Джон Толкин - Смерть Артура
В том же абзаце Гиральд поясняет: то место, что сейчас именуется Glastonia, в древние времена звалось Insula Avallonia, поскольку представляло собою по сути дела остров, со всех сторон окруженный болотами. Потому Britannice (по-бриттски, т. е. на кельтском языке) его называли Inis Avallon, что означает, по словам автора, insulapomifera «остров яблок», – avalпо-бриттски «яблоко», – поскольку яблони некогда росли там в изобилии. Гиральд также добавляет, что Morganis, благородная дама, родственница короля Артура и правительница тех мест, после битвы при Кемелене (Камлане) доставила его на остров, что ныне зовется Гластония, дабы исцелить его там от ран.
* * *Нам нет необходимости рассматривать «Гластонберийскую привязку» подробнее и задаваться трудноразрешимыми вопросами о том, что стоит за этой прелюбопытной «находкой» могилы короля Артура и соотносились ли как-либо легенды об Артуре с Гластонбери до 1191 года. Однако становится понятно, как так вышло, что автор аллитерационной «Смерти Артура» утверждает (см. выше), будто Артура переправили в «Glasschenberye» [Гластонбери] и одновременно он «entered the Ile of Aveloyne» [вступил на Авалон-остров] и почему в строфической «Смерти Артура» и у Мэлори король, уже будучи перенесен на корабль, говорит Бедиверу, что отправляется в долину Авалон, дабы исцелиться там от ран (см. выше).
Однако в «Гибели Артура» отец, заново перерабатывая легенду, Гластонбери вообще не рассматривает. Для него Авалон, вне всякого сомнения, остров на далеком Западе; но что до его природы, из заметок, приложенных к поэме, мы ничего не узнаем. В самой поэме содержится единственная интригующая ссылка на Авалон (I. 204). А именно, в речи Гавейна, когда тот напоминает королю о его бессчетной военной силе – рыцарских ратях «от сводов Леса / до острова Авалон»: это, по всей видимости, означает, что Авалон стал частью Артуровых владений в западных морях, – разве что это просто пышная риторическая фигура, дающая представление о масштабах Артуровой мощи на Востоке и Западе.
Об уходе Артура Гальфрид Монмутский в своей «Истории королей Британии», как уже отмечалось выше, сообщает только то, что для лечения ран Артур был переправлен на остров Авалон (in insulam Avallonis). Но в другом, более позднем своем произведении «Жизнь Мерлина» – поэме, написанной латинскими гекзаметрами, автор рассказывает об Авалоне и о прибытии туда короля Артура словами валлийского барда Талиесина. В этой поэме остров назван (с использованием той же этимологии, aval «яблоко», как у Гиральда) «Insula pomorum que fortuna vocatur», «Остров Яблок, который зовется также Счастливым Островом»[84]: поскольку в этой благословенной земле все родится само собою, земледельцам там нет нужды пахать землю, а зерно и виноград созревают безо всякого ухода. «Туда после битвы при Камлане (post bellum Camblani) мы отвезли раненого Артура, и там были с почетом приняты Морген: она уложила короля на золоченое ложе в своем собственном покое, долго осматривала рану и наконец сказала, что Артуру возможно вернуть здоровье, если он надолго останется с нею и доверится ее целительству. Возрадовавшись, мы поручили Артура ее заботам и поплыли назад, развернув паруса навстречу попутным ветрам»[85].
В литературе самые первые сведения об отплытии Артура на корабле обнаруживаются в «Бруте» Лайамона: о нем см. выше. Согласно Лайамону, местом великой битвы послужил Камелфорд; а войска сошлись «на Тамбре», на реке Теймар, которая протекает достаточно далеко от Камелфорда. Ниже я цитирую фрагмент из поэмы Лайамона: слова короля Артура, когда он, смертельно раненный, лежит на земле, и уже приближается корабль, который увезет его прочь[86]. Как можно видеть, размер поэмы восходит к древнейшей метрике, представленной в «Беовульфе» (и, между прочим, в «Гибели Артура»), но строки более долгие, а краткие строки здесь связываются посредством скорее рифмы или ассонанса, чем аллитерации; в то время как лексика практически вся древнеанглийская.
«And ich wulle varen to Avalun to vairest alre maidene,
„На Авалон путь пролег мой, к прелестной владычице,
to Argante þere quene, alven swiðe sceone,
к Арганте-королеве[87], к прекрасной эльфийской деве,
and heo seal mine wunden makien alle isunde,
она непременно исцелит мои раны,
al hal me makien mid haleweзe drenehen.
возвратит мне здравие целебным снадобьем.
