Сергей Арсеньев - Фройляйн Штирлиц
Ох, Петька! Ну, какой же ты ещё ребёнок! Такой доверчивый. Нельзя быть таким наивным. Поверил бредням этого шарлатана. То-то мой братец последние пару месяцев из своей комнаты по вечерам почти не вылезает. Даже на ужин не дозовёшься. И уроки стал тяп-ляп делать. А я-то всё гадала, куда он так торопится? Он, оказывается, машину времени собирает. Клиника. Мало ему было вечного двигателя.
И что, собрал что ли? На Петькином письменном столе стоит какая-то хреновина размером почти с ведро. Это я её Трансгалактическим Нуль-Транспортировщиком обозвала. Специально обозвала, чтобы Петьку позлить. На самом деле, я сразу догадалась, что это машина времени. Мне только непонятно, почему Петька такой счастливый. Неужели у него и вправду что-то получилось, и эта его новая хреновина умеет не только загадочно гудеть?
Петька же, чуть не подпрыгивая от нетерпения, просит у меня мою "Белку". Говорит, его Соньке немного мощности не хватает, нужно помочь. Ладно, мне не жалко. Вынутая из сумочки на поясе "Белка" радостно пискнула, узнав мой палец, после чего я подчинила её Петькиной считалке.
Мой брат, явно волнуясь, подал напряжение на хреновину, та загудела, а Петька начал набирать какие-то команды на внешней клавиатуре считалки. Хреновина загудела сильнее, ещё сильнее, запищала и…
– Ай!!!
Я резво отпрыгнула назад, к двери. Потому что на полу комнаты, прямо у моих ног, появилось светлое пятно, размером примерно с люк от канализационного колодца. Осторожно приблизившись к пятну, мы с Петькой вместе заглянули в него. Внизу, на расстоянии пары метров от дырки в полу, была видна здоровенная буро-зелёная спина какого-то чудовища. И это чудовище что-то там с хрустом жевало…
– Да говорю же, это брахиозавр.
– Нифига! Это диплодок.
– Нет, брахиозавр. На диплодока не похож.
– Как не похож? Смотри, у него щетинок нет на хвосте.
– Ну и что? Может, он просто облысел к старости. Ты на цвет посмотри.
– А что цвет? Петь, художник же не видел его живьём. И даже не разговаривал ни с кем, кто видел. Он цвет сам придумал, какой ему понравился.
– Нда? Ну, если только так. Куда теперь двинем?
– Давай, зарождение Земли посмотрим?
– А это когда?
– Примерно пять-шесть миллиардов лет назад.
– Ничего не выйдет.
– Почему?
– Разрядности не хватит. У меня счётчик лет четырёхбайтовый.
– И что?
– Больше, чем на два в тридцать первой степени лет не погрузимся. Это чуть больше двух миллиардов.
– Жалко. А увеличить нельзя?
– Можно, только это не быстро. И что там интересного можно увидеть? Небось, одни камни да пыль.
– Возможно. А под воду можешь опустить?
– Под воду? Хм… не думал об этом. Наверное, смогу.
– Давай тогда трилобитов посмотрим. Только они под водой жили, вблизи дна.
– Наташ, в море ведь темно на глубине.
– А мы фонариком посветим.
– Балда! Говорю же, окно одностороннее! Отсюда туда не проникает ничего! Только оттуда сюда свет почему-то проходит.
– Извини, Петь. Я забыла.
Да уж. Петьке удалось! Он сам долго не мог поверить, что действительно сделал машину времени. Минут пять недоверчиво смотрел сверху на самого настоящего живого динозавра (мы потом решили, что это был игуанодон). Петька хотел кинуть в него чем-нибудь (мальчишка!), но не смог. Ничего мы в прошлое кинуть не могли. У Петьки получилась не настоящая машина времени, а ущербная. Что-то вроде телевизора в прошлое. Мы могли только видеть изображение и слышать звуки.
Забрать что-либо с той стороны тоже было невозможно. Петька специально наехал этим своим окном в прошлое на крону дерева. Думали, у нас в комнате окажется несколько верхних веток. Не-а. Не оказалось. В тех местах, где должны быть ветки, видны лишь небольшие чёрные пятна круглой и овальной формы. Мы решили, что так происходит оттого, что свет внутрь веток не попадает. Подняв окно обратно выше дерева, обнаружили, что никаких неприятностей дереву наезд на него окном не доставил. Как стояло, так и стоит. То есть, как-либо воздействовать на тот мир мы не могли. Визуально с той стороны наше окно тоже было невидимо. Петька прямо к морде игуанодона подводил его. А тому пофигу. Никакой реакции. Продолжает хрустеть ветками.
