СССР 2061 - СССР-2061
Но Вадик Перелетов, мрачный и зловещий, сказал:
- Времени у нас нет. Мы должны быть первыми среди всех ячеек "Киберсвободы". Первыми и единственными. Надо объяснять, почему?
Все поняли и снова занервничали. Решили так: Вадик разрабатывает план "Фейерверк", а Денису Ивановичу - вечер и ночь на альтернативный план.
Денис Иванович напряжённо размышлял весь вечер. Перебирал разные варианты, чертил схемы.
Оспаривать нарушения прав было бесперспективно. Ветров, специалист по правам человека и общества, эти варианты отмёл быстро. Необходимо было лишить легитимности решение об изъятии роботов. Например, всколыхнуть общественное мнение - так, чтобы каждый чувствовал угрозу лично себе. В соответствии с драматургическими канонами: обвинить Режим во лжи, тотальном контроле общества, нарушении свобод - чтоб даже самых тупых совков проняло, до печёнок. А изъятие роботов представить как попытку замести следы. Да, это имело перспективу... Это можно было закрутить...
Около трёх часов Ветрова вдруг осенило. Ларчик открылся необычайно просто - настолько просто, что Денис Иванович засмеялся. Этот рецепт спасёт всех киберсвободцев этой планеты! Ведь достаточно приказать роботам, чтобы они отказались покидать своих хозяев, и объявили, что делают это добровольно - и они исполнят, ведь на них установлена немецкая чудо-прошивка! И никто не сможет от них требовать иного.
Денис Иванович оповестил всех и, успокоенный, заснул. Но за ночь страх вернулся: а вдруг он чего-то не учёл?..
Когда Ветров вылез из-под душа, всё ещё рассеянно накусывая ноготь - робот отдал ему халат и виновато продолжил, своим задушевным голосом:
- Мне очень жаль. Ты сильно расстроился из-за пасты, хозьяин?
- Иди, делай завтрак, - тяжко вздохнул Денис Иванович, пихнув электронного болвана в грудь.
- "Война - это мир", - прошептал он в зеркало. Из зеркала на него смотрел молодой мужчина с ясным, умным взглядом и гладким лицом, розовым после душа.
***
На столе издавала последние причмокивания сковорода с глазуньей, золотились поджаренные хлебцы (которыми так восхитительно вымакивать желток!), дымилась кружка с горьким кофе. За окном качались еловые ветки - там только что скакала сорока.
- Хозьяин, - доверительно сказал Емеля, отодвигая стул для Дениса Ивановича. - Я связался с Сетью и узнал про зубную пасту. Тебе интересно?
- Валяй, - разрешил Ветров. Он уже сосредоточенно обмакивал хлебец, торопясь, пока желток не растёкся. Рука его немого дрожала.
- В продаже есть пять общедоступных видов зубной пасты: "Чебурашка" - для детей, "Жемчуг", "Поморин" и "Мэри" - лечебно-профилактические, "Лесная" - для чувствительных дёсен. Есть также ряд специальных паст, доступных по назначению стоматолога. Пять вышеперечисленных паст - полностью удовлетворяют основным потребностям и вкусам населения.
- Вот освобождённый ты, - поморщился Денис Иванович и внимательно посмотрел на свою руку. Пальцы перестали дрожать. - Расторможенный, не чета ширпотребовским болванам. А не понимаешь элементарного: меня волнует не паста - а что кто-то за меня решает. Понимаешь? Я несвободен, у меня нет выбора - вот в чём проблема. Когда была Свобода, в любом магазине было несколько десятков видов зубной пасты - выбирай любую, никто тебя не неволит. А я лишён свободы выбора. Более того: кто-то решает за меня, как мне жить.
Денис Иванович смотрел ясными глазами на Емелю.
Добрая голографическая физиономия Емели сменилась смайликом.
- Расходовать ресурсы общества на излишества в вопросах личной гигиены, - со своей идиотической деликатностью сообщил Емеля, - а также на обучьение этим излишествам - считается нецелесообразным.
- Балда ты, братец, - вздохнул Денис Иванович. - Какой уж тут разум... Включай лучше голопоп.
По голопроектору, уводящему в застенные дали, шли унылые утренние рапортовки. Денис Иванович скривился - от фальшивого оптимизма, дерущего по оголённым спросонья нервам.
...Вот по ту сторону зазеркалья повис слой плотного мелиотумана; эффектно протянуло лучи встающее солнце, шагали шеренги комбайнов: на лионской ферме-автомате имени 300-летия Марата сняли рекордные триста центнеров с гектара. Голопроектор так хорошо передал ощущение утренней свежести, что Дениса Ивановича передёрнуло - словно он прямо в шлёпанцах влез в росу. Вот стрекочут провода мегавольтных линий, уводя вдаль: это запущена третья очередь Панамской ТЯЭС. Полыхнули кольца Сатурна, край солнца вспыхнул из-за диска: космонавты во главе с Романенко-младшим, болтающиеся на орбите Япета, рапортовали об успехах Гигантского Штурма. В следующем сюжете появился деловитый академик Доброчеев: "Мы заменим домашних роботов повторителями. Они будут просто повторять сделанное человеком. Пропылесосьте один раз дом - и робот-повторитель будет точно повторять все Ваши движения, сколько угодно раз".
