Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
Фредди с интересом рассматривал распахивающийся за лобовым окном пейзаж: столько снега он ещё не видел. Нет, и в Аризоне снег бывает, да только не лежит дольше двух-трёх дней, а здесь… осень ещё, октябрь, а как в январе.
— Совсем зима, — сказал Джонатан, так же смотревший в окно.
И Тим, почувствовавший, что можно, откликнулся:
— Немного запоздало, сэр, но снег прочно лёг.
— Езде не мешает? — спросил Фредди.
— Есть резина специальная, ещё цепи, навески разные… Нормально, сэр, — с такой же спокойной деловитостью ответил Тим.
— Понятно, — кивнул Фредди.
В машине тепло, и Джонатан распахнул плащ, открыв меховую подкладку. Он совсем успокоился, что ловушки нет, простое совпадение, редко, но бывает. Станет ли оно удачным… посмотрим по обстоятельствам. Но до чего же живучи гриновские, ведь устроился, в чужой стране, и, судя по его виду, неплохо устроился, надо же, таксист, это значит, не только карту, но и язык знает.
Фредди невольно прислушивался кровному, но какому-то непривычному гулу мотора. Что ж, похоже, для России русская машина неплохо и даже хорошо, или это класс водительский? Очень мягкий ход, а скорость приличная.
Что в дороге языки развязываются и с шофёром легко болтают, Тим знал ещё по прежней, даже до Грина жизни, а здесь убедился, что русские — такие же люди, и охотно поддерживал любой разговор, считая это своей профессиональной обязанностью. И сейчас он спокойно и в меру доброжелательно отвечал на вопросы об особенностях русских дорог и машин, привычно вставляя «сэр», но без излишней почтительности. Они ему не хозяева, а пассажира. Но фраза Капитана о рыбах, что человека перекусывают, сидела в памяти, и с каждой минутой он всё больше убеждался в правоте капитана. И хотя всё спокойно и как надо, как положено, но внимания терять нельзя.
Маленькие, то ли городки, то ли посёлки стремительно пролетали мимо, или это машина пролетала сквозь них, и тогда становилась заметной скорость, и опять снежная равнина, сливающаяся на горизонте с небом.
Джонатан вдруг скомандовал:
— Разворачивайся!
Тим еле заметно пожал плечами и стал плавно тормозить для разворота, а то по снегу на такой скорости так занесёт, что и перевернуться недолго.
Фредди круто обернулся назад.
— Сбрендил?
— Цветы забыли, — словно не замет л угрозы в его голосе Джонатан.
— Чёрт, — вынужденно согласился Фредди и поглядел на часы. — Подожди, парень, по дороге есть магазин?
Тим уже почти закончил разворот, но остановился и ответил:
— Есть хозяйство, где выращивают цветы на продажу, «Флора», там можно купить.
— Давай в темпе, — распорядился Фредди.
— Да, сэр, — кивнул Тим и стал разворачиваться на прежний курс.
Всякое он повидал, но, чтобы телохранитель командовал хозяином… хвост собакой не вертит. Так что, всё — игра? Кто же здесь главный? До сих пор всё было понятно, но теперь… как-то на уроке шауни говорили о кочевье, и кутойс сказал: «Не важно, кто едет впереди, важно — кто командует стой». Похоже, здесь так же. Неважно, кто сидит на господском месте, важно, кто командует маршрутом. Но здорово они его разыграли, почти поверил, или… да к чёрту беляков этих с их вывертами, его какое дело, кто у них главный. Не пропустить поворот на «Флору» — вот о чём думать надо.
Скорость увеличилась, и машину стало слегка и даже приятно покачивать, но мотор гудел по-прежнему ровно и ненапряжённо.
— Сам регулируешь?
— Конечно, сэр.
Фредди усмехнулся.
— Коня сам корми, чтоб знал тебя, а не конюха, — сказал он по-ковбойски.
И Тим невольно улыбнулся, чувствуя, что не может не подхватить игру.
— Завсегда такое, масса, — ответил он нарочито рабским говором.
И оба с удовольствием захохотали.
Рассмеялся и Джонатан. До чего же ловок ковбой, две фразы — и есть контакт. Вон уже совсем по-свойски болтают, а гриновского приручить — это высший пилотаж.
— Машину арендуешь или кредит взял?
— Нет, сэр, — покачал головой Тим, но без малейших признаков сожаления. — Я в хозяйстве работаю. На автокомбинате.
— Ага, — понимающе кивнул Фредди. — Зарплата и чаевые, так?
— Точненько, масса.
— Неплохо.
— Не жалуюсь, сэр.
— И давно здесь?
— С Нового года, сэр.
Фредди понимающе кивнул: значит, тоже от Хэллоуина сбежал, да, наворотили тогда, но об этом лучше не спрашивать, мину из любопытства не ковыряют, но интересно: в Колумбии тогда Чак, судя по всему, в одиночку орудовал, а этот где тогда отрывался и счёты сводил? Но пока это не нужно, а, значит, и не важно.
