Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.
Глава 11
Каникулы начались, но моя жизнь почти не изменилась. Первую или вторую половину дня я торчал в библиотеке или в лаборатории, остальное время проводил с Хагридом или профессором Спраут, рекрутировавшей меня помогать обустраивать новую теплицу, на которую расщедрился совет попечителей. Мы устанавливали длинные металлические столы, присоединяли к толстым железным столбам крепления для горшков и расставляли постепенно прибывающие новые растения. Я был рад делать что-то руками, иногда оставляя свою палочку в спальне, потому что ее оказалось некуда девать — на лето я избавился от длинной, вечно путающейся под ногами мантии, к которой так и не смог привыкнуть.
Через неделю работы со Спраут, перетаскивая в теплицу очередной горшок, я случайно задел рукой какой-то длинный желтый кактус, который не замедлил выстрелить в меня иголкой. Я не знал, что это за растение, но профессора поблизости не оказалось, а поскольку никаких немедленных реакций на мне (или во мне) не появилось, я выкинул иглу и благополучно забыл об этом, продолжая носить горшки и расставлять их на столах. Прошло несколько минут, и до моих ушей вдруг начал доноситься невнятный шепот. Шепот становился все громче, но я не разбирал ни единого слова. Прекратив работу, я начал озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Неожиданно теплица предстала передо мной совершенно в ином виде. Вместо длинного желтого кактуса я вдруг заметил светло-фиолетовое свечение с алыми вкраплениями, которое с каждой секундой становилось все ярче. Другие растения также меняли свой вид, превращаясь из плотных материальных объектов в сверкающих разноцветных созданий неопределенной формы. Через некоторое время, словно с каждой минутой зрение мое становилось все четче, я заметил, что от каждого растения тянутся тонкие нити энергии, переплетаясь с соседними. Вся теплица представляла собой пеструю сеть живой энергии, динамичную, текучую и переливающуюся. Некоторые растения испускали свою энергию толчками, посылая ее соседям, и я понял, что так они общаются между собой.
Не знаю, сколько времени я простоял, наблюдая за происходящим в теплице, прежде чем заметил у входа какое-то движение. Повернув голову, я увидел какое-то высокое красно-коричневое существо, окруженное тусклой аурой тех же оттенков. Существо рывками двигалось ко мне, повсюду оставляя коричневатые следы, напоминавшие вонючую дрянь, которой Хагрид периодически подкармливал фестралов.
— Не подходи! — крикнул я и с ужасом понял, что не могу произнести ни слова. Через мгновение существо оказалось рядом. Оно будто постоянно стекало вниз, источая из себя все новые красно-коричневые потоки отвратительной энергии. Я отшатнулся, но тело не послушалось. Цвета вокруг стали нестерпимо яркими, существо склонилось надо мной, и я понял, что сейчас оно проглотит меня в свою грязную ауру, откуда мне никогда не выбраться…
— … ничего страшного.
— И это ты называешь ничего страшного? Он был желтым, как лимон!
— Тише, Поппи, не надо так возмущаться. От дредуса еще никто не умирал.
Я прислушался, но голоса звучали глухо, будто в длинном туннеле. Я приоткрыл глаза и понял, что лежу на больничной койке. Это привело меня в некоторое замешательство — я совершенно не помнил, как тут оказался.
— Смотри-ка, он проснулся!
Я с некоторым трудом сел на кровати и осмотрелся. У кабинета мадам Помфри стояла профессор Спраут, с ней рядом была сама целительница. Увидев, что я сижу, они поспешили ко мне.
— Немедленно ложись! — воскликнула мадам Помфри и даже замахала на меня рукой.
— Не хочу, — пробормотал я, покачав головой. У меня было ощущение, что в меня влили литр снотворного. В голове царила неприятная пустота, мысли текли с трудом. Профессор Спраут, напротив, выглядела очень довольной.
— Профессор Спраут… — раздраженно начала целительница, но Спраут ее остановила:
— Поппи, прошу тебя! С ним все в порядке. Правда, Линг? Ты хорошо себя чувствуешь?
— Наверное… — пробормотал я. Спраут уселась на соседнюю кровать и внимательно взглянула на меня.
— Голова болит?
— Нет. Я что, спал?
— Вроде того. Ты помнишь, что произошло?
— Ничего не помню… — мысли никак не хотели мне подчиняться.
— Попытайся…
— ПОМОНА! — возмущенно воскликнула мадам Помфри, и Спраут решила пока отстать от меня.
