Юрий Салов - Не последний волшебник
— Дурость, как всегда, — иронично улыбаясь, ответил Ельцов.
— Как и следовало ожидать, — согласно кивнул Минасян.
— А все‑таки? — полюбопытствовал Морозовский. Необходимо было полностью соблюсти ритуал.
— Дутые сенсации, — констатировал Ельцов.
— Вах, какую ерунду, — радостно провозгласил Минасян.
— Пол–на–я де–гра–да–ция! — со смаком проскандировали оба.
Подобную забавную сценку эта троица разыгрывала уже неоднократно. С тех самых пор, когда оба начальника охранной службы «Руси» стали, ради развлечения, прилежными читателями «Экспресс–газеты». Удовольствие, которое они от этого получали, было нездорового свойства. Оба ловили только им понятный кайф, вчитываясь буквально в каждый материал этого бульварного столичного издания. Главному редактору «ЭГ», должно было икаться каждую неделю, когда Ельцов с Минасяном разворачивали очередной номер. Парочка острила над каждым заголовком.
Морозовский обратил в дым одну сигарету и сразу же взял вторую. Перед подобным делом необходимо было снять стресс, если он был. И, кроме того, меньше двух сигарет его обычная болтовня с двумя охранными шефами никогда не продолжалась. Если бы он откланялся раньше, это бы показалось подозрительным. А так — все, как обычно. Владислав зашел в «Русь» обсудить ближайшие планы и переговорить с партнерами по бизнесу. Обычное дело.
Морозовский сделал последнюю затяжку. Итак, на сегодняшней встрече с сильным противником у него будет целых три преимущества. Первое — что он отлично знает здание спортклуба, а они нет. Второе — что здешние охранные гоблины примут их за обычных обнаглевших бандитов. Каковыми эти господа, конечно, и были. Что касается третьего преимущества…
Он вытащил из кобуры свой «Магнум» и показал его шефам охраны.
— Да ладно, — раздвинул губы в улыбке Минасян. — Неужели ты будешь здесь стрелять.
— Мы и так не беспокоимся, Владислав Юрьевич, что вы при оружии, — подтвердил Ельцов. — у вас сегодня здесь что‑то намечается?
— Черт его знает, — задумчиво сказал Морозовский. — Человек я вспыльчивый, а люди здесь ходят разные. Вдруг не сдержусь и пущу кому‑нибудь пулю в лоб? В общем так, ребята. Сегодня может быть стрельба, — серьезно проговорил он. — думаю, справлюсь своими силами. Но если бы вы смогли меня подстраховать…
Кратко объяснив обоим охранным начальникам возможную ситуацию, Морозовский поднялся в бар, где было сравнительно много народу. Встреча должна была состояться через полтора часа на третьем этаже, и он обязан был, не спеша обойти все здание в поисках чего‑то подозрительного. Чисто теоретически он допускал, что Рихтер с помощниками уже тут и оценивают место будущей встречи.
Так в раздумьях прошли следующие полчаса. Расставив телохранителей в заранее намеченных точках спорткомплекса, Морозовский протолкнулся из бара к лестнице и, обуреваемый мрачными мыслями, стал обдумывать план действий на ближайшее время: что он будет делать, если и на втором этаже не будет ничего подозрительного. Но, как часто случается, о его планах подумали без него. Он все еще стоял в задумчивости возле лестницы, когда за спиной знакомый баритон произнес:
— А Владислав Юрьевич уже здесь.
Морозовский тут же хотел повернуться на голос, но ему ткнули в спину что‑то твердое и приказали:
— Не оборачиваться…
Имевший опыт с подобными штуковинами, он определил твердый предмет как пистолетный глушитель. Еще через секунду он сообразил, откуда ему знаком этот голос. Это был именно господин Рихтер. Лихо работают, подумал Морозовский.
— Артефакт, быстро! — проговорил голос за спиной, и глушитель с силой вдавился под лопатку.
Обойдешься, приятель, подумал Владислав Юрьевич. А вслух сказал, стараясь сохранять спокойствие:
— Немедленно уберите пистолет. Я ведь не идиот, чтобы носить такую вещь с собой. За кого вы меня принимаете?
На самом же деле артефакт скрывался у Морозовского в потайном карманчике широкого плаща. Но если эти ребята откуда‑то узнали, что Морозовский — это и есть таинственный похититель, то они обязаны были кое‑что слышать о нем и его прошлом. Вот случай, когда репутация работает на тебя, даже если ты облажался. Так и оказалось.
Глушитель исчез, и Морозовский смог повернуться.
