Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит - Посняков Андрей
– Эх, Дормидонт Иович… – пригладив бороду, покачал головою боярин. – Славный был воевода. И предан мне аки пес! Такие-то люди нынче редкость…
– Как же его достали?
– Случайно, княже… Приметили и – на стрелы. Ранили… у него и так-то рука…
– Зачем же он – в болото?
– Видать, думал – гать там. Хотел уйти… А конь вражинам-то не достался, убег! Хотя переметные сумы распотрошить успели… Ах, воевода… жаль! Человек верный.
Как раз в это самое время «верный человек» воевода Дормидонт Иович – алчный прощелыга, трус и предатель – с удобством устроившись на невысоком холме, наблюдал за княжескою дружиной. Наблюдал не один, а вместе со своим спутником, языческим жрецом Йормасом! Вот ведь парочка сложилась, упаси, Господь…
Правда, литовец клятвенно заверил, что хочет порвать с язычеством и поселиться в Риге, куда уговаривал пойти и воеводу.
– Ну, подумай сам, господине! Пораскинь мозгами… – по-русски (на псковско-новгородском наречии) жрец говорил хорошо, как и многие литовцы в то время. – Это только кажется, что прямой путь ближе. На самом же деле – нет.
– Это как? – ухмыльнулся воевода.
Йормас пожал плечами:
– Да так!
Травянисто-зеленую накидку жреца он давно уже выкинул и сделался похожим на обычного бродягу – проигравшегося в кости горожанина или беглого кнехта.
– Вот ты хочешь за войском… А вдруг попадешься? Схватят, опознают? Что тогда скажешь?
– Придумаю что-нибудь.
– Да там и путь-то не простой! Всюду разъезды, орденские замки, посты… Это на князя с дружиной никто не нападет – побоятся, одинокий же путник – совсем другое дело! Захватят в плен, оберут до нитки… это если еще не убьют. Там идти-то… Селия, Латгалия, Орден… А из Риги до Пскова гораздо ближе… Хоть и крюк!
– Этот как же ближе-то? – Дормидонт повернул голову и недоверчиво прищурился.
– Так говорю ж! – усмехнулся жрец. – В Риге сядешь на корабль до Ревеля – их там много, из Ревеля с купцами в Дерпт. А уж из Дерпта – ну, Юрьева, до Плескова – рукой подать, сам знаешь.
– Знаю…
– Может вместе поехать. У меня тоже найдутся дела в Плескау… и не только там. Очень-очень важные дела.
Предатель задумался – этот несколько странноватый парень говорил дело. Может, и не зря вместе пошли? Ну, так, а что – драться с ним, что ли? Или убить? Тем более что места-то он знает – не обманул.
– А здесь мы наймем лодку – и вниз по реке, в Ригу. Оп – и там… Правда, еще хотелось бы заработать побольше пфеннигов…
– Пфенниги бы – неплохо! – услыхав про деньги, оживился Дормидонт. – Только где же мы их возьмем?
– Да есть одна мысль… – чувствуя, как действует заклинание (предатель заглотнул крючок!), нарочито безразлично протянул Йормас. – Не знаю, правда, выйдет ли… Может, не стоит и пытаться…
– Пытаться всегда стоит! Коли дело стоящее… – воевода сверкнул глазами. – Поведай! Может, и я чем пригожусь…
– Может, и пригодишься… – спрятав улыбку, жрец покачал головой. – Ты знаешь, сколько золота рыцари обещали за голову великой жрицы?
– За чью-чью голову?
– Сауле… Ты ее видел.
– Ага… И сколько-сколько?
Уже ближе к вечеру беглецы подошли к рыцарскому замку и нагло замахали часовому.
– Эй, ты там, на башне! – по-немецки закричал Йормас. – Давай, открывай!
Часовой – молодой кнехт в белой, с черным крестом, накидке и каске, с презрением посмотрел на бродяг:
– А вы кто еще такие, чтоб вам ворота открывать? Может, хотите висеть на главной башне?
– Это еще посмотрим, кто там будет висеть! – ухмыляясь, подбоченился жрец. – Живо доложи комтуру – мы знаем, где прячется куронская ведьма!
– Ведьма? – часовой задумался, склонился, кого-то позвал…
Звякнув цепями, с шумом упал через ров подвесной мост… отворились дубовые створки…
– Ну, пошли, друг, – Йормас обернулся к стоящему чуть позади воеводе. – Теперь уж отступать поздно.
