Юрий Губин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА
Общественная практика стала быстро усложняться в связи с быстрым объединением двух, ранее рассмотренных, составляющих коммуникативных систем и появления большого количества информации. С увеличением ее потоков и путем зарождающегося альтернативного мышления, а значит возможности выбора лучших вариантов, т.е. замены количества на качество стала набирать силу так называемая социальная память. Она, в связи с этим, теперь позволяла более четко выявлять узлы социальной напряженности и ограждать их запретами как волков флажками. Если запреты – прототабу архантропов и палеоантропов были единичны, т.е. представляли собой, если можно так выразиться, разовые команды, то в связи с усложнением социальной и хозяйственной деятельности возникла необходимость табуировать многие стороны жизни. Это говорит о процессуальной направленности данной необходимости. Стала формироваться всеобъемлющая система табу, оправдание которой во многих вопросах проявлялась в мистических формах культуры пресапиенсов.
При слиянии двух праобщин возникли две альтернативы в некоторых моментах бытия, которые необходимо было объединить в одно целое. Две уже теперь родственные праобщины на базе воссоединения двух культур стали решать возникающие проблемы путем выбора из двух альтернатив одну. То есть, в результате этого из двух культурных констант можно было выбирать одно, оптимальное решение. Таким образом, стали оформляться зачатки альтернативного мышления, еще одного шага к логическому.
Только что родившийся непосредственный наш предок Homo Sapiens с его новыми социальными взглядами стал создавать такую сторону человеческих отношений как справедливость, без которой многие стороны жизни были бы не решаемы. Таким образом, он осмыслил возникновение другого устройства жизни, а значит, смог построить другие, совместные ценностные ориентации, но именно на базе конкретизации новых социальных отношений при взаимном проникновении двух культур по принципу справедливо – не справедливо. Так, что, создавая справедливость как феномен новых социальных отношений, человек вышел за пределы мира праобщин.
Если ранее в охотничьих процессах бытовало групповое ассоциативное мышление, то на данном этапе а данной базе стало, хотя и медленно, формироваться индивидуальное, т.е. зачатки понимания индивидуальной роли каждого члена охотничьего коллектива. Это было продолжение проявления и формирования функции «пра Я», что ознаменовало новый этап эволюции психики, а значит и эволюцию структур мозга, и послужило явлению для всех индивида, личности. Хотя она и была «обложена со всех сторон» коллективным пониманием окружающего мира с еще достаточно большим процентом интуитивно-образного мышления, но ОН уже состоялся. Значит, стало проявляться в некоторых моментах бытия индивидуальное мировоззрение, основанное на закономерностях картины мира и общей архитектуре надстроек.
Накопление знаний происходило да и происходит сейчас в течение всего онтогенеза. На арену жизни стал постепенно выходить индивидуальный опыт, обусловленный индивидуальными возможностями каждого. Как бабочка в куколке из роботизированной сути палеоантропов в формирующемся первичном племени стал создаваться современный человек. Конкретизировались ранее существовавшие в зачаточном состоянии две возможности сохранения и передачи компонентов культуры от поколения к поколению. Первый, как обычно, через коллективную память сообществ, второй через память индивидов.
Высшая справедливость первичного племени удержала человека как индивида от формирования конкретного собственного, внутреннего «Я» с его эгоизмом, эксцентричностью и нарциссизмом не впустив его такого в культуру первобытного человека. В то исторически значимое время были определены некоторые стороны справедливости как направляющей социальной силы в системе коммуникаций между двумя родами. Впоследствии они, трансформировавшись в законы стали эффективно действовать совместно с прототабу, которые в данный момент и стали вытесняться в сторону верований и формироваться там, в институт табу. Наконец-то на самой верхушке стебля сукцессионного ряда, с которого опали все листья тупиковых форм, сформировался первый бутон соцветия истинно человеческих отношений, который через 200 тысяч лет раскроется в великолепное соцветие множества человеческих цивилизаций.
