Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

— Воды он много наглотался?

— Ужас как много! Я его, как Анатолий Владимирович учил, положила животом на коленку, и стала хлопать ладошкой по спине. Так из Юрки целое море вылилось. Я и не знала, что в мальчишку столько воды может влезть. Там ямка была, как наша кастрюля, так её почти полную налилось.

— Ну-ка принеси кастрюлю — усмехнулась Алла Игоревна, вглядываясь в зрачки болящего — посмотрим каков объём желудка у нынешних парней.

Пока Лена бегала за кастрюлей, Алла Игоревна осмотрела шишку на голове и заставила следить за молоточком, а потом, усадив на стул, постучал молоточком по суставам. Результат обследования её видимо успокоил.

— Ого! — сказала она, глянув на кастрюлю, принесённую Леной — литра два с половиной, не меньше. Неси её обратно, Леночка. Да, захвати бумагу и карандаш, я тебе продиктую рекомендации.

Вскоре Алла Игоревна ушла.

— Юрик, как ты себя чувствуешь?

— Не знаю, Ленусик — осторожно ответила я — знаешь, я, кажется, всё забыл.

— То есть, всё-всё?

— Угу. Я даже не помню кто я такой, кто ты и кто наши родители. И даже какой сейчас год, месяц и число.

— Ух ты! А не врёшь?

— Ни капли.

— Значит у тебя самая настоящая амне́зия? Как у этого, в книжке?

— Амнези́я — автоматически поправила я — вот только боюсь, что если я об этом скажу взрослым, то меня заберут в больницу.

— Это точно. — опечалилась Лена — А давай я тебе всё-всё расскажу, а потом ты и сам всё вспомнишь?

— Ну давай.

Лена быстренько притащила кучу фотоальбомов, и принялась рассказывать:

— Вот смотри, это папа и мама…

И тут произошло небольшое чудо, ну, по сравнению с оживлением, так и вовсе микроскопическое: увидев фотографии, я вдруг поняла, что все эти люди мне прекрасно известны, правда, я их узнаю лет через десять. И фотографии мне уже не раз показывали. В смысле, покажут. Потом.

В разных местах и телах оказываются попаданцы. Кому-то очень везёт, и они оказываются в телах великих царей-королей или могучих магов. У них в руках власть над целым государством — причиняй благо всем подряд, никто и не пикнет, ибо царь в своём праве. Неплохо тем, кто оказывается боярином или министром, а то и адмиралом. Хорошо и тем, кто воплощается в тренированного спецназовца и может в одиночку отлупить сразу целую дивизию плохишей, а в перерывах между подвигами диктует свою волю непосредственно товарищу Сталину. Наличие у спецназовца трёх технических и пары гуманитарных образований идёт только на плюс. Также очень помогает наличие ноутбука, набитого подробнейшими сведениями необходимыми в данной эпохе.

А мне довелось угодить в семнадцатилетнее тело собственного мужа, простого, физически развитого, не отягощенного излишним интеллектом, рабочего парня. Связями в высоких сферах его родители никогда не обладали. Даже не повезло оказаться в столице, или хотя бы в крупном городе. Я оказалась в посёлке, вблизи границы Казахстана и России. Даже почтовый адрес прекрасно помнила: Казахская ССР, Кустанайская область, Ленинский район, поселок городского типа Троебратский, улица Комсомольская, дом на углу. Почтовый индекс 459520.

Что касается моих собственных возможностей, то они тоже весьма скромны: школьные знания получены именно в эту эпоху, высшее образование, хоть и получено в ленинградской Техноложке 3, однако не обеспечивает знания прорывных технологий: биотехнология — весьма неторопливо развивающаяся отрасль мирового хозяйства. Политикой я практически не интересовалась, разве что в памяти отложилось то, как белорусы очень тепло вспоминали Машерова, а Бобрик с огромным уважением отзывался о Кунаеве и Назарбаеве, первых секретарях компартии Казахстана, а Назарбаев был ещё и первым президентом Казахстана уже независимого. А ещё у меня была стойкая неприязнь к Андропову, оставшаяся со времени его недолгого правления. Впрочем, Бобрик тоже считал Андропова редкостной гнидой.

Как и многие, я люто ненавидела Перестройку и развал Союза, но… если бы не было этой трагедии, то я никогда не встретила бы своего Бобрика, Боброва Юрия Сергеевича, и не было бы у меня тридцати лет счастья. Так что будем считать, что попадание случилось в параллельной вселенной, а раз так, то не стоит заботиться о неслучившемся.