Небольшой отряд рыцарей и кнехтов вылетел из замка еще засветло, гремя копытами, помчался навстречу дню. В середине кавалькады скакали оба предателя – Йормас и воевода Дормидонт!
Вот показался лес, самая непроходимая чаща, болото… Всадники спешились. Темные кроны деревьев закрыли небо.
– Кажется, здесь никогда не бывает дня, – погладив по гриве коня, негромко протянул высокий, с небольшой черной бородкою, рыцарь в накинутом поверх кольчужного доспеха плаще, белом, с черными тевтонскими крестами – комтур риттер Эрих фон Валленберг.
– Ну? – обернувшись, комтур грозно посмотрел на предателей-проводников. – Ведите же! И да пребудет с нами Бог и Святая Дева!
– За мной… – махнул рукой Йормас. – Только предупреждаю – тихо! И караульного надо убить сразу…
– Стой, кто идет?! – вскоре послышался возглас.
– Кернаве!
– Проходи…
– Друг! Это я, Йормас… криве…
– А! Тебя искала великая…
– Я ранен, помоги…
Пропела пушенная из арбалета стрела – болт. Часовой – наивный и юный – упал лицом в землю…
– В болото! – коротко бросил комтур.
Жрец неприятно ощерился:
– Теперь спокойно… Народу там мало – много ушло с Трайденом… Быстро перебейте всех! Никого не щадите, иначе будут мстить! Да… к ведьме вас проведет он!
Кивком указав на воеводу, Йормас махнул рукой и первым зашагал по гати…
Да уж, такой был уговор – литовец почему-то не хотел лицом к лицу встречаться с великой жрицей. О том, где ее найти, он подробно рассказал напарнику… Тот, правда, тоже не горел особо желанием, но все же пришлось согласиться.
Оба предателя были сейчас одеты как кнехты, правда, без кольчуг, но в плащах с крестами и суконных шапках. Воевода еще и подстриг бороду, от чего лицо его, и без того щекастое, сделалось совсем круглым, как поросячья морда. Вряд ли кто сейчас узнал бы в этом полноватом кнехте бывшего славного воеводу Дормидонта Иовича! Даже свои, пожалуй бы, не узнали, если б не приглядывались, что уж говорить о язычниках.
Йормас все же опасался – нижнюю половину лица он обвязал платком, как делали скачущие друг за другом всадники жарким летом – чтоб не глотать дорожную пыль.
– Вон там, в камышах – высокий холм, пильнякальнис… Я пройду и убью стражника… Дальше пойдете вы…
В лагере земгалов врагов не ждали. Язычники вообще отличались беспечностью, полагаясь на милость богов. Тем более, буквально только что одержали славную победу, принесли в жертву богам дюжину кнехтов и даже рыцаря вместе с конем! Ну, разве не должны великие боги быть благодарными и отвести все беды?
Между тем, Йормас подошел к частоколу и показал лицо.
– Криве? – заулыбался стражник. – А тебя спрашивали!
– Я знаю. Давай, открывай…
Жрец зарезал часового сразу… А больше в надвратной башенке никого и не было. Да нигде не было. Кто-то спал, кто-то набирал в ручье воду – был еще ранний час, солнышко едва только встало – Йормас хорошо знал своих собратьев и особо не прятался. Уложив в траву труп часового, жрец вышел за ворота и махнул рукой.
Никем не замеченные, крестоносцы перешли болото – что тут было идти? Перешли, ворвались в городище…
И спокойно перебили всех! Просто заходили в дома и… Резня! По-иному не скажешь.
Когда кто-то все же опомнился и поднял тревогу, было уже поздно… Да, кто-то из оставшихся воинов оказал самое яростное сопротивление, нескольких кнехтов даже убили, а некоторых ранили, но… На общую картину боя это не повлияло никак. Да какого там боя? Резни… Тевтонцы действовали, как всегда, как хорошо отлаженная машина убийства. Псы войны. И – римского папы.
Не прошло и получаса, как все было кончено. Остались одни трупы…
– Прикажете все поджечь? – подбежав к комтуру, поинтересовался брат Эрвин Венке, орденский сержант, командир копья кнехтов, простоватый с виду верзила лет тридцати – опытный и умелый воин.
– Нет, – Валленберг отрывисто дернул шеей. – Пусть гниют. Да и дым могут увидеть… А кто знает, сколько язычников прячется в этих чертовых лесах? Где ведьма?
