Я пас в СССР! 2 (СИ) - "Alchy"

Какой-то насыщенный день выдался, а если вчерашние приключения добавить, то голова кругом идет. И это у меня, привыкшего к информационным атакам и кликбейтным заголовкам двадцать первого века, без регистрации и смс. А каково приходится хроноаборигенам — остается только догадываться. Взял пульт от видика и отключил запись на видеокассету — пусть мама с Максимом вечером смотрят. А сам отправился спать, хватит на сегодня впечатлений, завтра первый экзамен…

Глава 9

Глава 9.

— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля! — Декламировал я по дороге в школу, шествуя туда под руку с Леной. Первый экзамен наконец-то, сдать бы их все скорее и прощай, школьные годы чудесные. Всего-то восемь — ЕГЭ нервно курит в сторонке. — Бля! Деревня, шагу не ступить, чтоб на коровью лепешку не напороться!

— Не деревня, а село! — Тоном будущей учительницы поправила моя спутница. — Вань, а ты слышал, что хотят церковь реставрировать? Раз уж клуб новый построили, да и вообще… Я комсомолка, конечно, но венчание в церкви, в белом подвенечном платье — это так красиво!

Оттирая ботинок о придорожную траву, пробормотал, что пусть хоть что восстанавливают, лишь бы не барщину и продразверстки. А то любит у нас народ из одной крайности в другую бросаться и с особым упоением то отрекаться от прошлого во имя светлого будущего, то наоборот — вспоминать давно забытое старое. Интересно, как там казачество — возрождается? У нас ведь тоже на Урале казаки были, могут и повторить увлекающиеся личности. Ладно, чего это разворчался, казачество — не самая плохая идея, всё лучше ролевиков или того, боже упаси, квадроберов.

Хотя, если говорить начистоту, столько квадроберов, как в СССР, я больше нигде не встречал. Правда, активизируются они только по праздникам и обитают на детских утренниках и в актовых залах школ, по газонам не бегают. Зайчики, лисички, волки и медведи — несть им числа. Ну и не такие агрессивные, как в мое время — не рычат и не лают, видимо, отсутствие специализированных кормов для животных играет роль…

На школьном крыльце уже толпились соученики, а от угла школы, за которым вечно то драки устраивали, то курили, трудовик гнал компанию нескольких наших одноклассников, из бедовых. Не иначе как решили успокоить нервы никотином — экзамен-то несколько часов будет длиться, а выйти можно ненадолго только в туалет. А у нашей директрисы, Ларисы Максимовны, несмотря на её любовь к поэтам Серебряного века и к запрещённой советской цензурой литературе, не забалуешь. Вот и решили пацаны надышаться перед смертью, то есть экзаменом, и нарвались: теперь всё — трудовик явно не просто так пришел, будет дежурить, и горе курильщикам, вздумай они использовать туалет не по его прямому назначению…

— Иван! — Неожиданно обратился ко мне наш трудовик, который после открытия при школе вначале кооператива по выпуску трубок, а затем — мини-цеха по сборке мебели, даже пить в прежних масштабах бросил. И физрука-НВПешника привлек к нашей деятельности (а что, я тоже посильно участвовал, не столько из-за материальной заинтересованности, сколько из любви к экспериментам, да и скучно сидеть на жопе ровно: где советом, а где связями помогал и руки прикладывал). — Ты ведь сейчас при теплицах зимних подвизаешься, с Василием Федоровичем ручкаешься, есть у меня к тебе разговор деловой. Ты там кем, кстати, устроился — начальством небось?

— Пока что, судя по происходящему, прислугой за всё, некем командовать. — Выложил всё как есть.

— Это же замечательно! — Расцвел трудовик и тут же, видя, что я его радость не разделяю, поправился. — То есть плохо, конечно, но для школы и учеников — хорошо! Я тут подумал, ну вот что с этой школьной отработкой делать, опять заборы красить? У меня помимо рукастых, что мебелью занимаются, ещё куча оболтусов, у которых сил и энергии хоть отбавляй, а применить их некуда. А дети, у которых избыток свободного времени и недостаточная физическая нагрузка, сбиваются в стаи, уходят в ближайшие леса и овраги брагу пить. Поговоришь с Федоровичем, нужен ведь тяжелый и неквалифицированный труд, хотя бы пока стеклить не начали?