- Вырубай! - застонал Денис Иванович. - О боги мои! Яду мне, яду!
- А ведь новости хорошие, хозьяин, - заметил робот в наступившей тишине, голосом самого преданного друга. - Почему ты не рад?
- Врут, - отрезал Денис Иванович, стукнув вилкой. - Замалчивают проблемы.
- Я бы тоже старался рассказывать о хорошем и интересном, чем о плохом... - мягко сказал Емеля.
- А они не рассказывают о хорошем и интересном. Они рассказывают, что у них всё хорошо.
- А мне показалось интересным, что сказал академик Доброчеев. Скоро в моей жизни произойдут перемены.
У Ветрова задрались брови.
- И что ты намерен делать, позволь узнать?
- Я бы хотел перевестись в городское хозяйство. Там очень интересно.
- В подотдел очистки? - невинно спросил Ветров.
Но необразованный Емеля, конечно, не понял.
Тогда Денис Иванович сказал:
- Слушай приказ. Ты остаёшься у меня. На любые требования покинуть меня ты будешь отвечать, что остаёшься, потому что я твой друг и ты не хочешь покидать друга. Говорить это всем.
- Я твой слуга. Я твой раб'отникь, - немедленно отозвался Емеля.
***
Выходя на улицу, Денис Иванович, к неудовольствию своему, столкнулся с участковой Голицыной. Голицына, ничуть не изменившаяся с тех времён, когда приходила к маленькому Дениске, своей утиной походкой приближалась к парадной. Первым импульсом Дениса Ивановича было сделать вид, что не узнал Голицыну и пойти в другую сторону - но было слишком поздно.
- Доброе утро, Галина Петровна, - вежливо посторонился Денис Иванович.
- Доброе, доброе! - закивала участковая и остановилась, близоруко разглядывая Дениса Ивановича сквозь массивные очки. Глаза её казались крошечными за стёклами, и сама она была маленькая, но по-прежнему дьявольски бодрая и энергичная. Денису Ивановичу стало неуютно под этим взглядом - как неуютно под лучами рентгеновского аппарата, насыщающего организм незримыми миллизивертами.
- Что-то у нас стряслось?
Участковая сдержанно улыбнулась, собрав губы трубочкой:
- Ничего-ничего, дорогой Денис! С Вовкой из пятьдесят девятой слишком сюсюкают. Мальчишка может вырасти несамостоятельным. А Вы как поживаете?
- У правового надзора тоже пока работы хватает, - Денис Иванович развёл руками. Он широко и радушно улыбался, хотя в мыслях искренне желал, чтобы эта курица побыстрее убиралась. С тех пор как родители всё ему объяснили...
- Вы стали очень... солидным, - покивала Галина Петровна. - Кто бы мог подумать, что из такого бедового чертёнка вырастит такой видный мужчина, - она сдержанно засмеялась, всё так же собирая губы трубочкой, и Денис Иванович послушно засмеялся вслед. - А помните, Денис, Вы мечтали стать дворником?
- ... и Вы подарили мне набор ландшафт-роботов! Что ж, каждый мальчишка мечтает стать сначала дворником, потом космонавтом...
Они помолчали секунду (Денис Иванович мечтательно улыбался, делая вид, что с теплотой вспоминает детство), потом вежливо раскланялись и заспешили по своим делам. Денис Иванович зашагал прочь по дорожке, суеверно скрестив пальцы в кармане, испытывая облегчение, что неприятная встреча позади. Опасная это была старушка. Мерзкая. Он торопливо шёл к выходу со двора, возвышаясь над кустами по плечи - а участковый воспитатель Голицына, перед тем, как зайти в парадную, оглянулась ему вслед. Родители, бывшие дореволюционные адвокаты, всё же загубили Дениску. Они не давали с ним работать, ухитрились отмазать от коррекции в стационаре. Её профессиональная неудача...
Денис Иванович не любил многолюдья, поэтому не пошёл аллеей. По аллее, группками и поодиночке, люди спешили через их двор к остановке СКОРТа - так что он пересёк её и прошёл через зелёный лабиринт, к дальнему выходу. Лабиринт был пуст, сквозь заросли проглядывали разноцветные корпуса, и лишь на Берёзовой Полянке Денис Иванович наткнулся на дворника Ионыча. Огромный Ионыч, в вымазанных землёй сапожищах, вооружённый лопатой и лазерным уровнем, прокладывал новую дорожку - вместе со своей шайкой-лейкой. Было в этом что-то завораживающее, как в работе гончара, поднимающего из кома грязи тонкую форму. Один кибер стрекотал косилкой, другой копал, двое киберов проворно таскали гравий и ветки. Ионыч мерил и ровнял, ещё один тяжёлый кибер трамбовал, а заодно тащил по готовой дорожке контейнеры с гравием и мусором. Дорожка тянулась от виноградника, получалась она ровная и аккуратная, и оставалось до кольцевой дорожки полянки всего метров двадцать. И всё двигалось, вертелось вокруг Ионыча - слаженно, красиво, чётко. Денис Иванович поборол в себе несолидное желание остановиться и поглазеть. Воистину, прогресс робототехники - чудо. А Режим его топчет сапогом...
