Наши уже не придут 6 (СИ) - "RedDetonator"
Это была охота на живца — атаковав открытые зенитные орудия, он подставился и поплатился за это. Виктор ощутил глухой удар, сотрясший всю машину. Вероятно, попадание в фюзеляж.
Рули резко стали тяжелее, но контроль над машиной капитан не утратил.
— «Сокол-2», ПТО и траншеи отработаны, — сообщил ведомый. — Ты дымишь — уходи из боя! Захожу на зенитки!
— «Сокол-1», принято, — ответил ему капитан Смоляков. — Закончишь — сразу за мной!
Второй отрыв, уже на север, вывел его на линию траншей, не отработать по которым было бы грешно…
Капитан сровнял штурмовик с линией траншей, удостоверился, что там есть живая сила противника, и отстрелял остаток ракет, а затем открыл огонь из автопушек.
Каскад взрывов сильно потрепал траншеи, унеся неопределённое количество жизней, а вот пушечные снаряды оказались более наглядными в своём действии — Виктор увидел, как группа солдат в серых гимнастёрках, бежавшая по траншее к отводу на вторую линию, была, буквально, изорвана в клочья.
Совершив последний заход, капитан Смоляков почувствовал, что с машиной что-то не так. Левый двигатель начал звучать как-то натужно и протяжно.
— «Сокол-2», израсходовал весь БэКа, зенитки кончились, — сообщил лейтенант Кузнецов. — Следую за тобой! Дотянешь?
— «Сокол-1», принял, — ответил на это капитан Смоляков. — Должен — значит, могу. Дотяну потихоньку.
Они перелетели Дунай, а это значило, что под ними уже свои.
Левый двигатель кашлянул в последний раз и окончательно заглох. Лопасти винта замедлились, а затем встали.
— «Сокол-1» «Цицикару»! — вызвал Смоляков аэродром. — Подбит — потерял левый двигатель. Приготовьтесь встречать!
— «Цицикар» «Соколу-1», — сразу же ответил диспетчер. — Уже видим тебя и команда готова к встрече.
Капитан щёлкнул тумблером выпуска шасси, но индикатор левого колеса не сработал.
— «Сокол-1» «Цицикару»! — связался Виктор с аэродромом. — Левое шасси неисправно, буду садиться на «брюхо».
— «Цицикар» «Соколу-1», — ответил диспетчер. — Видим! Действуй!
Виктор вернул правое шасси обратно, сбросил пустые контейнеры из-под ракет и приготовился к не мягкой посадке…
*8 июля 1940 года*
— … ДЗОТы ра№% ны — летуны сделали там красиво! — услышал старший лейтенант Артём Фёдорович Сергеев из динамика радиостанции. — На усиление к ним шла группа из двенадцати танков — этих покрошили артиллеристы, сколько смогли. Три танка точно уцелели, возможно, больше, поэтому будьте готовы к сопротивлению.
Комбат, подполковник Кульчий, не выбирал выражений — ситуация крайне напряжённая и шаткая.
— «Дон-4» «Шилке-1» — принято, — ответил старлей Сергеев и переключился на внутреннюю связь. — Доложить о готовности!
— Механик-водитель — готов! — ответил сержант Михаил Баторович Хунгуреев.
— Наводчик — готов! — ответил лейтенант Казимеж Якубович Гросицкий.
— Заряжающий — готов! — ответил старший сержант Торал Ренатович Сейдиев.
Артём переключился на канал взвода.
— Рассредоточенный боевой порядок! — скомандовал он. — Лейтенант Гришин и лейтенант Кумаров — в боевое охранение, я — в резерве. Лейтенант Цаплин — за нами.
Последний — командир взвода мотопехоты на трёх броневиках Б-14.
Танковый взвод поехал со скоростью 10 километров в час, чтобы, в случае чего, можно было вести прицельный огонь на ходу. Гироскопические вертикальные стабилизаторы на Т-14АМ-2 позволяют довольно-таки прицельно стрелять на скорости до 25 километров в час, но более медленная скорость позволяет лучше реагировать на возникающие угрозы.
Танки выехали на небольшую возвышенность и им открылся вид на изорванную снарядами местность, напоминающую чем-то описание поверхности безымянного спутника планеты 51 Пегаса b, где происходила битва между космическими рудокопами из книги «Иго погибели».
