Rein Oberst - Чужой для всех
Попав сюда, он, гауптман спецназа, умеющий превосходно стрелять из любого стрелкового оружия мира, управлять практически любым видом боевых машин, в том числе танками, принимавший участие в ликвидации боевых командиров бандформирований, должен был сегодня подставить себя и своих товарищей под прямой удар крайне циничных и жестоких талибов. Это было выше всякой критики. Душа сопротивлялась неразумности приказа. Но он был офицером. Он был выходцем из старой офицерской семьи, проживавшей в Дортмунде, на земле Северный Рейн-Вестфалии. Слова "честь", "приказ", "Отечество" в их роду были неразделимы.
Поэтому, получая боевой приказ, он, вытянувшись по стойке «смирно», четко ответил, «слушаюсь» и отдал честь рукой. Понимая элементы абсурдности приказа, он понимал и другое –боевые товарищи в беде, они срочно ждут помощи и что он выполнит приказ до конца.
— — Герр гауптман, — прервал его мысли офицер разведки, идущий впереди на машине «Визель». — Дорога у блок-поста свободна. Здесь нам делать нечего. Атака талибов отбита.
— Понял. Не задерживаемся. Продолжаем движение. Всем находиться в боевой готовности, — отдал краткий приказ Клаус. "Вертолеты есть, а где же американские штурмовики, — мимолетно подумалось ему, когда он увидел, как загружали раненых десантников и были видны следы боя. — Химичат что-то друзья по оружию".
Но буквально через пятнадцать минут, подойдя вплотную к месту столкновения патруля с талибами, он уже не отвлекался. Нервы, воля сжаты в кулак. Весь организм собран. Эмоции оставлены. Виттман понял, как будет действовать и что его предварительный расчет верен. Переговорив по рации с командирами рот, он отдал приказ подчиненным: — Внимание всем! Действуем по оговоренному плану. Вперед! К бою!
Две первые машины тронулись с места. По пути смяли остатки «Динго», чтобы проехать, и вышли на огневой рубеж слева. И, находя самостоятельно цели через приборы наведения, начали вести точный убийственный огонь из скорострельных 20-мм пушек фугасно-осколочными боезарядами. Каменистое плато наполнилось плотными разрывами снарядов, подавляя огонь противника, внося в его ряды панику. Другие две машины вышли справа на огневой рубеж вдоль дороги и стали огневой мощью поддерживать бойцов афганской армии. Три последние машины во главе с Виттманом, не останавливаясь, пошли вперед, простреливая основные позиции талибов, выкорчевывая их из камней. Воздух наполнился мощными волнами разрывов и воем смертельных пулеметных трасс. Огненные стрелы пронизали все пространство от дороги до поселка. Бой разгорелся с силой, которую талибы еще не ощущали. От перекрестного пушечного огня хижина, где укрывался расчет ДШК, развалилась на глазах, завалив обломками и самих афганцев. Но из центра села в ответ стали более яростно и поспешно, с щемящим душу шипением запускаться мины. Талибы стали отходить, видя явное преимущество сил Бундесвера, огрызаясь с ожесточением смертника.
Виттман берег свою элиту и не пускал под пули. Автоматно-пулеметный огонь для «Мардера А3» был не опасен. Коммандос сидели в готовности в БМП в ожидании решительных действий.
Проскочив простреливаемый участок, подавляя огнем пушек, атаку талибов, он вырвался вперед и через двести метров со своей маленькой группой свернул на узкую, проходимую для БМП, ведущую на подъем к поселку, дорогу. Он попытался зайти справа в поселок и подавить минометы. Там же пустить в ход и своих профи. Однако, неожиданно, из-за угла крайнего дума выскочило два смертника, явно под наркотическим воздействием, с гранатометами на плечах.
— Огонь, — успел крикнуть Виттман. Вздрогнул, мощный башенный пулемет MG-3A1, срезая обезумевших бандитов. Но и те успели выпустить гранаты по подходящей БМП.
В этот момент тактические истребители бомбардировщики ВВС США F-15E, базируемые в Баграме, получив боевое задание, заходили на перехват целей находившихся в поселке в запретной зоне «Kill box». Здесь пилотам позволялось уничтожать любые цели без согласования по собственному решению.
Первая машина от разрыва гранат, пущенных талибами, задымилась. Осколки пробили броневой кожух переднерасположенного двигателя. Две других, во главе с Виттманом, были целы и повели пулеметный огонь по засевшим в домах талибам, которые что-то крича, стали охотиться за спéшившимися из подбитого БМП спецназовцами.
