Телохранитель Генсека. Том 4 (СИ) - Алмазный Петр

— Прямо сейчас сможете это сделать? — спросил Удилов. — Понимаю, что день был сложным, но дело не терпит отлагательств.

— Вадим Николаевич, у нас не день, у нас вся жизнь сложная… Разумеется, смогу.

Еще час просидел рядом с оператором ЭВМ, составляя портрет. В результате получился мужественный мужчина лет тридцати, черноволосый крепыш. Особых примет у него не было. Разве что сильно выраженные надбровные дуги и низкий лоб. И я точно раньше его не видел. Однако Удилов, только глянув на портрет, загадочно усмехнулся:

— Так вот откуда ноги растут…

— Вы его знаете? И кто же это?

— Бывший опер. Оказался нечист на руку. Но проявили либерализм — не стали его сажать., а просто уволили. Перевели во вневедомственную охрану сторожем. Некоторое время отслеживали. Подозрительных контактов не имел, службу нес бодро — сутки через трое. Наблюдение сняли. Передали участковому и забыли о нем. Вы с ним не пересекались, у вас там в Заречье другие задачи и другой контингент. Но ситуация помаленьку проясняется. Я так и думал, что сотрудники КГБ ряженые, но, как видишь, все равно не простые парни с улицы.

— А приказ им отдавал кто-то еще более непростой…

— Разберемся и с ним, не переживайте. Езжайте уже сегодня домой. А завтра займитесь плотно подбором сотрудников в управление. Отчитываться по ним будете Цвигуну, но перед этим мне хотелось бы, чтобы со мной тоже советовались по каждой кандидатуре. И с отделом кадров поаккуратнее — там тоже подозрительная активность наблюдается.

— Есть кто-то конкретный под подозрением?

— Пока нет, но утечка информации имеется. Так что, Владимир Тимофеевич, я бы хотел, чтобы вы в первую очередь занялись именно отделом кадров и архивным управлением.

— Сделаю, Вадим Николаевич! Разрешите идти?

— Идите. Вам хотя бы иногда нужно бывать дома.

Удилов прав — за делами я совсем забросил семью. Сейчас уже давно стемнело, девочки спят, Светлана, скорее всего, тоже.

Но я ошибся. Девочки действительно спали, но Света еще даже не ложилась. Она сидела на кухне с выключенным светом. Когда я щелкнул выключателем, она шмыгнула носом и украдкой утерла слезы.

— Что случилось? Почему глаза на мокром месте? — подошел к жене, присел рядом на корточки, заглянул ей в глаза.

— Ничего не случилось. Все хорошо.

— А почему плачешь? А ну-ка давай рассказывай! — потребовал я.

Но Света встала, обошла меня и равнодушно спросила:

— Есть будешь?

— Буду. Я буду есть, а ты рассказывать, что тебя так расстроило.

Я примерно представлял, чем вызвано такое состояние. Последнее время даже позвонить забываю. Но ведь и правда не до звонков. Взять, хотя бы, сегодняшний день — когда там было звонить? Я даже о еде забыл! Сейчас пока жена собирала на стол, схватил кусок хлеба и, посыпав солью, откусил.

— Опять не ел сегодня? — Светлана взглянула на меня и нахмурилась:

— А что за одежда на тебе? Не помню такой рубашки. И где твой пиджак? Ты утром в пиджаке уходил. Подожди, это что? Кровь⁈

Она кинулась ко мне и, отвернув ворот рубахи, провела пальцем по шее.

— Володя⁈

— Свет, я устал как собака. И голодный, как все остальные звери вместе взятые. Давай сначала есть, потом разговаривать.

Она быстро налила мне тарелку разогретого борща, положила в другую картофельное пюре. Открыла сковороду и хотела добавить котлет, но, посмотрев, как я уплетаю борщ, поставила на стол круглую металлическую подставку и водрузила сверху сковороду. Я невнятно промычал слова благодарности, за что получил от жены замечание:

— Не разговаривай с набитым ртом!

Когда откинулся на спинку стула, сытый и довольный, Света убрала опустевшую сковороду и тарелки. Поставила передо мной кружку дымящегося чая.

— Что случилось?

— Свет, это не моя кровь. И потом, ты знаешь, какая у меня работа, ситуации разные бывают. А ты сегодня плакала потому что меня вечно нет дома? Я правильно понял?

