Кассандра Клэр - Город праха
– А вы спросите его сами, – любезно предложил Алек.
– Не премину, – с ехидной улыбкой ответила Инквизитор. – Где он?
Алек бросил быстрый взгляд на экран телефона и произнес:
– Уже здесь. Магнус! Иди сюда!
Из теней у ворот вышла фигура столь эффектная, что даже Инквизитор изумленно вскинула брови. На верховном маге Бруклина были черные кожаные штаны, ремень с искрящейся пряжкой в виде буквы М, прусский мундир глубокого синего цвета, небрежно распахнутый, чтобы продемонстрировать белоснежную сорочку, отделанную кружевом. В макияже верховный маг Бруклина отдал предпочтение блеску и перламутру. Его глаза на мгновение задержались на Алеке, блеснув весельем и чем-то еще, понятным ему одному. Затем маг подошел к лежащему на траве Джейсу и поинтересовался:
– Пациент мертв? Похоже на то…
– Разумеется, он жив!
– А вы проверяли? Может, пнуть его?
– Хватит! – рявкнула Инквизитор, совсем как учительница Клэри, отчитывавшая ее за рисование на парте в младших классах. – Он не мертв, он ранен. Требуется медицинская помощь. Этот человек должен быть в состоянии выдержать допрос.
– Хорошо, – милостиво согласился маг. – Но это дорого.
– Я заплачу, – сказала Мариза.
– Оставаться в Институте я ему запрещаю, – заявила Инквизитор, не моргнув глазом. – Утрата Меча не отменяет необходимости допроса. Джонатан должен находиться под наблюдением. Он вполне может снова попытаться удрать.
– Снова?! – переспросила Изабель с негодованием. – Разве он пытался бежать из Города молчания?
– Он ведь покинул камеру, верно?
– Это нечестно! Он что, должен был оставаться в подземелье после того, как всех в Городе перебили?
– Нечестно? – холодно переспросила Инквизитор. – Ты действительно думаешь, что я поверю, будто вы с братом явились в Город молчания по сигналу бедствия, а вовсе не для того, чтобы вырвать Джонатана из заточения, которое оба считаете несправедливым? Хочешь, чтобы я поверила, что вы не попытаетесь укрыть его от следствия, если я позволю ему остаться в Институте? Ты правда думаешь, что меня так же легко одурачить, как твоих родителей, Изабель Лайтвуд?
Изабель вспыхнула, но не успела ничего ответить, потому что в разговор вмешался Магнус.
– Никаких проблем, – сказал он. – Я вполне могу подержать Джейса у себя.
Не удостоив его вниманием, Инквизитор обратилась к Алеку:
– Твой маг понимает, что Джонатан для Конклава – особо важный свидетель?
– Он не мой маг, – отрезал Алек. На его высоких скулах выступил румянец.
– Мне уже не раз приходилось держать у себя заключенных по поручению Конклава, – произнес Магнус, посерьезнев. – Можете заглянуть в архив и убедиться, что моя репутация безупречна. Я один из самых надежных партнеров Конклава. – Клэри показалось, что с этими словами маг особенно пристально посмотрел на Маризу.
Инквизитор хмыкнула:
– Хорошо, значит договорились. Прошу немедленно сообщить мне, как только Джонатан будет готов к допросу. У меня найдется о чем с ним поговорить.
– Разумеется, – рассеянно отозвался Магнус, грациозно подходя к Джейсу.
Клэри подняла глаза и удивилась тому, как много звезд закрывает собой тощий и долговязый маг.
– Он в сознании? – спросил ее Магнус.
Ответить Клэри не успела, потому что Джейс открыл глаза, посмотрел на Магнуса затуманенным взглядом и прошептал:
– Ты что здесь делаешь?
– Здравствуй, сосед, – сказал Магнус, сверкнув острыми зубами.
Часть вторая
Врата ада
Меня создали прежде твари сущей,
И после вечных, и мне века нет:
Оставь надежду всяк, сюда идущий![2]
Данте, «Божественная комедия. Ад»8
Летний двор
Во сне Клэри снова видела себя маленькой девочкой. Она шла вдоль воды по узкому песчаному пляжу на Кони-Айленде. Повсюду слышались смех и визг детей, в воздухе витал густой аромат хот-догов и жареного арахиса. Серо-голубая поверхность океана живо искрилась на солнце.
На Кэри была детская пижама, очень большая, поэтому края штанин волочились по мокрому песку. Песчинки попадали между пальцев босых ног и царапали кожу. Несмотря на ясное, безоблачное небо, Клэри зябко ежилась. Она шла по самой кромке воды к фигуре, маячащей на горизонте неясным силуэтом. Клэри подходила все ближе и ближе, и наконец фигура стала четкой и различимой, как будто наконец удалось настроить резкость видеокамеры.
Это была мама.