Я умылся холодной водой, и мне стало немного полегче. Возвращаясь к кровати, я почувствовал, что в голове проясняется. Сев обратно, я, наконец, вспомнил, что случилось в теплице. Однако странное отупение еще не прошло, и пугающее существо не вызвало у меня никаких эмоций.
— Профессор Спраут, — позвал я. Спраут, о чем-то тихо спорившая с мадам Помфри, мгновенно оказалась у моей кровати.
— Я вспомнил, — сказал я. — Что-то в теплице набросилось на меня.
— Так-так, — глаза у профессора загорелись. — Начни-ка сначала.
— Ну, я переносил горшки, как вы и сказали, а потом вдруг услышал шепот.
Профессор вытащила палочку и наколдовала себе пергамент и перо, которое мгновенно начало что-то строчить. Ого, подумал я. Такой магии мне еще не доводилось видеть, и тем более не ожидал я ничего подобного от профессора гербологии, которую всегда считал немного приземленной.
— Шепот? — переспросила Спраут. — Ты понял, что они говорили?
— Они?
— Они, растения.
— Это были растения?!
— А кто же еще, — улыбнулась Спраут.
— Но как… — я в изумлении покачал головой.
— Рассказывай, рассказывай, — поторопила она меня.
— Ну вот, я услышал шепот, — медленно продолжил я, пытаясь одновременно сообразить, что же все это значит. — Потом растения стали выглядеть как-то иначе, словно они были из света. Еще я увидел нити энергии, как будто по всей теплице лежала разноцветная паутина. Некоторые растения испускали такие… пучки света… другим растениям. Наверное, так они общались?
— Точно! — обрадовалась Спраут моей догадке. — Именно так.
— А вы понимаете, что они говорят? — потрясенно спросил я.
Спраут бросила взгляд на недовольную мадам Помфри, стоявшую неподалеку, грозно сложив руки на груди, и ответила:
— Зависит от обстоятельств. Ты продолжай, продолжай. Что было потом?
— А потом я увидел какое-то существо…
— Зеленое? — с явной надеждой спросила профессор.
— Нет, коричневое, — ответил я. На лице Спраут отразилось некоторое разочарование.
— И что же случилось? — спросила она.
— Оно на меня набросилось, и больше я ничего не помню. Профессор, что все это значит?
— Ты забыл сказать, что перед тем, как это началось, тебя уколол мексиканский желтый дредус, — сказала профессор Спраут, сворачивая пергамент. — Это магический мексиканский кактус… впрочем, они там почти все магические. Сок этого кактуса позволяет волшебникам проникать в мир растений, понимать их язык и даже общаться с ними. Конечно, такое общение требует опыта и подготовки, поэтому ты не понял, о чем они разговаривали.
— А что за зеленое существо?
— Ну, это, скорее, легенда, чем правда, — уклончиво сказала профессор. — Я так спросила, мало ли…
— Помона! — угрожающе произнесла мадам Помфри.
— А коричневое? — заторопился я, пока профессор не ушла. — Кто это был?
— Я, — кратко ответила Спраут. — Люди с точки зрения растений выглядят не слишком привлекательно, не правда ли?
Мне оставалось только ошарашено покачать головой. Профессор Спраут удалилась, а мадам Помфри жестом заставила меня лечь.
— Не знаю, о чем она только думает, — недовольно произнесла целительница. — Спрашивается, почему она не предупредила тебя быть поаккуратнее?
Я только усмехнулся: если бы она мне рассказала о подобных свойствах кактуса, я бы не преминул воспользоваться шансом узнать, как растения общаются между собой. Ближе к вечеру мадам Помфри выпустила меня из больницы, и я отправился к Хагриду поделиться своим удивительным опытом. Однако, кроме интересных переживаний, сегодняшнее происшествие привело меня к мысли о том, что по сути я ничего не знаю о людях, преподающих в Хогвартсе. Этот пробел показался мне непростительным, и его надо было срочно исправлять.
Я решил не откладывать в долгий ящик задания Снейпа и очень скоро понял, что поступил правильно. Зелье ночного видения, хоть и не слишком сложное, пришлось переделывать четырежды — никак не получалось правильно наложить на него консервирующее заклятье: в первый раз флакон попросту взорвался, во второй сжался до размеров горошины, в третий раз, когда мне показалось, что я все сделал правильно, зелье стухло через сутки, превратившись из темно-синего в серое с грязно-фиолетовым осадком, и лишь на четвертый раз консервирующее заклятье удалось. К тому времени я уже понял, что заклятья такого рода нуждаются в коррекции согласно объекту, на который его накладывают, но лишь с разрывающим зельем Марса у меня не возникло проблем — его я законсервировал сразу и сам понял, что все сделал правильно.
