Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены
— Не надо благодарить меня, Мо, — мне каждый раз только в радость тебя спасать. Я позаимствовала немножко змей у Патти Пайвонской и стала допрашивать того придурка, подвесив его вниз головой над змеиной ямой. Это освежило его память, и он выдал нам, в какой параллели и в каком месте тебя искать — в Канзас-Сити 2184 года григорианского календаря, начиная с двадцать шестого июня, в ранее неисследованном ответвлении второй параллели, где не имела места Вторая Американская революция. Теперь эта параллель обозначается как одиннадцатая — довольно скверный отрезок времени, и Круг уже взял ее на заметку — надо будет почистить там и прижечь, когда руки дойдут.
Хильда нагнулась и поманила Пикселя, заговорив с ним по-кошачьи; тот тут же прибежал и пристроился у нее на коленях, громко мурлыча.
— Мы заслали агентов в тот Канзас-Сити, но они потеряли тебя в день твоего появления там, точнее, в ночь. Они проследили тебя от гранд-отеля «Август» до чьего-то частного дома, а оттуда до дворца мэра и карнавала на улице. Потом след оборвался. Но с тобой был Пиксель — хотя он и тут чуть ли не каждый день бывал.
— Как он это делает?
— А как Веселая Обманщица ухитряется держаться без крена, хотя у нее ванные по обоим бортам? Морин, если ты продолжаешь верить в мир как логику, тебе никогда не понять, что такое мир как миф. Пиксель ничегошеньки не знает об эйнштейновском пространстве-времени, о предельной скорости света, о гиперскачке и прочих измышлениях теоретиков, поэтому они для него просто не существуют. Пиксель знал, в каком месте существующего для него мира находишься ты, но по-английски он изъясняется с трудом, по крайней мере в Бундоке. Поэтому мы перенесли его туда, где он может говорить…
— Куда это?
— В страну Оз, конечно. Пиксель не знает, что такое собор, но подробно описал его, когда нам удалось его отвлечь от исследования восхитительных новых мест. Трусливый Лев помог нам его расспросить, и Пиксель впервые в жизни был поражен — наверное, ему захотелось вырасти таким же большим. Потом мы срочно выслали отряд — вытащить тебя из тюрьмы Верховного Епископа. Но тебя там не оказалось.
— Зато оказалась я, — подхватила Дагмар. — Пиксель привел их прямо ко мне, в твою камеру — прокторы взяли меня, как только ты сбежала.
— Да, — подтвердила Хильда. — Дагмар подружилась с тобой, а это было небезопасно, особенно после гибели Верховного Епископа.
— Дагмар, прости меня!
— За что же? Все хорошо, что хорошо кончается. А посмотри, как хорошо мне здесь. Ну так вот, мы все отправились обратно в Оз, и я, послушав Пикселя, сказала Хильде, что тебя держат в гранд-отеле «Август».
— Как же так? С него ведь все и началось!
— Туда мы и вернулась — в апартаменты, которые не значились на плане отеля и куда можно было попасть только на частном лифте из подвала. Тут мы эффектно появились на сцене и застали Комитет врасплох.
К нам присоединился Лазарус — он сидел на траве у моих ног, не вмешиваясь в разговор, и я спрашивала себя, надолго ли хватит его ангельского поведения.
— Ты даже не знаешь, мама, насколько права, сказав, что все началось с отеля. Помнишь, как мы переехали — я тогда еще учился в средней школе?
— Конечно. На старую ферму.
— А потом после Второй мировой войны ты продала дом, и его снесли.
Как хорошо мне все это помнилось!
— И на том месте построили гарримановский «Хилтон».
— Так вот — гранд-отель «Август» и есть гарримановский «Хилтон». Он, конечно, через два века уже немного не тот, но мы изучили хилтоновский план и обнаружили те престижные апартаменты, неизвестные широкой публике. — Лазарус потерся щекой о мое колено. — Ну, кажется, все, Хильда?
— Вроде бы.
— Погодите! — запротестовала я. — А что же случилось с ребенком? И с мужчиной, которому оторвало руку во время аварии?
— Морин, — мягко сказала Хильда, — я тебе третий раз повторяю: никакой аварии не было. «Ребенок» — просто кукла, имитация, которую тебе сунули, чтобы занять твои руки и отвлечь внимание. А «раненый» служил ошеломляющим зрелищем, пока тебе делали укол — это давний инвалид, а свежая кровь — просто грим. Когда я допрашивала своего водителя над змеиной ямой, он сделался весьма разговорчив и рассказал мне немало всяких пакостей.
— Хотела бы я с ним поговорить!
— Боюсь, что это невозможно. Я не люблю, когда мои люди меня предают. Ты у нас добрая душа, а я нет.