Но тот спутник тысячелетиями обстреливался метеоритами из космоса, а тут поработали люди. Артёму при чтении той сцены казалось, что генерал Немиров вспоминал своё боевое прошлое в Империалистическую войну. Теперь же он понял, что такие пейзажи — это обычное дело при любой войне…
Боевое охранение остановилось за триста метров до ближайших укреплений противника и открыло огонь из вспомогательных 30-миллиметровых пушек.
Б-14 поддержали их огнём — стреляли по любым подозрительным кустикам.
Нервы вражеских бронебойщиков не выдержали. Загрохотали противотанковые ружья, но продлилось это недолго, так как наводчики танков и БМП не спали и быстро подавили всяческое сопротивление.
— Три танка на десять часов! — раздался в динамике шлемофона выкрик лейтенанта Цаплина.
— Гришин, огонь по «семёрке»! — среагировал лейтенант Сергеев. — Кумаров — на тебе правый фланг и тамошнее ПТО!
«Семёрка» — это чехословацкий ST vz. 37. Это крепкий танк, неуязвимый для 30-миллиметровых пушек, вооружённый 47-миллиметровой пушкой vz. 38. Эта пушка — дальнейшее развитие противотанковой пушки vz. 36. Основные изменения коснулись длины ствола и противовеса, что увеличило бронепробитие и улучшило стабильность наведения орудия.
— Есть! — ответил лейтенант Гришин.
— Есть! — ответил лейтенант Кумаров.
— Цаплин — бей по «шестёркам»! — приказал лейтенант Сергеев командиру мотострелков.
«Шестёрка» — это LT vz. 36. Броня у него тоньше, а ещё он оборудован двумя башнями, в одной из которых 37-миллиметровая пушка, а в другой — 12,7-миллиметрового калибра Браунинг М2.
— Гросицкий! — переключился Артём на внутреннюю связь. — Огонь по центральному танку!
Башня довернула на несколько градусов, а затем раздался выстрел.
Бронебойный снаряд врезался в почву рядом с нижней лобовой деталью. НЛД — это самая главная уязвимость этого танка, обладающего толстой бронёй, имеющей рациональные углы наклона.
Наводчик, лейтенант Гросицкий, чертыхнулся и внёс поправку в прицел. Заряжающий быстро дослал снаряд и доложил о готовности.
Следующий выстрел был более удачным. Vz. 37 успел выстрелить, а затем ему в нижнюю лобовую деталь врезался 57-миллиметровый снаряд, пробивший её и уничтоживший, как минимум, трансмиссию и механика-водителя со стрелком-радистом.
Вражеский снаряд врезался в лобовую броню танка Кумарова, но отрикошетил куда-то в небеса.
— Гросицкий, добей «семёрку»! — скомандовал Артём.
«Шестёрки», почти непрерывно обстреливаемые из автопушек, начали пятиться, ведя беглый огонь в ответ.
Сергеев решил узнать, по кому садят лёгкие танки противника и посмотрел в триплекс командирской башенки. Он увидел, что враги сконцентрировали огонь на впередиидущей Б-14. Пули и снаряды рикошетили от эквивалентной танковой лобовой брони БМП.
Тем временем, Гришин дал дополнительный выстрел по «семёрке», что совпало с выстрелом Гросицкого. Вражеский танк такого сурового обращения не выдержал и запылал изо всех щелей и люков.
— ПТО подавлена, — сообщил лейтенант Кумаров.
«Шестёрки» отстрелили дымовые шашки перед собой и быстро скрылись за завесой. Гришин дал один выстрел, как и Гросицкий, но результатов видно уже не было.
— Пехота отступает! — сообщил механик-водитель Хунгуреев. — Уходят за завесу!
— Лейтенант Цаплин — занимайте траншеи, — приказал Артём. — Недобитков мы подожмём.
— Принято! — ответил командир мотострелков. — «Коробочки» — вперёд!
— Взвод — вперёд! — приказал лейтенант Сергеев. — Кумаров, Гришин — на боевом охранении, я — в резерве.
Танки поползли вперёд, не торопясь, чтобы ненароком не догнать вражескую пехоту. Близкие контакты с пехотинцами категорически запрещены, поэтому боевой устав требует, чтобы дистанция соблюдалась неукоснительно.
Все три БМП стреляли на ходу — автоматический огонь из 30-миллиметровых пушек безальтернативно подавлял любое возможное сопротивление из траншей…
Дымовая завеса продержалась меньше двух минут, после своего исчезновения явив миру догоревшую «семёрку» и одну покалеченную и брошенную «шестёрку». Левая гусеница лёгкого танка разорвана, а люки распахнуты настежь — экипаж спешно покинул бронемашину.
