СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ) - Киршин Павел

— На, читайте. — Положив на стол тоненькую папку, майор Уколов грузно присел в мягкое кресло у стены.

Виктор переглянулся с Иваном, похоже, дело куда хуже, чем представлялось. Таким, Михаила Ивановича, они ещё не видели, а он мужик опытный, повидавший всякого.

Секретарь, внёсший, оставшийся со времён СССР, коричневый карболитовый поднос, в темпе расставил перед каждым пол-литровые кружки с кофе. Шеф предпочитал их любым другим, отвергая более благородные ёмкости.

Сидевший в кресле у журнального столика Уколов, молча принял исходящий паром напиток, сделал глоток, и пристроил кружку на подлокотнике. Фролов, при появлении Сергея, решил последовать примеру безопасника и сел в кресло напротив. Держа свой кофе обеими руками, он, как будто бы пытался согреться. Делая осторожные глотки, смотрел на Измайлова, погрузившегося в чтение принесённых пожилым майором документов.

Закончив изучать бумаги, Измайлов закрыл папку, оставив перед собой распечатку из личного дела. — М-да. Делааа! — Растягивая это слово, он посмотрел на Уколова. — Мотив понятен, но как он узнал, что Стрелочник здесь, у нас?

— Разреши. — Обратился к нему зам, протягивая руку за распечаткой.

Не дождавшись от задумавшегося начальника какой‐либо реакции, Иван легко вырвался из плена мягкого велюрового кресла и забрал со стола листы, скрепленные большой канцелярской скрепкой.

— Жизнь, та ещё сука. — Пробежав опытным взглядом по биографии отставного военного.

— Самое противное, что я не в первый раз допрашивал его. — Прикурив сигарету, сказал Уколов. — Встречались в девяносто пятом, хорошим воякой был.

— Плохой к нам не пробрался бы. Про какой допрос речь? В деле ничего такого нет. — Заинтересовался Иван.

— В марте того года был признан погибшим в ходе одной операции, но оказалось, что был контужен и захвачен в плен. Через два месяца бежал и смог добраться до наших. Его к медали представили, посмертно, а тут он, живёхонек. Я тогда дознавателем в военной прокуратуре был, довелось пообщаться. Он, как из госпиталя вышел, кое‐кому морду разбил, чуть в дисбат не угодил. Чтобы скандалов не устраивать, замяли и дали уйти из армейской разведки по здоровью. Потому в деле этого и нет.

Михаил Иванович с силой, буквально размазывая, вдавил окурок в пепельницу. — Вы, как знаете, но этого мужика я на опыты не отдам. Сам пущу ему пулю, но нашим вивисекторам издеваться над ним не позволю.

Виктор поперхнулся, пустив коричневую струйку из ноздрей. — Сдурел на старости лет? — Вытирая камуфляжным рукавом выступившие слёзы и сопли, он посмотрел на майора. — Если о себе не думаешь, то подумай о нас. Тебя, с твоей выслугой, на пенсию отправят, а мы? Ваня может и выкрутится, но карьеру ему точно зарубят. А вот у меня шансов не будет, самого подопытным засунут. Максимум – оформят добровольцем. Принесут моей Наташке медальку за меня и пенсию назначат, а у меня самого две писюхи малолетних растут, я его отлично понимаю, — Измайлов кивнул на документы на столе. — но свою жизнь я губить не собираюсь.

— Струсил сопляк?! — Случайно сбросив локтем чашку, заорал покрасневший от злости Уколов.

— Товарищи офицеры, успокойтесь. — Капитан вклинился между вскочившим начальником и потянувшимся к кобуре эсбэшником. — Я думаю есть решение...

Раздавшийся грохот отвлёк спорщиков. Взгляды присутствующих скрестились на распахнутой двери.

Не понимая на кого именно направить ствол, Сергей замер в дверном проёме с табельным Макаровым в руке.

— Скройся!! — Майоры синхронно отреагировали на это явление, и побледневшего секретаря буквально вынесло вон.

Закрылась дверь и, в наступившей тишине, послышался чей-то хмык. Через пару секунд в кабинете стоял дикий ржач.

— ... Ох... Ну и рожа у него была. — Всхлипнув, вспомнил Иван и утихнувший было смех возобновился с новой силой.