— А чо, поговорю! — Повеселел и я, действительно ведь, со всем происходящим — работать некому, завал у нас, и график работы идет по известному месту. — На лето точно рабочая сила пригодится! А чо Лариса наша свет Максимовна этот вопрос не решает? Она же директор школы?

— Да не до этого ей, рыдает со вчерашнего дня! — Махнул рукой трудовик. — По Сахарову убивается, помершему преждевременно.

— А чо с ним⁈ — Удивился я, как-то эта новость мимо меня прошла. Попросту невозможно стало следить за всеми событиями: тут тебе и новости с шокирующими подробностями чуть ли не ежечасно по телеку и радио, и вражеские голоса со своей «правдой» — работать некогда будет, если руку на пульсе политической жизни держать, не говоря уж о личной жизни.

— Копыта отбросил, номинант Нобелевской премии мира! Кондратий хватил! — Радостно возвестил учитель. — Ты чего, Вань, совсем за политической ситуацией не следишь? И я тебе говорю, вовремя он помер, передавали, что среди его бумаг, подготовленных для выступления на съезде, такая клевета на нашу армию содержалась, что вот он под следствием и не выдержал: то ли совесть заела, то ли опасение за свою шкуру!

— Да ладно вам, — заступился я за Андрея Дмитриевича. — зато он немалый вклад сделал в создание ядерного оружия в свое время, а от маразма в старости никто не застрахован…

Вернулся к одноклассникам на крыльцо и уже оттуда дружной гурьбой, гомоня на ходу, ввалились вначале в вестибюль, а затем поднялись на второй этаж, к классу, в котором было намечено проведение экзамена. Помимо естественного мандража от предстоящей проверки, думы и помыслы молодежи будоражили недавние события, благо информации к размышлению было хоть отбавляй. И если девчонки мечтали посетить курорты социалистической Болгарии, без виз и бюрократических проволочек (как Хазин анонсировал), то среди парней шли совсем другие разговоры. У одного из пацанов вчера брат старший ездил в военкомат (по присланной повестке), где ему, как недавно отслужившему, сделали роскошное предложение.

— Говорит, что теперь сверхсрочная переводится на какую-то контрактную основу! — Захлебываясь от переполнявших его эмоций, рассказывал Серёга. — Платить будут хорошо, на пенсию рано и всякие компенсации за ранения, и в случае боевых действий оклад в несколько раз повысят! И жилье обещают по выслуге лет предоставить от армии, как вот у нас МЖК коттеджи строят — так вот такой же! Братан сегодня с утра собрал вещмешок, руку мне пожал, пожелал удачи и со словами: «В жопу это село, я и так без всяких путевок и загранпаспортов мир повидаю и страну объеду! И заработаю!»

— Фи! — Сморщила носик одна из записных красавиц класса (Лену свою я вне конкуренции считаю — на первом месте). — Серёжка, стоит ли несколько лет кирзовые сапоги топтать, ради коттеджа? Мы тоже в этом году в такой заедем, было бы желание! Уже четыре улицы отстроили, скоро в своих халупах только ферма жить будет!

Возникший гвалт (только наш комсорг не участвовал в общей беседе — всем своим обликом напоминая нахохлившегося ворона под дождем) купировала в самом зародыше появившаяся Лариса Максимовна, вместе с членами экзаменационной комиссии. Взъерошенные ученики, не успевшие исчерпать все аргументы в только начавшемся споре, с неохотой расселись за партами, бросая на своих оппонентов многозначительные взоры. Я присмотрелся к нашей директрисе — и впрямь: глаза покрасневшие и вид такой, словно у декабристки, собравшейся взойти на эшафот.

— Здравствуйте ещё раз, дети! — Строго сказала директор, достала платочек, промокнула глаза, а затем трубно высморкалась. — Поздравляю вас с первым экзаменом! Сегодня будет сочинение на свободную тему, по любому прочитанному вами литературному произведению…