* * *— Пары хирург — сестра подобраны так, чтобы лучше соответствовать друг другу с профессиональной точки зрения. — Мы все собрались в лекционном зале Мемориала Айры Джонсона, и Джу-бал начал свой доклад. — Вот наши предварительные наметки:
Доктор Морин — Ляпис Лазули;
Доктор Галахад — Лорелея Ли;
Доктор Иштар — Тамара;
Доктор Хэршоу (то есть я) — Джиллиан;
Доктор Лейф Хьюберт, он же Лазарус, — Хильда;
и наконец
Доктор Айра Джонсон — Дагмар Доббс.
Ты, Дагмар, не совсем подходишь Джонсону — ведь ты по своей квалификации опережаешь его на полтора века, не говоря уж о тех знаниях, что приобрела здесь. Но ничего лучшего мы придумать не смогли. Доктор Джонсон не знает, что с ним будешь работать ты.
Однако нам известно по литературе и по многочисленным устным свидетельствам — наши агенты собирали их и в Ковентри, и в других местах с сорок седьмого по пятидесятый год, расспрашивая людей, служивших в ту войну в медицинских подразделениях гражданской обороны, — нам известно, что сестру могли назначить к хирургу в последнюю минуту, наспех, не спрашивая, какая у кого квалификация. Боевые условия, Дагмар. И если ты окажешься там первой, когда завоют сирены — а так оно и будет, — доктор Джонсон возьмет тебя без разговоров.
— Постараюсь, чтобы взял.
— Возьмет, не сомневайся. Все наши бригады первой помощи будут в халатах и в масках, обычных для Англии 1941 года, и будут использовать инструментарий, не слишком бросающийся в глаза своим анахронизмом… Хотя что можно заметить при такой бомбежке, — Джубал оглядел зал. — Все участники нашей операции — добровольцы. Я неоднократно подчеркивал, что вы идете в настоящий бой. Если вас убьют в Англии 1941 года, то вас убьют. Фугаски нацистского Люфтваффе убивают не хуже всяческого экзотического оружия позднейших времен. Вот поэтому мы все — добровольцы и каждый еще может отказаться до начала операции. Все девушки майора Гретхен тоже идут добровольно — и получают наиболее высокий гонорар, — Джубал откашлялся. — Но есть у нас один доброволец, который нам не нужен и которого необходимо оставить дома. Дамы и господа, куда нам, черт побери, девать Пикселя? Когда начнут бомбить и наш перевязочный пункт завалят ранеными, нам меньше всего будет нужен кот, которого невозможно запереть. Полковник Кембелл? Это твой кот.
— Ты неправильно подходишь к вопросу, доктор, — ответил мой внук Ричард Эймс Кемпбелл. — Пиксель мне не принадлежит. Как и любому другому здесь. Я согласен — нельзя допустить, чтобы он в бою путался у нас под ногами. Кроме того, я и за него беспокоюсь: он ведь не знает, что бомбы могут убить. Он попадал уже в перестрелку котенком, и чуть было не погиб. Я не хочу, чтобы это повторилось. Но не могу придумать, как его запереть.
— Минутку, Ричард, — поднялась Гвен-Хейзел. — Можно внести предложение, Джубал?
— Хейзел, у меня тут записано, что всей операцией от начала до конца командуешь ты. Поэтому предложение, я полагаю, ты можешь внести — по крайней мере одно.
— Ладно тебе, Джубал. У нас в семье есть человек, который имеет на Пикселя больше влияния, чем я или Ричард. Моя дочь Вайоминг.
— И она согласна нам помочь?
— Согласится.
— Допустим — но сможет ли она не спускать глаз с Пикселя целых четыре часа? По техническим причинам, связанным с пространственно-временными воротами, у нас уйдет на операцию примерно столько бундокского времени — так говорит доктор Бэрроу.
— А можно мне сказать? — вмешалась я.
— Хейзел, уступаешь слово?
— Что за глупости, Джубал, конечно.
— Без Вайо нам действительно не обойтись — на эту девочку вполне можно положиться. Но тут ей Пикселя не уберечь — он мигом улизнет. Давайте отправим их в страну Оз и оставим у Глинды. Точнее, у Бетси, но Глинда своими чарами должна помешать Пикселю проходить сквозь стены.
— Ну как, Хейзел?
— Они оба будут в восторге.
— Значит, так и решим. А теперь вернемся к операции. Попрошу голограмму. — Позади и вокруг Джубала возникла огромная живая картина. — Это не настоящий Ковентри, а учебная потемкинская деревня, которую построила для нас Афина километрах в восьмидесяти отсюда. Поклон тебе, Фина.
— Спасибо, папа Джубал, но тут поработал «Шива» — мы с Майкрофтом Холмсом составили синергестическую параллель, а дирижировала Минерва. И раз уж вы тут все собрались, позвольте напомнить — Минни, Майк и я приглашаем всех на нашу свадьбу по завершении операции «Ковентрийский перелом». Так что подумайте заранее о свадебных подарках.