Как вы уже догадались, окном можно было управлять, немного перемещая его в пространстве. Только перемещалось оно очень уж медленно. Километров пять в час, наверное, максимальная скорость. Это если плавно его перемещать, продолжая наблюдение. Но можно было и прыгнуть. Причём одновременно и во времени и в пространстве. Мы так попытались на Луну прыгнуть, посмотреть, что там. Но не смогли. Не попали.
Петька это окно привязал к Земле. То есть, координаты в пространстве задавать нужно было относительно Земли. И попробуй так попасть в Луну! Не, мы попробовали. Но смогли добиться лишь выхода в космос. Посмотрели из космоса на Землю. А Луну даже и не нашли. Да что там Луну. Петька и по Солнцу не смог попасть, хоть оно и гораздо крупнее.
Когда первый шок у нас прошёл и мы с Петькой осознали, что именно тот сделал, то… Сначала, Петька хотел немедленно звонить в Академию Наук. Открытие тысячелетия! Нобелевская премия и Герой соцтруда за такое – самый минимум. Петька даже полез в справочник искать телефон Академии Наук. И пока он его искал, я немножко подумала головой и огорчила Петьку. Нобелевской премии у него не будет. Или будет, но очень не скоро. А звонить нужно. Нужно звонить. Только не в Академию Наук, а в КГБ. Потому что рассказывать о таком наверняка можно далеко не первому попавшемуся академику.
Петька обиженно посопел (жалко ему Нобелевской премии), но, подумав, согласился со мной. Только вот, КГБ немедленно всё жутко засекретит (включая нас с Петькой). А наши считалки с программами наверняка у нас отберут. И мерно гудящую ведрообразную хреновину отберут. Мы же ещё и кучу подписок будем давать о том, что мы никогда, никому и нигде ни гу-гу.
Но всё равно нужно сообщить, как ни обидно. Не имеем мы права такое скрывать. Однако, прежде чем звонить в КГБ, мы решили и сами немножко поиграть этой штукой. Потом-то уж не доведётся. И стал Петька гонять свою хреновину по разным эпохам. Правда, с управлением у него было не очень. Точность наведения по времени была примерно плюс-минус двадцать тысяч лет. Так что историю человечества фиг посмотришь. Разве что, случайно. Один раз Петька попал как-то в какую-то деревню дикарей. Видно, что это европейцы, что древний мир, но что за время и что за страна – непонятно. Язык незнаком. Но у других-то и такого нет!
Часа два мы так гоняли. Динозавров насмотрелись. Решили, что всё уже, хватит. И тут мне неожиданно идея пришла. Я говорю Петьке, а чего ты всё к Земле привязываешься? Оттого у тебя и точность такая, наверное. А можешь к чему другому привязаться? К человеку, например, конкретному. И время и координаты относительно человека брать, а?
Петька посмотрел на потолок, задумчиво поковырял в носу (он когда изобретает, становится малость неадекватным), а потом как метнётся к своей считалке! Выключил хреновину и давай в редакторе программу править. А мне говорит, иди, мол, Наташка, обед готовь.
Ага, щазз. Командир нашёлся. Сам сидел дома весь день, не мог приготовить. Вот из вредности не стану готовить! И я демонстративно уселась на Петькину кровать, которую этот охламон ещё даже и не заправил с утра. Впрочем, Петьке было не до меня. Он творил.
Минут через десять мне стало скучно сидеть просто так, и я уже совсем собралась было сходить в свою комнату, переодеться в домашнее. А то так и хожу до сих пор по квартире в школьной форме. Но тут Петька закончил, включил хреновину, и на полу вновь появилось знакомое пятно света. Из которого доносился плач младенца.
Заглядываем с Петькой в окно. Хм… Какая-то смутно знакомая мне женщина, полулёжа в кровати, держит на руках младенца и пытается попасть ему в рот своей грудью. Где-то я видела эту женщину раньше. А Петька сияет. Доволен просто невообразимо. Спросила его, что это за женщина и для чего он к ней привязался. А тот смеётся. Говорит, вовсе он к ней не привязывался. Он к другому человеку привязался. И младенец на руках у женщины – это Владимир Ильич Ленин. Дату его рождения отлично знает любой советский пионер.
Вот это да! Сам Ленин! Не, Петька действительно гений. Забыв и про обед и про всё на свете, мы минут двадцать ездили взад-вперёд по жизни Ленина. Ну а затем, конечно, Петьке загорелось и на Сталина посмотреть. Я говорю, поздно уже, за окном темнеет. Обеда уже точно не будет, впору ужин готовить. Да и папа скоро вернётся.
Но Петька непреклонен. Хочет увидеть живого Сталина. И обязательно прямо сейчас. Ещё бы, у них на форуме Сталина больше всего обсуждают. По общему количеству сообщений со Сталиным разве что Гитлер ещё как-то может тягаться. Ладно, говорю, давай смотреть. Только недолго. Какую дату? Спрашиваешь, конечно 22 июня.