Отдышавшись, сбросив с себя напряжение, Виктор открыл сейф, откуда достал початую бутылку коньяка и пару широких стаканов. Щедро плеснув в них янтарной жидкости, он с сомнением посмотрел на свою чашку. Вылив оставшийся кофе в горшок с кактусом, что стоял в шкафу за его спиной, набулькал себе.

— Михал Иваныч, простите за мою несдержанность. — Подошёл к столику, ставя перед пожилым майором стакан.

— А ты, говори. Чего надумал? — Обратился к капитану, передавая тому его порцию.

***

— Витя, ты понимаешь, о чём меня просишь? Мы только начинаем понимать суть процесса, ухватились за самый краешек, а ты требуешь такое. Откуда тебе вообще известно об этом? Это секретная информация. — Игорь остановился посреди коридора, снял очки и принялся нервно протирать линзы. — Это просто невозможно! Даже если я соглашусь – это невозможно. Реш...

Измайлов стоически терпел словоизлияния старого друга, но всему был предел.

— Стоп! Гоша, остановись.

Игорь, близоруко щурясь, всмотрелся в лицо Виктора. — Измайлов, ты что задумал?

Майор осмотрелся. Камеры этого сегмента коридора закольцованы, но, мало ли.

— Пойдём, пройдёмся. — Положив Игорю руку на плечо, повёл того в сторону курилки.

— Здесь нет микрофонов. — Пояснил он выбор места для дальнейшей беседы. — То, о чём я тебя попросил, очень важно. Не только для меня. — Свёрнутый трубочкой лист формата А4, из рукава майора, перекочевал в карман белого халата. — Прочтёшь попозже, тут о причинах моей просьбы. Если сочтёшь их неважными, или побоишься последствий – действуй согласно своим должностным инструкциям. Но, знай, у этого человека остались друзья и они не допустят того, чего потребовали шишки из нашей конторы.

Виктор хмыкнул, дёрнув уголком рта, заметив реакцию на последнюю фразу.

— Да-да, я знаю. Велели заменить мёртвого психопата на его убийцу. Будь это кто-нибудь другой, я бы даже не почесался, всё-таки на нём смерть одного из сотрудников.

В дальнем конце коридора показался один из подчинённых Кузнецова. Дождавшись, когда молодой лаборант получит допуск и зайдёт в нужную ему дверь, Измайлов продолжил прерванный монолог.

— Гоша, по сути, у тебя сейчас невелик выбор. Действуешь по приказу конторы – пациент сразу умрёт. Не знаю от чего, да это и не важно, но умрёт. Для тебя, ничем хорошим это не кончится. И начальство будет сношать, и для исследований невыгодно. Угрожать никто не собирается. — Виктор поспешил успокоить насупившегося учёного. — И ты также останешься мне другом.

— Ну, спасибо и на этом. — Со злостью в голосе, съязвил Игорь. — Вить, а ты не думал о том что случится, если о твоей просьбе узнает Мозготрах?

Измайлов ухмыльнулся и похлопал по карману халата учёного. — Это от него. Кстати, не забудь потом уничтожить. Бережёного бог бережёт, а не бережёного Уколов пристрелит.

— Даже так? Это меняет дело. Я могу включить его в программу, но мне нужна равнозначная замена и время. Найти подходящего реципиента, а это сравни лотерее. Выиграть, конечно, можно, но сколько при этом придётся купить билетов – неизвестно.

— Гош, без вопросов. "Добровольца" мы тебе найдём и сыграем в твою лотерею. Мужику не везло в жизни и мы хотим дать ему шанс, а там, как фишка ляжет. Вдруг у него получится изменить своё прошлое.

***

Подъём, туалет, бритьё, завтрак, короткое путешествие из камеры к лифту и спуск на минус четвёртый этаж.

Когда собирал информацию об этом здании, про подземную часть комплекса ничего встречал. И бывший сослуживец, тянувший когда-то здесь лямку, тоже был не в курсе.

— Лицом к стене, руки на панель. — Привычно, для нас обоих, скомандовал Виталик.

Последние двадцать восемь дней начинались также однообразно: камера, лифт, лаборатория. Вечером, в обратной последовательности.

Сейчас, Виталий Глызин, один из двух моих постоянных охранников, сдаёт меня под роспись в лабораторию четыре дробь три. То есть, третья дверь по коридору от лифта.

— Доброе утро, деятелям науки. — Поприветствовал зевающего Сергея Мальцева. — Опять засиделся за расчётами?