко торой увидела широкую грудь, поросшую светлыми волосами, тоже запекшимися от крови. То, что она увидела, ее немного успокоило. Рана выглядела так, словно его резанули под мышкой ножом.
Она вздохнула с облегчением:
– Похоже, у тебя действительно только царапина. Тебя задело в движении. Но ведь могли попасть прямо в грудь! Тебе повезло.
Джордан опустил голову, осмотрел рану и насупился:
– По-моему, здесь не столько везение, сколько божественное вмешательство.
– Что?
– Передай, пожалуйста, пиджак.
Клеа в замешательстве подала ему твидовый пиджак. Обнаружить входное отверстие оказалось нетрудно. Пуля угодила в правый нагрудный карман. Джордан извлек оттуда красивые золотые часы на цепочке. На крышке виднелась безобразная вмятина.
– Рука помощи из могилы, – сказал он, протягивая Клеа часы.
Она открыла крышку и увидела внутри выгравированную надпись: «Бернард Тэвисток».
– Отцовские, – пояснил Джордан. – Я унаследовал часы после его смерти. Похоже, он и с того света приглядывает за мной.
– Тогда держи их лучше все время при себе, – посоветовала Клеа, возвращая Джордану часы. – Глядишь, еще какую-нибудь пулю отобьют…
– От всей души надеюсь, что еще одной пули не будет. Мне и одной хватило, спасибо!
Она пошла в ванную, где намочила полотенце теплой водой и тщательно выжала. Джордан смутился, когда понял, что она собирается ухаживать за ним. Видимо, он не привык быть объектом такого внимания. Клеа склонилась над ним и невольно вдохнула идущий от него первобытный мужской запах: кровь, пот и лосьон после бритья. От его жаркого дыхания ей самой стало тепло. Раскрасневшись и стараясь не подавать виду, что взволнована, она осматривала его рану.
– Я и понятия не имела, что ты ранен, – тихо сказала она.
– Первым же выстрелом… Можно сказать, я сам на него напоролся.
– Напоролся, как же! Ты загородил меня собой, идиот!
Джордан рассмеялся:
– Мой рыцарский поступок остался недооцененным!
Без предупреждения она обхватила его щеки ладонями и прильнула к нему губами в страстном поцелуе. Она сразу поняла, что допустила ошибку. Ей показалось, что внутри у нее все плавится. Его губы прижались к ее губам; она услышала, как он стонет – от жажды и удовлетворения. Не дав ему обнять себя, чтобы не утонуть в омуте страсти, она быстро отпрянула.
– Вот видишь, ты не прав, – прошептала она. – Рыцарство оценено по заслугам.
– За такую награду я готов еще раз сделать то же самое.
– Лучше не надо. Один раз – рыцарство, два раза – глупость. – Тяжело дыша, она сосредоточилась на его ране. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, помнила соленый привкус его губ. Именно поэтому она упорно не поднимала на него глаз. Если она посмотрит на него, ей снова захочется его поцеловать.
Вытерев последние пятнышки запекшейся крови, она выпрямилась.
– Чем будем перевязывать?
– У меня в машине есть аптечка первой помощи… Там и бинты, и все остальное.
– Пойду принесу.
– Заодно уж загони машину в амбар. Убери ее подальше от посторонних глаз.
Почти с облегчением Клеа выбежала из номера и поспешила вниз. Выйдя на улицу, она поняла, что снова может дышать, снова владеет собой.
Подчеркнуто не спеша она села в «ягуар», завела мотор и загнала машину в амбар. Достав из багажника аптечку, она какое-то время постояла у машины, вдыхая запах душистого сена. По крайней мере, голова у нее почти прошла; теперь она может мыслить более или менее здраво. «Сосредоточься! – велела себе она. – И не забывай о том, с кем я имею дело. Я не могу позволить себе отвлечься… Точнее, увлечься… Джорданом».
С аптечкой в руках она вернулась в номер. Как только она вошла, поняла, что ее решимость, завоеванная с таким трудом, трещит по швам. Джордан стоял у окна к ней спиной и смотрел куда-то в сад. Клеа с трудом подавила порыв подбежать к нему, обвить руками его широкую спину.
