Артем Рыбаков - Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»
— И будем мы тебе, Сергеич, пышные букеты георгинов приносить! На первое сентября! А на двадцать третье февраля — поллитру! — сквозь смех радостно заявил Люк. — Как трудовику.
Дальше комментарии соответствующего содержания посыпались как из мешка.
И так всегда — стоит нам собраться без посторонних, как минимум на четверть часа гогот и нездоровое ржание. Видимо, лишь в кругу своих, когда можно не фильтровать каждое слово, мы, наконец, расслабляемся. А делать это надо обязательно, иначе пробки повышибает.
Новенькие, конечно, этим феноменом не на шутку заинтригованы — еще бы, ржач, доносящийся из штаба, не может не заинтересовать личный состав. Но смелости спросить набрался только Приходько. Пришлось ответить в том смысле, что мужики мы по жизни веселые, а как известно, «строить и жить помогает» не только песня, но и хорошая шутка. Поскольку Семену по роду его деятельности приходилось постоянно контактировать с Доком, то мое объяснение его вполне удовлетворило.
— Ну все! Посмеялись, и хватит! — Словно по взмаху волшебной палочки улыбка исчезла с лица командира. — Если есть вопросы, можете их задавать сейчас.
Первым руку поднял Кураев:
— Саш, а как нашу информацию в Москве принимают, а? — На лице Сереги в настоящий момент не было ни тени веселья.
Надо отдать должное, с секретностью в отряде все было на уровне — даже несмотря на то, что меня что ни день привлекали к составлению «маляв в Центр» и проверке уже написанных на соответствие той истории, что я помнил, о точном содержании донесений иногда можно было только догадываться. И командир, с его опытом разведчика-войсковика, и поседевший на оперативной работе Бродяга с упорством паровоза придерживались принципа «все яйца в одну корзину не кладут».
— Честно? Сообщения получают. Читают. А вот что дальше — одному Богу известно, — развел руками Фермер.
— Но почему?
— Серег, ты пойми — это только в кино после телеграммы, отбитой радисткой Кэт, все на уши встают, а в жизни без проверки редко когда обходится. А многие наши сведения без настоящего Штирлица и не проверишь. А он, да будет тебе известно, персонаж сказочный, как честный гаишник.
— И еще, парни, учтите, — подал голос Бродяга, — в высоких кабинетах сейчас вовсю пытаются понять, кто виноват во всех пролетах последних двух месяцев. Генералов с полковниками пачками к стенке ставят прямо во дворе. Так что не все так радужно, как нам бы хотелось.
— Ладно, вести из «берлинского далека» под сомнением, но мы же не только их передаем! — не сдавался Док.
— Не, Сереж, а ты чего хотел? Поясни. — Командир остановился рядом с нашим врачом.
— Ну, мы сообщили об этом… как его? «Повороте на юг», так? Значит, Гудериану должны накостылять, верно?
— Неправильно формулируешь, дорогой! «Могут», а не «должны».
— Сань, ты же сам говорил, что, если знаешь, где, когда и сколько противников будет, — это не война, а сказка! Вон Гиммлера мы как отработали!
— Мы, ты уж меня извини, случай крайний.
— В смысле? — перебил командира Казачина.
— А ты сам подумай! Мы ни перед кем не отчитываемся и ничьих приказов не выполняем. Не получается — уходим, устали — отдыхаем. Нас, по большому счету, никто в расклады местные не ставит. Вернее — не ставили, до того момента, как мы главного эсэсовца исполнили. Мы с Сергеичем, собственно, на это и рассчитывали. — Куропаткин повернулся к Бродяге, словно ища поддержки своим словам, но тут в разговор вмешался молчавший до сего момента Люк:
— Ребят, а вы, часом, не забыли про то, кто с кем воюет, а? На наших бойцов посмотрите — Зельц девятилетку окончил и шандец, каким образованным считается! У остальных по три, хорошо если четыре класса за плечами. Я с Мишкой-танкистом недавно потрепался за жизнь — у него четырехлетка и курсы трактористов. Да в наше время таких орлов не то что за рычаги, а в военкомат с трудом бы пустили. Верно, Саня?
— Угу, — чуть ли не хором ответили Фермер и Бродяга.
— А при чем здесь школа? — Иван даже встал.
— А при том! — рубанул рукой воздух Люк. — Смотри, командир наш десять классов отучился, в армию сходил, а потом четыре годика в училище, хоть и без отрыва от производства. Так, Саш? А потом до конца службы что ни год — так семинары и курсы всякие. Верно?
— Ну да… — пожал плечами Фермер.
— А тут у маршалов два класса и три коридора. Идея ясна?
