Анатолий Логинов - Два танкиста из будущего. Ради жизни на земле
Командующий группой армий «А», одной из двух, на которые была разделена группа армий «Юг», генерал-полковник Максимилиан фон Вейхс, пребывал отнюдь не в лучшем настроении. Его войска с трудом преодолевали сопротивление быстро и искусно подтягиваемых русскими подкреплений. Да, русские быстро учатся, и теперь их оборона мало напоминает ту негибкую «нерушимую стену», которой они пытались остановить наступление вермахта в начале войны. Так что теперь на равнинах Придонья русские и немецкие войска играли в кровавую игру «поймай недруга». Массы пехоты, кавалерии, танков и артиллерии маневрировали, стараясь нащупать слабое место неприятельского фронта или прикрыть свой слабый участок Над ними с таким же ожесточением стремились сбросить друг друга с неба тучи самолетов.
Не улучшало настроение генерал-полковника и то, что почти половину его войск составляли союзники — итальянцы, венгры и румыны. Впрочем, венгры из них были самыми боеспособными, жаль, что их так мало. Хитрый адмирал отозвал свои кадровые части с фронта при первой же возможности, заменив их резервистами. Но даже венгерские резервисты были куда боеспособнее румынских кадровых частей. Да еще эта взаимная ненависть между венграми и румынами. Их же даже рядом расквартировать нельзя, не то чтобы в бой пустить!
И как же не хватало генералу нормальных немецких войск, которые превосходили русских в подвижности и настоящем арийском боевом духе. Впрочем не хватало не только войск, проклятый Восточный фронт сильно проредил и части снабжения. Автомобили, как и люди, не выдерживали этой дикой азиатской природы и ломались, ломались, ломались…
16–17 июля 1942 г. Москва
Заседание Ставки Верховного Главнокомандования, посвященное положению на юге, началось вечером шестнадцатого и продолжалось допоздна, практически до утра. Несмотря на непрерывно поступающие подкрепления, Юго-Западный и Южный фронты уже потеряли большую территорию и сейчас были разделены на два участка, обороняя Крым по Перекопу и с боями отступая к Дону.
Бурное, переходящее в споры обсуждение закончилось под утро итоговым выступлением Сталина. Пыхнув раскуренной трубкой, он медленно прошелся вдоль карты и сказал:
— Итак, товарыщы, решено. Стратэгические резэрвы трогат нэ будэм. Перегруппировываем часть резэрвов с Центрального и Ленинградского направлений…
18 июля 1942 г. Казань. Сергей Иванов
Нет, оригинальный все же город — Казань. Проехали площадь Пушкина со стоящим на ней памятником какому-то национальному поэту. Интересно, а памятник Пушкину — на площади имени этого поэта стоит? А главное — штаб формирующейся Второй механизированной армии расположился в гостинице с весьма «необычным» для столицы Татарии названием. Каким, как вы думаете? Правильно — «Казань»! Я смеялся, как в нашем мире в Инете писать будут.
Впрочем, здание неплохое. Трех-четырехэтажное, с мезонином, в стиле классицизма, построенное явно еще до революции, в удобном месте — практически в центре города. Номеров много, штаб с комфортом разместился, и живут, и работают прямо здесь. Степы массивные, внутри тишина, но больше всего мне понравилась прохлада в номерах, в которых нас разместили. Для лета самое оно, но если зимой батареи не справляются? В коридор греться выходить?
Приехали мы, оказывается, на день раньше, чем нас ожидали, и до обеда оказались свободны. Долгое путешествие по железной дороге и на машинах всех здорово вымотало, поэтому мы предпочли никуда не ходить, отдохнули в отведенных номерах. Только неугомонный Андрей с Ленгом по улицам вокруг штаба прогулялся.
Приняли нас по очереди, сначала Андрея с его группой, потом меня. Командующий внешне мне понравился. Высокий, представительный, похож немного на Тимошенко, говорит по делу и без «воронежских» выражений, как у нас в свое время мат называли. Закончил Академию Генштаба, судя по значку. Ладно, посмотрим, что в боевой обстановке будет. Пока вроде ничего.
Поставили перед нами задачу — готовить бригаду к осенне-зимнему периоду, к боям в наступлении. Ого, уже наступать готовятся. Где, хотелось бы знать? Пока, судя по моим впечатлениям и сводкам, мы на юге лишь отступаем, а на севере мясорубка еще та идет. Неужели опять на Центральном направлении наступать будем? Тэк-с, а вообще вот неплохой выступ в центре образовался. Жаль, что, наверное, не хватит у нашей сегодняшней армии сил и умения его срезать. А то неплохой Сталинград под Смоленском получить можно было бы.