And seoðe ieh cumen wulle to mine kineriehen
Я возвращусь с ходом времени в свои владения
and wunien mid Brutten mid muehelere wunne.“
и заживу среди бриттов в радости превеликой».
Æfne þan worden þer com of se wenden
Чуть слова прозвучали, как в морской дали
þat wes an sceort bat liðen sceoven mid uðen,
возник невеликий челн, влекомый волею волн,
and twa wimmen þer inne wunderliehe idihte,
а на нем две дамы в убранстве роскошном самом.
and heo nommen Arður anan, and aneouste hine vereden,
И подняли они Артура, и унесли его споро,
and softe hine adun leiden and forð gunnen hine liðen
и уложили бережно, и отплыли от берега.
…
Bruttes ileveð зete þat he bon on live,
И верит бриттское племя, что он жив и по сие время —
and wunnien in Avalun mid fairest alre alven,
На Авалоне проводит годы с прекраснейшей из эльфийского рода,
and lokieð evere Bruttes зete whan Arður eumen liðe.
И ждут бритты не дождутся, когда Артур возвратится.
Этот фрагмент присутствует только у Лайамона: в «Бруте» Васа ему соответствия нет.
* * *В «Гибели Артура» следует рассмотреть еще один аспект «Авалона»: непростой вопрос о том, как соотносятся «остров яблок», или «Счастливый остров», Авалон, куда увезли короля Артура, вкратце описанный Гальфридом Монмутским в «Жизни Мерлина» (см. выше), и Авалон как часть вымышленного мира моего отца.
Прошло немало времени, прежде чем это название возникло применительно к Тол Эрессеа, Одинокому острову, находящемуся в самой отдаленной части Белегаэра, Великого моря Запада. Нет необходимости здесь вдаваться в подробности о том, как причудливо менялось отцовское представление об Одиноком острове в первые годы работы над «Сильмариллионом». С другой стороны, небезынтересно попытаться понять ход отцовских мыслей на эту тему во время работы над «Гибелью Артура».
Единственная точная дата, которая могла бы нам в этом помочь, – это 9 декабря 1934 года, когда Р. У. Чемберс написал отцу хвалебное письмо об «Артуре», на тот момент еще в работе (см. выше); но дата, безусловно, не подскажет нам, как скоро после этого отец забросил поэму.
Много времени спустя, в письме от 16 июля 1964 года, отец рассказал, как он и К. С. Льюис договорились (сейчас уже невозможно определить, когда именно), что каждый напишет по истории: Льюису досталось сочинять про космическое путешествие, а отцу – про путешествие во времени. Льюис закончил «За пределы Безмолвной планеты» к осени 1937 года, а отцовский «Утраченный путь», еще очень далекий от завершения, был отправлен в судьбоносной посылке вместе с другими рукописями в издательство «Аллен энд Анвин» в ноябре того же года. В сентябре увидел свет «Хоббит»; 19 декабря 1937 года отец упоминает в письме: «Я написал первую главу новой истории про хоббитов».
Много лет спустя, в письме от 1964 года, он изложил свои планы касательно «Утраченного пути».
Я начал несостоявшуюся книгу о путешествии сквозь время, в финале которой моему герою предстояло присутствовать при затоплении Атлантиды. Она должна была называться Нуменор, Земля Запада. А связующая нить предполагалась вот какая: время от времени в семьях людей появляются (как Дурин среди гномов) отец и сын, чьи имена можно перевести как «Друг счастья» и «Друг эльфов». ‹…› История начиналась с отцовско-сыновней близости между Эдвином и Элвином настоящего; и, как предполагалось, уходила в легендарное прошлое через Эадвине и Эльфвине приблизительно 918 A.D., и Аудоина и Албоина лангобардской легенды, и так – в предания Северного моря о прибытии зерна и культурных героев, предков королевских родов, на ладьях (и их уходе на погребальных кораблях). ‹…› В моем произведении нам предстояло прийти наконец к Амандилю и Элендилю, вождям партии верных в Нуменоре, когда остров подпал под власть Саурона.
Сохранился отцовский исходный «план» для завершающей легенды, набросанный отцом наспех (он опубликован в книге «„Утраченный путь“ и другие работы», 1987 (см. выше).
«Этот примечательный текст, – как писал я в этом издании, – знаменует собою начало легенды о Нуменоре и продолжение „Сильмариллиона“ во Вторую Эпоху Мира. Здесь впервые была сформулирована концепция Мира, Ставшего Круглым, и Прямого Пути…». Существуют также две близкие по времени версии (там же и далее) краткого повествования, предшествующего тексту «Акаллабет» (опубликован в составе «Сильмариллиона»). Ко второму варианту (и только к нему) отец позже карандашом добавил в рукописи название: «Последнее сказание: Падение Нуменора».