— Да, Володь… Иногда думаю, как хорошо мы жили в Кратово. Ты тоже часто ездил в командировки, и много времени проводил на работе. Но тогда у тебя хоть изредка случались выходные. И ты с нами ходил в парк и в кино. А сейчас совсем про нас забыл. Я уже не знаю, что дочерям отвечать. Леночка переживает, я вижу, но молчит. А Таня сегодня сказала, чтобы я не расстраивалась, если папа нас бросит. Мол, у меня есть она и никогда не бросит меня одну. Представляешь, что в головах у них творится? Я, конечно, объяснила, что ты работаешь, но сколько можно, Володь?

— Света, ты права, я действительно редко бываю дома. Но обещаю исправиться. Потерпи еще немного. Экзамены сдам — стану посвободнее. Вечных выходных не обещаю, но все-таки сможем почаще проводить время вместе. А с девочками утром поговорю, перед школой. Ну, опять глаза на мокром месте? Ты что, глупая, не плачь!

— Знаешь, я и сама подумала, что ты нас хочешь бросить… что у тебя другая женщина…

— Точно! У меня другая женщина, и зовут эту женщину — работа! Свет, давай в спальню, пока еще до чего-нибудь не договорились. Я в ванную, потом к тебе.

Сидя в теплой ванне, наконец-то расслабился после сложного дня.

Когда, наконец-то, добрался до постели, Света уже спала. Думал, тоже махом отрублюсь, но мозги не отключались. В голове крутились недавние события и я, как ни старался, не мог вычислить, кто стоит за всем этим. Вспомнил человека, после принятия конституции думавшего о Брежневе в уничижительном ключе. «Убрать надо его, пока не поздно» — как-то так выразился тот тип. Но что я о нем знаю? Только, что он носит на руке дорогие часы. Эх, как не вовремя меня тогда отвлекли! Горби, кстати. Хотя не похоже было, что он причастен, просто так совпало.

И сейчас всю эту многоходовку в бриллиантами и Галей провернули только для того, чтобы скомпрометировать Генсека. После такого пятна на репутации, оставаться в должности Леониду Ильичу было бы сложно. Несмотря на огромный авторитет и то, какой вес он набрал в политике, все равно могла бы замаячить скорая пенсия. Ведь сам постоянно говорит об омоложении кадров и реформах. А тут как раз такое…

Искренне надеюсь, что нам с Удиловым удастся вычислить врага раньше, чем тот нанесет следующий удар.

Глава 9

Утром я встал первым и приготовил завтрак. Когда девчонки проснулись, на столе уже стояли блинчики с начинкой из творога с изюмом, клубничное варенье и какао.

— Папка! — радостно завизжала Леночка и кинулась ко мне обниматься.

Подхватил ее на руки, подкинул к потолку. Длинные волосы дочери взлетели вверх светлым облаком и упали ей на лицо. Прибежавшая Таня прижалась ко мне, обняла руками за талию и тихо сказала:

— Я соскучилась.

— Тебя тоже подкинуть? — с улыбкой спросил старшую дочь. — До потолка?

— Вот еще! — фыркнула Таня. — Я уже большая.

Младшая, сидя у меня на руках, многозначительно взглянула сверху на старшую — дескать, завидуй молодым, старуха!

— Быстро умываться, чистить зубы! — скомандовал я, поставив Леночку на пол. — И чтобы к завтраку вышли уже причесанные, красивые и одетые.

В кухню вошла жена.

— Что не разбудил? — Светлана присела на стул, откинулась на спинку и закрыла глаза. Я внимательно посмотрел на нее. Вроде бы восстановилась после болезни, даже волосы отросли и, кстати, стали завиваться мелкими локонами, но лицо все равно бледное. И круги под глазами.

— Ты так сладко спала, жалко будить было, — улыбнулся, чмокнул ее в щеку. — Кофе будешь?

— Налей, — как-то безразлично согласилась Света.

— Сегодня постараюсь приехать пораньше, пообщаемся, — сказал я и она в ответ молча кивнула, сделав маленький глоток из кружки.

— Ты в больнице давно была?

— Недавно. Сам же отправлял. И сразу предвосхищаю вопросы: да, я чувствую себя хорошо. Просто настроения нет. Ничего с этим не могу поделать. Такая тоска порой накатывает. Маму вспоминаю…

Подошел, обнял, прижал к себе и похлопал ладонью по спине, успокаивая. Не хватало еще, чтоб снова расплакалась, а еще и дочки увидели.