Поспешил я, однако, гостиницу расхвалить, поспешил. Оказывается, тыловые части штаба армии в ней не помещаются, через два квартала в бывшей школе расположились. Пришлось нам с Орловым туда смотаться и полдня по кабинетам походить. Н-да, как говорил капитан Копылов, есть места, где ты — товарищ полковник, где — просто полковник и где — эй ты, полковник. Штабы всегда меня вгоняли в тоску. А теперь вот сам штабным деятелем стал. Как там написал Соболев в «Капитальном ремонте»? Ага, вспомнил, кажется — двенадцать заточенных карандашей в кармане, на лице ожидание приказов, мнение начальника выше правды жизни.
Нет, ну точно, почему в снабжении всяких… неадекватов полно? Выписывают твое же с таким видом, словно ты у них изо рта последний кусочек хлеба отнимаешь. Н-да, нескольких часов намеков, ругани, иногда — сунутых «где надо» трофеев, и для бригады выделено все. Даже удалось сверхштатные танкетки для обучения получить. А они сейчас — дефицит страшный. Ведь выпуск прекращен давно, да и для связи их часто используют. Вот и не хватает их. Теперь вон даже Т-26 и ВТ, оставшиеся в учебных ротах, эксплуатируют. ВТ, правда, редко — слишком уж ненадежны, а вот Т-26, которые в тягачи не переделаны, чаще.
Оставил Орлова договариваться, когда и как получать всю эту радость будем, а сам на Волгу смотался посмотреть. Давно мечтал увидеть. Да, здорово. И кремль местный обошел и даже башню царицы татарской, как ее, Суюмбеки посмотрел. Потом в гостиницу вернулся. Вовремя, однако, Андрей как раз освободился. Взяли Ленга и пошли на улицу.
— Ну, и что думаешь? Теперь так и будем отдельно воевать? Армия одна, а части разные, — спрашиваю.
— Нет, я уже осторожно перспективы провентилировал. Сейчас натаскивай Махрова, если в боях репутацию подтвердит — быть ему комбригом. А тебя, при первой же возможности замом заберу, это уже согласовано. Кстати, намекнули мне, что бригада наша по-прежнему в двойном, так сказать, подчинении, НКВД ее своей подшефной частью считает. Так что жди качественного пополнения.
— Неплохо, неплохо. Тэк-с, а ведь значит…
— Ты понял, я понял… Ленг, не рычи! Извините, товарищ, не бойтесь. Он у меня воспитанный, просто вы ему лапу придавили, слишком спешили к нам поближе подойти.
Смеюсь про себя. А ведь, похоже, шнырь за нами следил. НКВД или просто карманник? Вовремя его Ленг пугнул, а то я что-то разошелся, осталось только в открытую про наше попадание и про возможные действия НКВД Андрея спросить.
Нет, расслабился я что-то. Может, потому что часто о бригадном медсанбате вспоминаю? Как это написано в «Варианте Бис» — доминанта, блин. Во время боев не до того было, да и возраст у меня такой, что вроде это уже и не так интересует. Но вот, черт побери, как мальчишка себя последнее время чувствую. Влюбился, что ли? Шутка…
Возвращаемся вверх по улице к гостинице. Вверх, потому что улица идет по склону. Узенькая и извилистая. Впрочем, здесь таких много.
Ага, вот и Борис.
— Ну и как?
— Все решил, товарищ полковник. Уже созвонился с нашими, к вечеру колонна подойдет, за ночь погрузимся и с утра — назад.
— Тэк-с, отлично. Пойдем, поужинаем и готовимся к обратной дороге. Ну, Андрей, счастливо!
Обнимаемся на прощание с Андреем и идем в столовую.
Вечером встречаем колонну и, убедившись, что все в порядке, выезжаем с Марченко домой, в бригаду.
18 июля 1942 г. Северный фронт, район Лужского оборонительного рубежа
Звук близкого разрыва заставил невольно пригнуться всех, стоящих в неглубоком окопчике. Подпочвенные воды, несмотря на жаркое лето, близко подходившие в этом районе к поверхности, не позволяли углубить его больше, и теперь большинство стоящих уже прикидывало, куда падать, если следующий немецкий снаряд упадет ближе. Но последовавший за взрывом оглушающий грохот выстрела заставил не просто пригнуться, а присесть, выбивая из легких остатки воздуха. Все, открыв рты и невольно тряся головами от стоящего в ушах звона, с уважением посмотрели на стоящую неподалеку на насыпи и недавно проложенных рельсах огромную махину орудийного транспортера ТМ-1-14. Именно выстрел этой трехсотпятидесятишестимиллиметровой морской пушки и произвел такой эффект. В ушах у Мурашова еще звенели отзвуки выстрела, когда стоящий рядом капитан первого ранга, с улыбкой наклонившись к нему, прокричал:
