Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко
Командир из-за стола вылез, шатается, как матрос в увольнении. Идет себе дрыхнуть. Иди, иди, твое щастье, что грамотных в отряде мало. Да и мне самогонка достанется.
Левчук разлил по кружкам остатки. Если б не повод, то село бы уже стояло на ушах. О, уже кутю дают. Рисовую. Тьху! Но съесть-то ее надо, а то еще обидятся. Придут. А Вдовиченко еще в гости приглашал, говорил, что девок у него в семье на весь отряд хватит - шесть сестер, да он седьмой. Рыдать так будут, что в Харькове слышно станет. А вот по Левчуку ни одна живая душа горевать не будет. Хата была - сгорела, молния попала, пока Левчук германцев бил. Жена - перед войной как раз померла. И не старая же еще была, несла себе воду и упала. И все. Земский врач, сопляк в галстуке, говорил чего-то врачебное, а потом сказал понятными словами, что такое бывает, сердце у нее плохое было. Только та и радость, что малая за год до того на тот свет отправилась. День прожила - и все. Красивый такой ей гробик получился, маленький да беленький.
Вот и не боялся уже ничего Левчук-фейерверкер.
Следующее утро выдалось омерзительно солнечным. Жизнерадостно кудахтали куры. Маленький сопливый ребенок под присмотром такой же сопливой сестры копался в земле. Продравшие глаза повстанцы рыскали по селу в поисках офицеров. Может, кто спрятался? Крысюк привел себя в относительно приличный вид - сапоги от глины отчистил, солому из башки трещащей вычесал, и решительно пошел в церковь.
Перекрестился неумело, на священника зыркнул.
- Можете две свечки за упокой поставить? Антону и Андрею? От карбованец, на свечки.
Дождался, пока умилившийся отец Варсонофий просьбу выполнит, перекрестился еще раз и медленно вышел.
Палий сидел на крыльце. Для лузганья семечек было рановато, курить байстрюк не научился. Просто сидел и грелся на солнышке.
- Поставил? Сам?
- Попу сказал, он и ставил.
- Правильно, - байстрюк почесался,- фамилий не назвал?
- Я шо, совсем дурной? И так карбованец потратил.
- Куркуль.
- Голота неженатая.
- На такое дело карбованца жалеешь.
- Если б ты им динамиту купил, штаб подорвать, вот тогда дело верное.
- А если один опоздает, а второй выйдет? Только динамит споганим.
- Динамит ему жалко! - Крысюк плюнул, вскочил с крыльца. Як воно дурне, так и разговаривать с ним нету никакого смыслу. Якименко на него нет, он бы этому вылупку быстро объяснил бы, что да как.
На улицу высунулся этот студент, с козьей ножкой в зубах. Один безмозглый, второй - безрукий. Хоть до хаты дезертируй! Трохим с ведром пошел куда-то. Сменил-таки тельняшку на гражданскую одежду. Напялил железнодорожный мундир и довольный. Что тогда - пугало огородное, что сейчас. Клеши грязные, ноги еще грязнее. И патронташами обмотался, что твой цейхгауз.
- Тут кто-то кому-то обещал ноги поломать, если этот кто-то немедленно не начнет выполнять обязанности санитара, - студент подошел ближе, чтоб не орать на все село,- потому что я сидел с утра. И от еще одного анекдота про Сару я кого-то прибью.
- Так не рассказывай, - Крысюк вытряс из кисета остатки табака и выудил из кармана гимнастерки последний клочок деникинской листовки,- покурю да пойду.
- Да не я! Я б после такого без сознания бы до сих пор лежал, а рыжий - анекдоты травит.
- Что не Константин, то живучая сволота. Да и перед этим кавуноедом скулить ему неудобно. А заодно - у нас командир еще есть?
- Есть, есть. Хлебал рассол и приставал к попадье.
Крысюк покрутил пальцем у виска. Плохая тут самогонка, что и говорить. Да и ситуация такая же. Половина отряда на том свете галушки в раю ест, раненых многовато для быстрого отступления. А надо ж еще кому-нибудь в Малую ехать, может там кто вычухался. Шульгу пускать опасно, он в степи не ориентируется. Лес или болота - это да, он там кумекает, а степь - он уже один раз благополучно от красных дезертировал, потому что не понял, куда ехать обратно. Вот и нарвался на красных, хорошо еще, что зубы им заговорил, да еще хорошо, что все эти лайдаки нашли белых. Тут уже не до выяснения стало. "Он шел на Одессу, а вышел к Херсону", как брякнул один из этих студентов. Странные они, даже для городских. Тот, слепой, говорит, что бухгалтер, а на счетах поделить не может, второй вроде инженер. Господи, если ты есть, пусть это чучело городское кроликов разводит, на продажу. А то точно чего-то не так сделает и будет катастрофа.
И еще этот, слепой, после самогона стал нести черти-что. Канал какой-то строить ломом и лопатой. Зимой.