— Нет, — честно признался Ваня. — И потом, при чем тут образование? Они же в Гражданскую воевали и в Финскую…
— Никто не спорит, воевали. Причем многие еще при царе Горохе начали. Но что делать с тем, что вот мы, — Саша-три широким жестом обвел сидевших в комнате, — на их ошибках учились? И не только на ошибках, но и на достижениях. И мы, даже ты, Ванечка, в отличие от наших дедушек, знаем, что «ганомаг» в кустах — это еще не вся танковая группа Гота, а «штука» ничуть не страшнее «крокодила» на боевом курсе. И, Вань, что важнее, мы знаем, пусть и теоретически, как на все это реагировать. Теперь моя мысль ясна?
— Теперь — да! Но неужели ты хочешь сказать, что все это так весомо?
— Да, еще как! Ты только пойми, что мы не умнее и не талантливее, чем Зельц или Денис. Просто ты в детстве кино про снайперов смотрел, а Дед Никто, к примеру, нет. Так что ты про чучела на веревочках уже знаешь, и костюм-лохматушка тебе не в новинку, а ему эти приколы за откровения канают. Или Кольку Юрина возьми. Ему еще месяц назад никто даже в порядке бреда не рассказывал про удар ногой в голову стоящему человеку. Про пьяного в канаве, понятное дело, речь никто не ведет… А как с Брюсом нашим одноруким закорешился, — Сашка подмигнул мне, — так откуда что взялось? Такими темпами, я полагаю, к сорок пятому он самураев голыми руками на части разрывать в Маньчжурии будет.
Казачина поднял перед собой руки, словно защищался от напора Саши:
— Все, все, все! Убедили, покорили, поработили! Рта больше не открою!
— Конечно, не откроешь — тут вместо жвачки с мятным вкусом только смола сосновая, — ввернул Док. — Кстати, для зубов она гораздо полезнее «Дирола»…
— Про жвачку ты нам потом расскажешь! — командир припечатал ладонью столешницу ближайшей парты. — Сейчас меня все слушают, пока чем смолу жевать осталось.
Как это ни странно, несмотря на полное внешнее разгильдяйство, каждый член команды отлично знал, когда для шуток не время. И в настоящий момент все присутствующие стерли с лица ухмылки, проглотили заготовленные ернические реплики и застыли в полном внимании.
— С оружием у нас полный порядок — одних пулеметов шесть штук имеется. Причем один — крупнокалиберный. Патронов хватает. И все, что до роты, — нам по барабану. С продовольствием вроде выход нашелся — если местных тряхнуть аккуратно, то на пару недель запасемся. Взрывчатки практически не осталось, но и тут есть варианты… Проблема, друзья мои, в другом. Что дальше делать будем?
— Огласите весь список, пжалста. — И хотя Док использовал бородатую цитату из старой комедии, никакого шутовства в его вопросе не было. Схохмил он скорее по привычке.
— По нашим со Старым прикидкам, за два радиуса оцепления мы выскочили. А может, даже и за три. Вот только двигаться ни в какую сторону мы сейчас не можем. На востоке — линия фронта, о которой мы в настоящее время не имеем ни малейшего понятия. О немецких гарнизонах, впрочем, тоже. Да, Алик, — командир заметил движение руки Тотена, — про карту я помню, но там обстановка на двенадцатое число нанесена. На севере посвободнее, но о тех краях информации мизер. Можно на юг попробовать рвануть, однако там свой затык — со дня на день наш «любимый» Гудериан должен начать наступление, и, соответственно, можно в такой замес попасть, что костей не соберем. Поэтому в ближайшие несколько дней мы отдыхаем, чистим перышки, а затем начинаем со страшной силой добывать сведения об окружающей обстановке. Кто, где и, главное, как!
— Сань, а самолетом на Большую землю — не вариант?
— Нет, Тоха, пока не вариант. Если Сергеичу склероз не изменяет, то регулярно летать в тыл к немцам наши начнут только в следующем году.
— Командир, Гиммлеров тоже не каждый день мочат, могут и расстараться по такому случаю.
— Антон, ты что, по уютной камере скучаешь, как тот старый вор?
— А может, я на жилплощадь на Тверской, то есть на улице Горького, конечно, рассчитываю?
— Губозакатывательную машинку дать? Или у тебя после контузии наивность распухла?
— Мое дело, как говорится, предложить… — Спорить с Сашей я не собирался.
— Можешь мне поверить — и твое предложение будет рассмотрено. А пока будешь Тотену помогать разведданные обрабатывать.
— Есть, товарищ командир! А наших вы перехватывать не начали?
— В смысле?
— Радиообмен советских штабов писать. Наша рация это легко позволяет, а про обстановку на фронте узнаем, все-таки не Информбюро…
