Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки
Муаммар, которому было не привыкать к такому, завёл с хозяином разговор и стал расспрашивать его, не обижают ли туареги китайцев. Китайский мэр, который уже научился немного балакать по-арабски, тотчас стал заверять полковника Каддафи, что они живут дружно и не ссорятся, вот только лошадей и особенно коз иногда приходится прогонять с рисовых полей. А ещё мне понравилось то, что в этой котловине совсем не было комаров, но и они, скорее всего, рано или поздно заведутся. Порадовало меня и то, что туареги, которые поселились в этом городе чуть ли не одновременно с китайцами, тоже выучили несколько десятков китайских слов и потому живо обменивались замечаниями друг с другом. Однако, что одни, что другие были явно смущены прибытием лидера ливийской революции и особенно его охраной. Поэтому я предложил проехаться по полям, на которых уже снова зеленел рис и больше не мешать людям заниматься своими собственными делами. К счастью меня послушались и вскоре мы взлетели в небо на вертолёте, чтобы продолжить осмотр уже с воздуха. Небо над нами барражировало звено самолётов.
С высоты в шестьсот метров было особенно хорошо видно, что буквально вся котловина преобразилась, но что самое главное, неутомимые китайцы уже принялись сооружать на склонах холмов множество террас шириной всего пару десятков метров и местами выбрались за пределы котловины. Объяснялось всё очень просто. Мало того, что в каждой усадьбе стояло по паре больших ферментера, превращающего любую измельчённую органику в гумус, так в каждом городе, точнее за его пределами, стояло ещё по четыре завода с куда большими ферментерами. В этих городах мы также построили ещё и перерабатывающие предприятия, а также швейные, обувные и кожевенно-меховые фабрики, хотя скотину люди держали только на своих приусадебных участках и для неё даже не было отведено места под выпасы. Зато каждой семье был выделен приусадебный участок площадью в семьдесят соток, а больше у крестьян и в Китае никогда не было. Вот потому-то, прекрасно зная, что главная их задача выращивать рис и хлопок, китайцы, а вслед за ними и туареги, тут же принялись расширять свои угодья, выбираясь за пределы котловины. Понятно, что они отважились на это благодаря советам Геи и уж кто-кто, а я то точно знал, что происходит в Эль-Джамахирие, в которой попросту зарождалось совершенно новое общественное сознание нового социума.
На следующий день мы отправились осматривать углеводородный завод и президент Сенгор очень внимательно слушал его директора-ливийца, бывшего нефтяника, учившегося в Бордо, который подробно и очень эмоционально рассказывал о том, как крошечные микроорганизмы, рождённые по воле Аллаха в СССР, пожирают уголь и горючие сланцы, смолотые в крупу, а также обугленные органические отходы, смешанные с нефтью и природным газом, и превращают их в три великих дара. С последним я был полностью согласен. После этого мы посетили новую ткацкую фабрику, на которой из хлопка и тончайшего асфальтенового волокна, на которое были нанизаны микрокапсулы, содержавшие в себе люминофоры, иные вещества и совсем уж крохотные бусинки, подобные тем, из которых создавались биопроцессоры, прядут особое, умное волокно, а из него ткут ткань, обладающую уникальной способностью отзываться на команды плоского, эластичного биочипа, прикреплённого к готовой одежде, словно обычный ярлык, но способного окрасить её в самые различные цвета и придать им на редкость красивый рисунок.
Эта довольно тонкая, хотя и плотная, ткань работала одновременно и как термос, если стояла прохладная погода, и как теплоотражающий экран и холодильник в сильную жару. Ну, как раз с ней-то президент Сенегала был уже знаком. Именно такую ткань поставляли в Сенегал, на швейные фабрики, из Советского Союза очень прочная и невероятно износостойкая, всегда яркая и нарядная, если ты надел на себя одежду, пошитую из неё, она судя по всем будет служить десятками лет и не терять вида, но это уже по желанию владельца. При необходимости её было очень легко утилизировать, зато почти невозможно порвать, но при всей своей прочности она была очень комфортной и приятной на ощупь. К тому же она источала лёгкий, приятный запах карамели. После посещения ткацкой фабрики Муаммаром Каддафи в честь высоких гостей был дан во дворце обед, а на следующий день, утром, мы вылетели в Сенегал. Нас сопровождала моя африканская охрана, которая летела на втором самолёте, побольше, чем наш «Як-40», военно-транспортном «Ан-12». Большой Ману с несколькими офицерами летел вместе с нами. Он и в присутствии президента Сенгора оставался всё таким же шутником. Бороды они давно уже посбривали, поскольку в Африканском Корпусе Мира никто не кичился своей боевой выучкой, она у всех солдат была самого высокого уровня.