Надо б с командиром про них поговорить, когда тот протрезвеет окончательно.
Крысюк затоптал окурок - еще не хватало кому-нибудь хату спалить - и поплелся выполнять обязанности санитара.
Все вроде живые, Демченко вот приперся, вроде в гости пришел. С какими-то зуболомными пряниками. Щас умру от умиления! Палий с книжкой. Ты ще скажи, что читать умеешь! Спорим, что не выучишься? Сам Крысюк грамоту уже освоил, хоть и пальцы у него от писанины сводило, и чернила на штаны не один раз вылил, и надоела ему эта затея хуже войны, и буквы клятые по ночам даже снились.
Не, бубнит чего-то себе под нос, пальцем по строчкам водит. Ну, студенты! С нас - могорыч. Инженер этот недоделанный сидит, зубы скалит. Марчук-усатый в окошко смотрит, Марчук-рыжий молчит в тряпочку, потому что жует чего-то. Хорошо. Командир по селу шастает, агитирует. Може, кто-то до нас пойдет, може, и не пойдет.
- И шо тут такое интересное? - Палий углубился в литературу так, что даже на чавканье товарища не реагировал. Жратва перед носом лежит - а он себе сопит, пальцем по строчкам водит.
- Як редиску сажать.
- И как?
- Ботвой вверх.
Поскольку на странице был нарисован кролик, а под ним подписано "Кролик домашний", то Палий или пошутил, или окончательно рехнулся.
- Роман, ты шо? Тут про кроликов написано.
- А тут - про редиску, - Палий ткнул пальцем в читаемую им страницу N46.
- А, теперь вижу.
Недоделанный инженер просто млел от радости. Сколько же вы мне нервных клеток угробили, паразиты! А Палий еще гробить дальше будет - с письмом у него не очень было, а теперь ему еще руку разрабатывать надо, и пусть только вякнет что-нибудь. Ну так уже одной проблемой меньше, вот, стоит Крысюк возле стола, словосочетание "кролик домашний" одолевает.
- Падлюки самые настоящие,- пробурчал махновец,- я им и сена принес, и морквы, и воду менял, и соли шматок купил, а они кусаются.
- Мабуть, больные были, - Крысюк кроликов не держал и не собирался. Ему вполне хватало коровы и семейки свиней, безымянных, но с фамилией. Фамилия у обитателей хлева была Дроздовские.
- На голову. Купил пару кролей, на расплод. Здоровые, серые, гладкие. Так эти контры вухастые между собой дрались, аж шерсть летела. А потом кроль загрыз крольчиху. Я его тогда зарезать хотел, а он мне руку задними лапами располосовал - и гайда в степ. Сволота.
Марчук-усатый рассмеялся.
- Зубы спрячь.
- Кроликовод!
- А ты вообще никакой живности не держал. Только и можешь, что рыбу сеткой ловить и кавуны на халяву жрать.
Марчук-усатый почесался, задавил вошку. Из честно отбитой добычи ему досталась новая гимнастерка с погонами и жестяной бидон. Ну вот не было у золотопогонников денег в этот раз. Форма - была, а денег - не было. И патроны были.
Паша, в свою очередь, не знал, что ему делать - жаловаться командиру или как? Ну счеты-то ему зачем? Хорошие такие счеты, в массивной деревянной рамке.
А вот и сам командир. Френч напялил, погоны отпорол. И за ним, этот, с-под Чернигова. Грива? Нет, как-то похоже, но не так. Глина. Ой-ой. У Махно - Задов, а у зубодера нашего - Глина. Сапогами обзавелся. Может, пирожки унюхал? Ну хоть попадьи в доме нет. Пошла к церковному старосте, а то пьет хрыч уже неделю, позорится на все село.
И Лось за ними идет. Да что ж это за мансы?
- Вот это что такое? - Глина ткнул прогрессору под нос ремень. Ну я ж тебе его в подкидного дурака проиграл на той неделе.
- Ремень с пряжкой,- пискнул Паша.
- Да вижу, что ремень. Сделан он из чего?
Опаньки. А сбежать никак, бок болит, сидишь в четырех подушках и мечтаешь об анальгине. Два раза как-то выкрутились. А вот сейчас... Глина - сапожник, в коже хорошо разбирается. Лось, придурок, стоит с кроссовкой в руках.
- И ботинок странный.
- И говорите якось не так,- уже и Палий подвякивает.
- Как - не так?
- Удивляетесь не тому, говорите про то, чего нет. Какие еще рыжие сосны под Чернобылем? Нормальные там сосны.
- Писать умеете только по новой орфографии. Где ж вы учились, хлопчики? - командир зубы скалит.
- А тебе какая разница? - Палий. Заступается, что ли?
- А такая, что странные вот это люди. У него вот пломб в зубах много, и ни одной серебряной. Ботинок непонятный, вроде из ткани сделан. Белье. Ты видел, как они пялились на кальсоны? Оружие, к которому не подходят наши патроны.