— Герр гауптман! Герр гауптман! — вдруг взволнованно, срывая голос, вызвал Виттмана офицер связи, находившийся сзади него в отделении десанта, — у нас проблемы! Нас перехватили истребители! Срочно покидаем машину!
— Что за чертовщина, Фриц? Как перехватили?
— Не работает аппаратура опознавания «свой-чужой», видимо, повреждены антенны.
— Цель перехвачена, атакую! — пронеслась по эфиру команда американского пилота, который с чувством выполненного долга, высокомерно улыбаясь, нажал на гашетку пуска. Ракеты «воздух-земля», сорвавшись с замков, огненным вихрем понеслись вниз.
Виттман, выскакивая из командирского люка, только и успел проскрежетать зубами: — Швайне! — и тут же брошенный волной взрыва, потеряв сознание, провалился в небытие…
Глава 1
В штабе корпуса царила нервозная обстановка. Воздух был накален до предела.
Никто из офицеров управления не понимал причин столь раздраженного, даже можно сказать, взбешенного состояния его командира генерал-лейтенанта артиллерии Вейдлинга.
Тревожных донесений от командиров частей, намертво вгрызшихся своими войсками в днепровскую землю и готовых отразить любые наступательные потуги русских, не было. Все отделы штаба работали четко, слаженно с соблюдением железной дисциплины и пунктуальности.
Пришедшая шифротелеграмма об отправке 35-й мотодивизии на доукомплектование и переброске в район Ковель-Тернополь для усиления создающего там ударного кулака, по их мнению, не могла так подействовать на шефа. Иначе это полная блажь. Приказ был из ОКВ. Верховное командование понимает что делает. Тем более брешь в обороне должна занять пехотная дивизия, прибывающая из Рейха.
Майор Ганс Рэмек – адъютант командира корпуса и исполняющий обязанности начальника штаба 1-й офицер генерального штаба Гартенбах также были в недоумении и не могли понять истинных причин сегодняшнего взрыва Вейдлинга. Из покладистого, взвешенного в поступках и высказываниях командира, тот превратился в разъяренного быка. Что ни слово, то колкость доходящая до неуважительной брани.
Было одиннадцать часов утра. Генерал находился у себя в кабинете. Для успокоения нервов он выпил немного коньяка и вновь взялся просматривать документы.
— Бездари! — послышался его рык. — И они еще надеются выиграть компанию. Готовят удар против удара. Безмозгло попались на уловку русских и подставили всю Группу армий «Центр». Бездари, выскочки, — генерал, в который раз прочитал шифротелеграмму и в гневе закрыл папку, резко поднялся из-за стола, прошелся по просторному кабинету.
Невооруженным глазом было заметно, что Вейдлинг прихрамывает на левую ногу. Легкое икроножное ранение ранней весной еще давало о себе знать. Рана заживала плохо. Когда генерал ступал, то отдельные половицы кабинета скрипели. Это особенно раздражало его сегодня. Ему казалось, что скрипела его нога.
— Нигде нет порядка, — громко проворчал он, и хотел было вызвать интенданта, но приподняв глаза, уперся взглядом в портрет Фюрера, висевший на стене. Фюрер смотрел строго и неодобрительно, как бы соглашаясь с его выводами. — Да, нигде нет порядка, — вторично пробурчал генерал и, забыв о половицах после взгляда Фюрера, уселся просматривать папку с рапортами и приказами.
Что-то вспомнив, он быстро нашел среди прочих бумаг измятый лист командира разведывательного батальона и через строчку вновь пробежался по нему глазами.
Я, Франц Ольбрихт, гауптман Панцерваффе Вермахта…
Проведение силовой разведки… Танковый рейд на глубину… В этих целях разумно… В ходе разработки операции… Отвлекающий маневр провести в районе… Ответственность возложить на… Со всей нашей верой в бога мы выполним долг».
— Сопляк, — выругался в сердцах генерал и нажал кнопку вызова адъютанта.
— Майор Рэмек! — бесцеремонно обратился он к вошедшему подчиненному.
— Слушаю вас, господин генерал.
— Вы готовы с гранатой идти на русские Т-34?
— Я вас не понимаю, господин генерал. Поставьте вопрос конкретнее.
— Не понимаете? — генерал язвительно усмехнулся. В эту минуту он был похож на тощего злорадного удава, которого давно не кормили и вот на завтрак ему преподнесли трусливого зайчишку.
— Подойдите ко мне, Рэмек. Ближе. Еще ближе. Стоять!