На следующий день после прилёта в Сенегал президент Сенгор выступил по национальному телевидению и радио с обращением к народу и объявил о масштабной финансовой реформе в стране. Его выступление смотрело через экраны Маммы Геи наверное треть населения страны, но не смотря на это экстренные выписки газет, которые стали вывозить из типографий через несколько часов, расхватывались сенегальцами чуть ли не с боем. Каждый хотел убедиться в том, что уже очень скоро он получит от правительства такую большую дотацию, что сможет построить на неё себе новый дом или квартиру, да, ещё купить машину либо мотоцикл. Вместе с тем было объявлено о запрете повышения цен хоть на что-либо, а также о запрете вывоза новых африканских франков за пределы Сенегала. Для сенегальской бедноты это означало резкий подъём уровня жизни, но деньги на руки они получали не все, а всего лишь сто франков из тех шести тысяч, что выдавались государством каждому сенегальцу, включая даже тех, кто ещё находился в утробе матери. Президент, подумав, решил отдать народу не треть всей денежной массы, а шестьдесят процентов, сказав, что налогами казна своё получит.
В своём обращении к народу, президент Сенгор призвал сенегальцев к труду и разумному потреблению, которое обязательно будет контролировать Мамма Гея, которая лучше кого-либо знает, что нужно каждому человеку. А ещё он призвал сенегальцев покупать в первую очередь то, что производят сенегальские предприятия и тем самым просил поддержать национальных производителей, которых назвал главными столпами государства. В эту ночь уснуть было просто невозможно. Буквально весь Сенегал ликовал и веселился, ведь из Франции уже прилетели три громадных русских самолёта с новыми деньгами. Надо сказать, что бизнесмены радовались ничуть не меньше сенегальской бедноты, ведь уже очень скоро большая часть из сорока пяти миллиардов франков перекочует в их карманы, а для этого им нужно будет основательно потрудиться. Поэтому далеко не все сенегальцы плясали гопака. Некоторые в это время стояли у станков и работали, внимая наставлениям Маммы Геи, которая говорила им, что праздность это самая худшая из всех бед, которая может обрушиться на человека и что им нужно думать о дне завтрашнем, а пляшут и веселятся пусть все те, кому ещё не повезло и у кого сегодня нет работы, а им нельзя прохлаждаться.
На следующий день мы полетели на военном вертолёте посмотреть на то, как идёт строительство водяных ловушек на северо-востоке и востоке страны. Они строились вдоль границы с Мали и Мавританией, не доходя до неё тридцати километров, радиус активного влияния, начиная от города Далафи таким образом, чтобы в первую очередь создать оросительную систему для самых засушливых районов Сенегала и попутно принести в него мягкие, влажные зимы во время календарной зимы. Самым же удивительным было то, что в сезон дождей они станут увеличивать число часов солнечного сияния и при этом несколько понизят температуру воздуха. В общем их воздействие на климат Сенегала, по словам Бойла, будет благотворным и когда я рассказал об этом Леопольду Сенгору, тот очень удивился. Ещё больше он удивился тому, что большинство установок были почти готовы и уже довольно скоро, через месяц, первые начнут действовать и в этом году хотя зима на холмах будут намного холоднее, с них потекут на равнину по строящимся лоткам потоки воды.
На карте я показал президенту зону облачного фронта, он не будет постоянным, зону охлаждения воздуха до температуры в плюс пять градусов по Цельсию, ничего страшного, никто не замёрзнет, а также почти вчетверо более широкую зону умеренных летних температур, которые как раз и скажутся на сельском хозяйстве самым благоприятным образом, так как количество осадков в этой зоне сократится в три раза и ровно во столько же раз увеличится количество солнечных дней. Вообще-то я и сам был очень удивлён, что таким простым способом можно оказывать столь значительное влияние на климат в отдельно взятом государстве и что самое главное, это не приведёт к глобальным последствиям. Бойл даже нарисовал мне карту циклонов и антициклонов, которые не слишком-то изменят свою обычную конфигурацию. Что же, тут можно сказать только одно, если такие способы регулирования климата и перераспределения воды в атмосфере использовались в других мирах десятками тысяч лет, то чем, интересно, Земля отличается от них? Если там никогда не случалось метеорологических катаклизмов, то и на нашей планете их тоже не будет. Лично я Бойлу верил полностью и безоговорочно, как и все те люди, которые имели возможность общаться с ним с помощью Геи. Хотя таких было и не так уж много, с их мнением я тоже считался безоговорочно.