«Ну, раз так всё получилось — думала я — буду жить жизнью Юрия, сама стану Бобриком».

И вообще: а стоит ли трепыхаться и лезть в политику? Мне дан удивительный шанс прожить вторую жизнь, к тому же в мужском теле… Должно быть, любопытные ощущения ожидают меня впереди.

Фотографии просмотрены, воспоминания восстановлены — ещё бы! я не раз бывала здесь в гостях, кроме того, Бобрик мне много рассказывал о своём детстве и юности. Мне любопытно взглянуть на свёкра и свекровь — отчима и мать Юрия Боброва, впервые увиденных мною только много лет спустя. Ну, не беда, они скоро придут с работы.

Леночка, кстати, не родная сестра Юрия. Она дочь Владимира Алексеевича. Сейчас ей пятнадцать лет, точнее пятнадцать ей исполнится через восемь дней. Красивая зеленоглазая девочка, по-детски худенькая, немного угловатая, с густыми темно-русыми волосами.

«А ведь у Леночки скоро день рождения!»

— Ленусик, а что ты будешь готовить на свой день варенья?

— Не знаю. Я вообще не хотела отмечать.

— Ты с ума сбрендила? Человеку исполняется пятнадцать лет, самый, можно сказать чертовский возраст, а она отмечать отказывается!

— А почему чертовский?

— А потому что тринадцать это чёртова дюжина, а она у тебя уже третий раз подряд повторяется. У тебя, если по науке, самый злостный переходный возраст. Идёт, понимаешь, переделка из подростка в девушку, причём страшно привлекательную.

— Дурак и не лечишься.

И тут я, неожиданно для себя, приняла важнейшее решение: окончательно решила стать Юрием. А что? Фактически я и есть он. А что касаемо женских воспоминаний и вообще прошлого опыта… так это гигантское подспорье.

— Так точно! — легко согласился новоявленный Юрий — Весь в тебя, сестричка. Ну, так что будешь готовить?

— Ну не знаю… Я только борщ умею, да щи… ну ещё суп и второе. И оладьи. Только это не праздничная еда.

— Точно, не праздничная. Решено! Беру управление на себя. Кого позовёшь?

— Ну… Олю Чернышевскую, Фаю Казанбаеву и Кайрата Ахметова. Ну и Генка припрётся.

— Какой Генка?

— Какой-какой — передразнила Лена — дружок твой закадычный, Денисенко. Опять будет мне песни петь и никому не позволять со мной танцевать.

— Опаньки! А тебе это неприятно?

— Приятно — Леночка покраснела как маков цвет — только неловко. Все же видят.

— А хочешь, Леночка, я тебе сделаю пророчество?

— Какое пророчество?

— А вот какое: вы с Генкой вместе поступите в институт, на втором курсе поженитесь, и будет у вас четверо детей.

— Дурак! — ещё гуще покраснела Лена — А почему в институт вместе поступим?

— Генка ещё в армии должен отслужить, а ты тем временем закончишь школу. Поняла? Но мы отвлеклись. Ты насчитала четверых. Плюс мы с тобой, плюс мама с папой, плюс твоя крестная, итого девятеро.

— Погоди, как ты сказал? Папа?

— Сказал. Я понял, что был неправ, не признавая Владимира Алексеевича за отца. Но раз ты мне сестра, значит он для меня отец.

— Спасибо, Юра! Папа очень переживает из-за этого.

— Ладно. Продолжим: на горячее сделаем шаверму. Кроме этого, салаты «Оливье», «Мимоза» и селедку под шубой, а на сладкое будет шарлотка и земляника со сливочным кремом. А на вторую еду сделаем рыбу в кляре. Ну и чаю сколько влезет. А устроить всё лучше на природе, например прогуляться на Первый Бугор.

— Давай лучше проведём всё это на озере, в Казанке, папа нас туда на своей машине отвезёт.

— Конечно, так будет лучше.

— Только, Юрка, ты точно сумасшедший. Во-первых, я не умею всё это готовить, во-вторых, на «Оливье» нужен майонез, а у нас, его нет, и нескоро будет. Папа же говорил, что Курганский масложирзавод на профилактике. И что такое твоя шаверма я не знаю.