Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция - Валериев Игорь
Да, успехи были действительно колоссальными. Весь север Афганистана был за нами. Провинции Мазари-Шариф, Сарыкуль, Шабирган, Андхой, Кундуз и княжество Вахан были заняты восставшими афганцами, уничтожившими английские гарнизоны и перекрывшими все дороги и перевалы, по которым осуществлялось снабжение британских войск.
Ударная дивизия Исмаил-хана, к которой присоединилось больше двадцати тысяч туркменских и афганских всадников, при поддержке 1-й Туркестанской казачьей дивизии из пяти казачьих полков уже взяли Кабул и двигались в сторону Пешавара.
В результате этих боевых действий почти пятьдесят тысяч британских войск оказались отрезанными от своих коммуникаций в Русском Туркестане. А дальше попробуй повоюй, когда нечего есть, а боеприпасы закончились. Некоторые подразделения именно англичан начали сдаваться в плен «русским варварам». Лучше к ним, чем к местным «туземцам» или афганцам.
– Да, Деан Иванович, можно сказать, что первый этап операции «Карусель» успешно проведён. В Афганистане мы теперь имеем лояльного нам нового эмира, а также старейшин и князей. Признаюсь, я и сам не ожидал такого успеха. И огромную роль в этом сыграл подполковник Генерального штаба Корнилов. Во многом, это его заслуга, – произнёс я, стараясь толсто намекнуть Субботичу, что надо достойно наградить Лавра.
– Вы ошибаетесь, Тимофей Васильевич. Во-первых, Лавр Георгиевич уже полковник Генерального штаба и кавалер ордена Святого Георгия IV степени. Ещё покойный генерал-губернатор Иванов представление отправил за совокупность заслуг. Я со своей стороны представил полковника к ордену Святого Владимира IV степени с мечами. А во-вторых, если бы не вы и ваше участие в защите кишлака, где проходил Лойя-джирга, то старейшины и князья Афганистана, те, что остались в живых, не были бы так радушно настроены к воинам Белого царя и к нему самому. Про вас сказки и легенды рассказывают по всему Северному Афганистану. Будто бы генерал Ермак лично больше двух сотен британцев уничтожил, – Субботич усмехнулся, а я про себя подумал, что побольше трех сотен будет за всё время осады.
– Деан Иванович, а как у нас дела в Персии обстоят? А то я только успел привести себя в порядок после десятидневной дороги – и сразу к вам, – задал я очень сильно интересовавший меня вопрос.
Если в Афганистане всё прошло как надо, даже лучше, чем ожидалось (а сложившуюся ситуацию я видел воочию, пока добирался до Ташкента под охраной сначала пары сотни афганцев, а потом казаков), то вот о том, что происходит в Персии, я знал на уровне слухов, ходивших в армии и среди гражданского населения. И теперь надеялся получить достоверную информацию из первых рук и уст.
– Там у нас дела также обстоят очень хорошо. Мы не стали ждать Средиземноморской эскадры англичан с десантом в Персидском заливе, как планировали раньше. Две недели назад по приказу императора в Тебриз и Энзели была направлена вторая бригада первого Кавказского корпуса в составе Кубинского и Елисаветпольского пехотных полков, а также первый, второй и третий Кубанские казачьи полки. Причина – просьба персидского парламента защитить вновь зарождающуюся конституционную монархию Великой Персии, – Субботич усмехнулся. – Вот уж никогда не думал, что вместе с графом Воронцовым-Дашковым буду содействовать и охранять принятие в Персии конституции. С ума сойти можно.
Я в ответ тоже усмехнулся. Когда составлялся план операции «Карусель», мы учитывали, что север Персии, по сути, представляет собой Иранский Азербайджан с древней историей, культурой и с начинающим формироваться национальным самосознанием. Тебриз на настоящий момент был коммерческим центром Ирана, где обосновалась, по теории Маркса, верхушка всей персидской буржуазии. Она имела деньги и хотела получить власть, с которой династия Каджаров не хотела делиться.