Снег уже не голубой, а синий, и небо тёмное. Тим включил фары.
Джонатан озадаченно посмотрел на свои часы.
— Почему так темно? По часам ещё…
— Шестой час, сэр, — ответил Тим. — Уже вечер, — и пояснил: — В декабре в три уже темно.
— Однако, — неопределённо сказал Джонатан.
Тим почувствовал себя задетым, а тут ещё Фредди добавил:
— Нашёл место для жилья, только мигнул и дня нет.
И Тим решился ответить.
— Длинная ночь очень удобна, сэр, всё успеваешь.
Насчёт того, чем в зимнюю ночь заниматься, чтоб хоть и темно, да не холодно, балагурили и в бытовке, и в мужской курилке много, вот он и не сдержался.
Джонатан и Фредди с удовольствием расхохотались.
— И много успел? — спросил сквозь смех Фредди.
Тим самодовольно усмехнулся.
— Троих, сэр.
— Ух ты, чтоб тебя…! — восхитился по-ковбойски Фредди. — Это с Нового года и троих отковал?! Ну, кузнец!
— Двоих с собой привезли, — всё ещё улыбаясь, объяснил Тим. — А третья уже здесь родилась, — и с гордостью: — Коренная гражданка.
Фредди даже присвистнул: о таком обороте он не знал и не думал, это стоит обмозговать, потому как придётся учитывать.
Поворот, ещё поворот, разъезженная грузовиками колея, призрачные силуэты теплиц за сетчатым забором вдоль дороги, а с другой стороны… похоже, сады.
— Большое хозяйство, — задумчиво сказал Джонатан.
— «Флора» на всё Ижорье знаменита, — серьёзно сказал Тим. — Говорят, и в Царьграде свой магазин держит. Ну, и ещё по городам, а север — весь её.
— Большое хозяйство, — повторил Джонатан.
И Фредди кивнул, показывая, что всё понял.
Рядом с большими, чтобы свободно могли разминуться два грузовика, фигурной ковки воротами одноэтажный, развёрнутый торцом к подъездной площадке длинный дом. У его крыльца Тим и остановил машину.
— «Флора», сэр.
Воскресные смены, особенно вечером, самые спокойные. Всё сделано, полито, обрезано и взрыхлено, лампы ещё горят, но уже в вполнакала, растения отдыхают, и нечего их по пустякам беспокоить. Можно собраться в бытовке за магазином, пить вскладчину чай из пузатого самовара и неспешно, без злости и страха, болтать, сплетничать о начальстве и городских придурках, что в земле ни уха, ни рыла.
Артём с удовольствием участвовал в этих посиделках. В складчине он на равных, и в разговоре — тоже. А если завернут покупатели, будет совсем здорово. С оптовиками он, конечно, дела не имел, с теми управляющий все разговоры ведёт, а его если и зовут, то на погрузке помочь, а вот розничная… началось это под Пасху, приезжали за цветами из церквей со всей округи, народу не хватало, и его послали помогать подтаскивать ящики с гортензиями — их больше всего для церкви берут, удобные они для украшения. И он — как-то само собой получилось — подошёл к одному старику помочь составить букет, а то лысый дурак набрал дорогих срезков, а веник веником, ну и… раскрутился старик на двадцатку, и пошло, и пошло… А на Троицу он уже вовсю вкалывал на продаже, раскручивая церковных старост и богомолок на гирлянды и букеты. И с каждой продажи ему и законный процент, и чаевые. Так и повелось, у него теперь даже свой халат продавца, зелёный и с эмблемой «Флоры» на нагрудном кармане.
Трифон предложил перекинуться в картишки, в «подкидного», даже не по маленькой, а на чистый интерес, но Арнольдыч строго покачал головой.
— Никаких карт. Найн.
Таисия Ефимовна согласна закивала.
— Ну, чего тебе не сидится, Триша, чего ты в этих картах нашёл, ведь грех один.
— Да ну тебя, Ефимовна, — Трифон ещё раз стасовал и убрал колоду в карман. — У тебя всё грех. Выпить — грех, закурить — грех, в картишки перекинуться — грех, девку…
— Тьфу на тебя, — не дала ему договорить Таисия Ефимовна и рассмеялась вместе со всеми.
— Ох, Ефимовна, — покачал головой Трифон. — Не нагрешишь, так и каяться не в чем будет, а без покаяния в рай не пустят.
— А зачем тебе в рай? — спросил Артём. — Там ни карт, ни выпивки…
— Ни девок, — закончил за него Трифон и засмеялся первым.
Отсмеявшись, взялись снова за чай, когда за окном зашумел, приближаясь, мотор. Трифон подошёл к окну, чуть отогнул сбоку занавеску, вглядываясь.