Она стояла на коленях рядом с остовом разрушенного песчаного замка, одетая в то же белое платье, которое Клэри видела на ней в приюте Ренвика. В руке мама держала какую-то просоленную ветку, выброшенную на берег морем.
– Ты пришла помочь мне? – спросила Джослин, поднимая голову. Ветер ласкал ее распущенные волосы, и она казалась совсем юной. – Та к много нужно сделать, а времени так мало…
Клэри почувствовала комок в горле:
– Мама… Мне тебя не хватает.
– Мне тебя тоже, милая, – улыбнулась Джослин. – Но ведь я не оставила тебя навсегда. Я просто уснула.
– Как же разбудить тебя? – воскликнула Клэри, однако мама молчала, с тревогой глядя на горизонт. Небо над морем налилось серым свинцом, сгустились черные тучи, похожие на огромные утесы.
– Подойди ко мне, – сказала наконец Джослин. – Дай руку…
Клэри послушно подставила ладонь под обжигающее прикосновение. Мама начертила на ее коже черную руну, используя выброшенную океаном ветку как стило. Руна была Клэри незнакома, но отчего-то необъяснимо радовала глаз.
– Зачем этот знак?
– Он защитит тебя.
– От чего?
Вместо ответа Джослин снова посмотрела на океан. Вода вдруг далеко отступила, оставив на мокром песке беспомощно бьющихся рыбешек, кучи водорослей и мусора. Огромная волна горой нависла над городом. Радостный детский визг на набережной сменился криками ужаса. Клэри застыла. Поверхность волны напоминала прозрачную пленку, и под ней кишели чудовищные бесформенные существа, пытающиеся вырваться на свободу. Клэри закрыла лицо руками и…
…и проснулась в ледяном поту, хватая ртом воздух. Она лежала в своей постели в доме Люка. Лучи клонящегося на запад солнца пробивались через занавески. Сердце бешено колотилось, мокрые волосы прилипли к шее, рука ныла, словно ее прижгли каленым железом. Клэри села на кровати, включила ночник и без тени удивления посмотрела на черную руну, змеящуюся по внутренней стороне предплечья.
Люк оставил на кухне завтрак: слоеную булочку в пропитавшейся маслом картонной коробке. На холодильнике висела записка: «Ушел в больницу».
Слойку пришлось жевать на ходу – в пять они с Саймоном договорились встретиться на углу Бедфорд-стрит у станции метро. Однако в назначенное время он не появился. Клэри уже начала нервничать, и тут вспомнила про магазин дисков на углу Шестой улицы. Разумеется, Саймон оказался там – рылся в секции «Новые поступления». На нем были ржавого цвета вельветовая куртка с рваным рукавом и синяя футболка с изображенными на ней железками – каким-то болтом и двумя гайками. Увидев Клэри, Саймон широко улыбнулся и сказал вместо приветствия:
– Эрик считает, что надо сменить название нашей группы на «Непростые кексы».
– А как она сейчас называется?
– «Шампанское ректально», – напомнил Саймон, выбирая диск Yo La Tengo.
– Да, лучше поменяйте, – кивнула Клэри. – Кстати, я знаю, что значит картинка на твоей футболке.
– Не знаешь, – невозмутимо ответил Саймон, направляясь к кассе. – Ты хорошая девочка.
На улице дул пронизывающий ветер. Клэри спрятала подбородок в полосатый шарф:
– Я уже начала волноваться, когда не увидела тебя на остановке.
Саймон натянул вязаную шапку на самые глаза, морщась от солнца:
– Извини. Вспомнил, что собирался купить этот диск, и решил забежать на минутку…
– Ничего. Просто я начала превращаться в параноика.
– Неудивительно, – заметил Саймон. – После того, на что ты насмотрелась в Городе молчания. Зачем только ты туда пошла?!
– Да, Люка это тоже очень интересовало, – призналась Клэри. – Ну и выволочку он мне устроил…
– Еще бы.
Они шагали через залитый солнцем Маккарен-парк по уже начавшей увядать траве. Среди деревьев с лаем резвились собаки, спущенные хозяевами с поводка. Странно, жизнь вдруг перевернулась с ног на голову, а мир вокруг остался неизменным.
– Говорила с Джейсом? – спросил Саймон нарочито равнодушным тоном.
– Нет. Созванивалась с Изабель и Алеком несколько раз. Вроде бы он поправляется.
– Мы идем туда, потому что он тебя позвал?
– Мне не нужно специальное приглашение, чтобы навестить брата, – ответила Клэри, сдерживая раздражение.
На улице, где жил Магнус, обитала богемная и весьма состоятельная публика. Местные дома когда-то давно были фабричными складами, но потом их переоборудовали под жилые помещения – огромные лофты с высокими потолками и большими окнами. Вдоль тротуара тянулся ряд очень дорогих машин.