За его спиной стоял невысокий изысканно одетый человек лет сорока, в отлично сшитом костюме и очках с дымчатыми стеклами. На правой руке у него висел весьма дорогой плащ, из‑за которого высовывался серый ободок глушителя. Лихие черные усики шли ему. По–видимому, это было начальство низшего ранга. Не шестерка, конечно, но… десятка.
— Простите, с кем имею честь?… — поинтересовался Морозовский.
— Для покойника вы выглядите отлично, Владислав Юрьевич, — усмехнулся усач. — И потому черезчур любопытны… Впрочем, в ближайшие десять минут можете называть меня… например, Куртом.
— А через десять минут как мне вас называть? — с любопытством спросил Морозовский. — У вас каждые десять минут новое имя? Тогда это, извините, очень странно.
Рихтер чувством юмора обладал и тонко улыбнулся.
— А через десять минут мое и вообще чье‑либо имя будет для вас уже без надобности, — произнес он. — оглянитесь‑ка по сторонам. Только не делайте резких движений. Хорошо?
Морозовский неторопливо огляделся. С четырех сторон на близком расстоянии он был окружен такими же «красавцами». Они делали вид, что прицениваются к новым американским тренажерам, а сами внимательно буравили обоих глазами. Вся четверка была вооружена. Как Морозовский и предполагал, все они и не подумали оставить свое оружие на входе. Что ж, дело ваше. Морозовскому остается теперь только вынудить их пустить эти пистолеты в ход. Конечно, не здесь, а именно на третьем этаже. Здесь шальной пулей могло зацепить кого‑то из посторонних; на третьем же, пока хорошенько не отремонтированном, находились в основном склады. Там были и его охранники. Нужно было направить их туда.
— Убедились? — спросил его Рихтер. — Бежать вам некуда. Итак, где артефакт?
Морозовский равнодушно пожал плечами:
— Кажется, мы договаривались насчет обмена. Будут полтора миллиона — будет и артефакт…
Рихтер с нажимом переспросил.
— Так где артефакт?
— На третьем этаже спрятан, — ответил Морозовский заготовленной заранее фразой. Весьма убедительное, кстати, вранье. Он ведь действительно мог его там спрятать. Для последующего обмена. — Но без меня вы эту штуку все равно не найдете.
Рихтер сделал нетерпеливый знак рукой, и пара элегантных мужчин мгновенно закрыла Морозовского от посторонних взглядов своими спинами, а четыре руки быстро обхлопали его карманы. Кроме потайного, естественно.
Морозовский усмехнулся.
— Смешно? — удивился один из тех двоих, кто наводил шмон.
— Щекотно, — объяснил Владислав Юрьевич. — Работай–работай, видишь, начальник нервничает.
Обыск карманов Морозовского не принес никаких результатов.
— Шеф, — вполголоса проговорил второй помощник. — У него и оружия‑то нет. Только документы, блокнот, бумажник и шариковая ручка…
— И ключи, — добавил Морозовский предупредительно. Курт покачал головой:
— Как же так, Владислав Юрьевич? Идете на такую ответственную встречу — и без оружия. Как‑то даже не согласуется со всем тем, что мы о вас узнали.
— Ваши сведения устарели, — сказал Морозовский. — Я уже давно пацифист. Кроме того, я и не собирался в вас стрелять. Совершим обмен и разойдемся по–хорошему…
Услышав эти слова, двое мужчин, проводившие личный досмотр его имущества, синхронно рассмеялись. Словно им тоже вдруг стало щекотно.
— Хорошо, — не стал больше спорить Курт. — Обмен — так обмен. Поднимаемся на третий. Только не вздумайте бежать, — предупредил он. — Мои подчиненные — нервные ребята. Чуть что — хватаются за пистолеты, за ними не уследишь.
Прекрасно, подумал Владислав Юрьевич. И незачем следить. Зигмунд Фрейд, кажется, учил, что комплексы не надо загонять вглубь. А раз их вообще нет — то просто превосходно. Кто хочет, пускай стреляет.
Курт (еще в течение шести с половиной минут) сделал знак оставшимся своим элегантным оруженосцам, и те, взяв Морозовского в плотное кольцо, стали конвоировать, ведя вверх по лестнице. Надо отдать им должное, маневр свой они совершали профессионально и красиво. Обыватель наверняка решил бы, будто по лестнице поднимается компания самых близких друзей.
На третьем этаже никого не было. У ремонтной бригады сегодня был выходной, а потому огромные жестяные листы, предназначенные для декоративной отделки перекрытий, в беспорядке валялись на полу и были прислонены к стенам. Зеркальная плитка, которой должен был быть уложен пол, ждала своего часа в больших пластиковых кузовах с подпорками. Месяца через полтора здесь должно будет располагаться казино, и когда это произойдет, на третьем тоже будет полно народу. Сейчас же здесь было полным–полно свободного места. Только к лучшему.