Губернаторами практически всех провинций Ирана были представители династии или их ближайшие родственники. Чтобы вести привычный роскошный образ жизни и оставаться на троне, Мозафереддин-шах занимал деньги у кого только можно, продавал концессии иностранным государствам и их представителям на кабальных для своей страны условиях. Кроме того, не имея под собой реальной социальной базы, шах был вынужден крутиться между племенными, аристократическими родами, стравливая их по принципу: сегодня я дружу с родным братом против двоюродного, а завтра с троюродным против родного, который ослаб во время первой «дружбы».
Как результат, власть в стране фактически стала конгломератом племен и правителей, связанных только родовыми и личными узами. Страна поделена между Россией и Великобританией. Промышленный север – за нами, столица и юг – за британцами. Национальная буржуазия, можно сказать, в корне задушена иностранными монополиями. Своего промышленного производства практически нет, но при этом в стране огромные налоги и астрономические долги.
Возникшая три года назад «холодная война» между двумя империями обострила все подковёрные игры и интриги в Иране. На пике нового противостояния Манташев с моей помощью нашел нефть на подконтрольном англичанам юге, где они искали её уже несколько десятилетий. А тут тебе и нефть, которой хоть залейся, и концессии на строительство железных дорог от месторождения до порта Махшехер в Персидском заливе, а через Тегеран до порта Энзели на Каспии и до Тебриза, что почти на границе с Россией. А дальше можно и к Чёрному морю ветку протянуть.
Для охраны нефтяных промыслов, построенного керосино-масляного завода и строящейся железной дороги под рукой «А. И. Манташев и К°» образовалась, можно сказать, частная военная компания, состоящая из иранских дашнаков, фидаев и представителей Астраханского, Кубанского и Терского казачьих войск. Численность этой ЧВК составляла порядка четырех тысяч человек, то есть почти полнокровная дивизия четырехполкового состава. Для Персия это была внушительная сила.
Кроме того, Манташев в короткий срок стал знаковой фигурой среди представителей азербайджанской буржуазной прослойки, которая, как я уже говорил, спала и видела себя у власти. А для этого надо было совершать революцию. Небольшую такую революцию – объявить Персию конституционной монархией, для чего образовать парламент, или меджлис по-местному, а потом разработать и принять Конституцию, по которой правящая верхушка поделилась бы частью власти, а соответственно и денежкой или возможностью эту денежку заработать, не надрывая пупок.
В общем, в узком кругу при императоре Николае II было принято решение поддержать стремление азербайджанской буржуазии, которая была пророссийски настроена, и в случае ввода на территорию Ирана английских войск организовать конституционную революцию.
– В общем, Тимофей Васильевич, чуть больше месяца назад генерал-губернатор Тегерана отдал приказ об аресте нескольких купцов, которые сотрудничали с Манташевым, которых обвинили в нарушении таможенных правил и приговорили к огромным денежным штрафам, плюс битью палками по пяткам. В ответ на это в Тебризе и Энзели прошли митинги протеста с требованиями прекратить чиновничий беспредел, создать судебную палату, перед которой все будут равны, также требовали отставки премьер-министра и главы таможен. И самое главное – прозвучали требования принятия Конституции и созыва меджлиса – парламента. Через несколько дней начались массовые митинги в самом Тегеране. Многотысячная толпа подошла к шахскому дворцу, дорогу им преградила казачья дивизия генерала Косаговского, которому был отдан приказ разогнать демонстрантов. И в этот момент Мозафереддин-шаха хватил апоплексический удар, и он через пару часов умер, – Субботич разгладил ладонью свою шикарную бороду, после чего предложил сесть и, вызвав адъютанта, попросил принести чай и сливовицу со всем положенным, заставив меня внутренне содрогнуться.
Сливовица – это, я вам скажу, что-то с чем-то. Лучше уж адмиральский чай. После первой рюмки, которую осушили за моё возвращение, генерал-губернатор продолжил повествование, из которого выходило, что новость о смерти шаха заставила в тот день демонстрантов разойтись. Всё-таки Мозафереддин-шах пользовался у народа некоторым уважением и даже любовью, чего нельзя было сказать про его сына. А дальше события понеслись вскачь.