В связи со слиянием двух культурных констант и ассимиляции физиологических критериев обязательно должно было произойти изменение коллективных представлений об окружающем мире. Он стал раскрываться перед ними во всей своей многогранности. Это требовало усвоения большого количества информации, об окружающей обстановке, (что не была проблемой для этих людей приемников культуры архантропов потому, что структуры мозга ответственные за память были у них отлично развиты). Появилась новая информация о зарождающихся непохожих на прежние социальных и общественных отношениях внутри племени, новых способах охоты и собирательства, изготовления новых форм различных орудий, на базе существовавших ранее у каждой праобщины в отдельности. Хотя групповая эмоционально-переживаемая сопричастность, которая существовала в группах архантропов и палеоантропов, а так же осознание принадлежности к той или иной социальной группе остались неизменными, но групповая сопричастность именно своей общности стала ослабляться личностными формами ассоциативного мышления. В связи с этим началась кристаллизация не групповой, а индивидуальной сопричастности и сопереживания своему племени, а точнее роду пока через материнское родство своей фратрии в дуальной общности первичного племени.
Вот в этот период активного взаимодействия двух культур зарождающихся родов первичного племени и начинает формироваться знание как сознательный процесс осмысления объективной реальности, возникает и познание как способ постижения окружающего мира через обновленную дуальную культуру, которая и позволяла это делать. Теперь уже знание, активизируясь становиться инструментом координации и регулирования общественного климата в формирующемся первичном племени. Так, что человек в этот момент стал не только понимать, но и знать. То есть он становился человеком в полном смысле данного слова.
Если некоторые хозяйственные вопросы могли решаться сообща потому, что в большинстве случаев решались женщинами обеих праобщин, то мужчины в своей деятельности и в своих культурных наработках с их разовыми прототабу, были достаточно консервативными и жестко запрограммированными. Данная их особенность была необходима для того, чтобы отстаивать свои охотничьи обычаи и способы охоты без больших изменений, восприняв, только необходимую часть друг у друга, и фактически касающихся только коллективных видов охоты, таких, например, как загонная. Чтобы обеспечить полностью формирующуюся общину мясной пищей результативность каждой отдельной охотничьей группы стало не достаточной. Возникла необходимость в расширении охотничьих угодий и в объединение их усилий (скорее всего по требованию старейших женщин потому, что матриархат пока еще никто не отменял). Поэтому возникла потребность в выработке новых приемов охоты, которые задействовали бы весь личный состав формально объединенной группы охотников. Это послужило некоторому сближению мужчин на основе общих интересов, но для этого необходимо было время.
Конечно, мелкие стычки на первых порах взаимоотношений между охотничьими группами формирующейся материнской общины доставляли много неприятностей для отдельных людей, но уже не было истребительных сражений с элементами каннибализма, как это случалось в начальный период противостояния. Это произошло потому, что обе стороны формирующегося дуального сосуществования стали видеть в своих противниках людей себе подобных, а не животных, как было ранее. И нападения теперь носили чисто символический характер, и вполне возможно, выражавшийся в воинственных танцах друг против друга, в показной агрессии. Вполне возможно отголоском тех времен является русская матерщина, направленная на оппонента, которая существовала в мужских группах для определения своего нового статуса в дуальной общине по принципу «А ты кто такой !?»
Наступал момент, когда хозяйственная территория, включающая в себя охотничьи угодья и территории собирательства пищевых растений, не стали выдерживать гнета пищевых потребностей материнской общины из-за возросшей численности, а так же из-за трудности поддержания санитарного порядка. Вот тогда впервые разделилась на две локальные группы сформированная первобытная община, которые и построили два отдельных населенных пункта не далеко друг от друга. В последствии при расселении община выделяла своих людей в кнсорционную группу, отправляющуюся на новые места проживания. Она при благоприятных условиях сначала существовала как материнская община, а затем так же разделялись на две локальные группы данной общины. Расстояние завесило от наличия пищевых ресурсов. Дуальность праобщины при этом не изменилась потому, что культура теперь стала общей, а межгрупповые связи были уже крепкими и не подвергались дискриминации. Теперь традиция ежемесячных половых отношений для снижения напряжения между мужчинами, стала обрастать ритуалами. Потребность в общении между двумя частями дуальной, материнской общины теперь ведь была не только в половых отношениях, но и в подтверждении общности этого коллективного образования. Вряд ли эти первобытные люди понимали суть половых отношений и связывали их с рождением детей. Ведь это был просто инстинкт репродуктивности, который не осознавался, и который теперь стал обрастать культурными формами, превращавшимися в обычаи и традиции.
