Прорвемся, опера! (СИ) - Киров Никита

— Лёха, ты тут! К тебе домой заезжал, не было, в отделе тоже нет. Погнали! Он раскололся.

— Уже? — отец удивился. — Ладно, Витька, погнали так погнали.

— Привет, дядя Витя, — я узнал старинного друга отца.

Тот заулыбался, кивнул и поднял в знак приветствия широченную ладонь.

— Сегодня Якут про тебя рассказывал, Пашка, — сказал он с улыбкой, пока отец заводил свой москвич. — Как ты того урку с обрезом из туалета вытащил. Когда к нам уже перейдёшь? Нам такие люди нужны.

— Пока в уголовном поработаю, — ответил я. — Опыта нахватаюсь у Якута и Устинова.

— Мужики они крутые, жизнь прохавали. Молодец, правильно мыслишь. Но ты хоть так заходи, чай попить. Бывай!

— Пока, — отец махнул мне рукой на прощание из машины.

— Завтра зайду, — пообещал я.

Ну, завтра будет большой день, а пока надо наметить планы, с кем поговорить, что выяснить, а заодно — вспомнить старые дела, ведь текущую работу никто не отменял.

Планы большие. Отец, близнецы, Орлов, Толя Коренев, и это только на ближайшее будущее. Я даже пометил всё в записной книжке. Будут тут и другие имена, ведь вспомнить всё и сразу — задача непростая, будем действовать постепенно, не торопясь, но и без промедления.

Со всем надо разбираться, и разбираться по-умному. Никто мне не поверит, если я скажу, что отморозки планируют устроить налёт на кассу оптического завода, а некий киллер уже сейчас готовится прикончить отца.

В такое никогда не верят. В лучшем случае подумают, что я перепил, в худшем — что свихнулся.

Значит, надо сделать так, чтобы ничего это не случилось. А если не выйдет прекратить такое дело в зародыше, то надо встретить события лицом к лицу, чтобы пресечь на ходу.

Наконец, дошёл до дома. Жил я в обычной хрущёвке-пятиэтажке, без лифта. Привычно проверил почтовый ящик, поздоровался с Колькой, парнем-студентом из сорок пятой квартиры, который постоянно курил у окна, и зашёл домой.

Хорошо, что не малосемейка, а своя квартира. Однокомнатная, с совмещённым санузлом, с обстановкой, которая не менялась с тех пор, когда здесь жила бабушка.

Над кроватью на стене висел ковёр с оленем, стояла когда-то дефицитная югославская стенка, наполненная тоже уже не дефицитным чехословацким хрусталём. При каждом моём шаге хрусталь в стенке позвякивал. Всё привычно, хотя всё равно придётся ещё повспоминать, что и где лежит.

Рука сама потянулась включить старый телевизор «Рубин», что я и сделал, и оттуда послышалась смутно знакомая музыка и тараторящий голос:

— … наступает время третьего тура нашей программы «Угадай мелодию»…

Только после этого, когда телевизор прогрелся, появилась цветная картинка с заставкой передачи. Но смотреть ящик времени не было, и я направился на кухню, пока Сан Саныч терпеливо ждал там, когда я его накормлю. Но пёс у меня воспитанный, впустую не лаял.

Сварил я всё-таки тогда каши, вот ему и на вечер осталось, и на завтрашнее утро хватит. Всякие сухие корма тогда были в диковинку, все кормили собак натуральной пищей. Лично я даже иногда покупал ему мясо и кости, хотя получки на такое не всегда хватало. Но мы с отцом, бывало, ездили по деревням, покупали что-то у колхозников напрямую, да и дача его выручала.

Ну вот и сегодня Сан Саныч ел получше меня, потому что у меня на ужин только половина почерствевшей буханки чёрного хлеба да вечная «Рама», зато есть полбанки малинового варенья. И чай со слоном, приличный.

Интересно, а с Лидкой я уже познакомился или нет? Не помню, вроде, ещё нет. Я оглянулся в коридор, ища ответ. Ага! Телефон в квартиру ещё не провёл, значит, пока нет. Но, посмотрим, что и как будет дальше.

Вспоминая обстановку в городе, вернулся в комнату, лёг на диван, когда там показывали какой-то старый сериал: «Багз — электронные жучки», но быстро вырубился.

Утром проснулся совсем рано, выгулял и покормил собаку, но сегодня брать Сан Саныча в отдел не стал, наверняка будет много работы и ходьбы по кабинетам.

У дежурных пересменка, так что обошлось без разговора о курицах. Я сразу направился в отдел, и уже там снова замер на пороге, увидев ещё одного человека.

Пока сложно привыкнуть, что люди, которых ты помнил смутно и которые давно погибли, не только ещё живы, но и встречаются тебе каждый день. И многих из них я рад видеть.

За моим столом сидел майор Руслан Сафин, заместитель Шухова и одновременно начальник нашего «убойного» отделения. Этот высокий темноволосый мужик листал какой-то журнал, о чём-то раздумывая, сильно наморщив лоб. Кроме него в кабинете пока никого не было, все куда-то разошлись.

Сафин бы давно стал начальником отдела уголовного розыска, да вот только не умеет вести себя с начальством, на язык резок, матерится через слово, поэтому до сих пор майор, хотя по возрасту и выслуге ему пора в подполковники.

Но мужик он надёжный, за своих горой. Грубит всем, но за каждого опера порвёт кого угодно, а сам просто живёт этой работой. И его я тоже рад видеть снова.

Едва я вошёл, Сафин вперил свой тяжёлый взгляд в меня.

— Васильев! — окликнул он меня своим громким грубым голосом. — Вот месяц с лишним мозги е***, а за вчера две палки почти заработал. Молоток, но предупреждаю: работать надо ровно, а не так, что месяц ходишь, х** пинаешь, а потом в один день показатели закрываешь. Нет, так не пойдёт. Мужики такое не поймут, и я не пойму. Работать надо всегда! — он грохнул кулаком по столу.

— Понял, Руслан Маратович, — я прошёл в кабинет и протянул ему руку, а он крепко пожал её в ответ. — Со вчерашнего дня работаем в полную силу.

— Вот! Вот это я рад слышать, Пашка! Работаем не на от***сь, а на совесть! Как и надо! Короче, Якут говорит, тебя можно чем-то серьёзным нагрузить, вот и займись делом без его опеки, а то он зашился уже. Вот только в напарники тебе пока некого дать, — Сафин задумался и поднялся, чтобы пройти к окну. — Толю Коренева только, но ты с ним, я слышал, на ножах, да?

Он пристально посмотрел на меня.

— Справимся, не дети малые уже, а он способный опер, — я сел за стол Устинова. — Сработаемся.

— Да, — он прищурился и присмотрелся ко мне как-то иначе, оценивающе. — Вот все бы сразу так рассуждали, а не собачились по поводу и без. Вот только Шухов всё его сюда не пускает, — Сафин потёр затылок. — Надо его прижать, блин, чтобы рапорт подписал, а он всё отказывается. Ещё какие-то дела ему нашёл, говорит.

— Могу напомнить товарищу подполковнику. Сам слышал, как он про медали говорил, что после них отпустит.

— Шухову напомнить? Сам к нему подойдёшь? — он недоверчиво уставился на меня.

— Да. Без проблем. А что за дело?

— Короче, утром заходила одна гражданка, заявление написала, что у неё дед куда-то пропал, а в квартире у него другие люди живут. Тут сам понимаешь, уголовное дело вырисовывается. Значит, вот как, Пашка, — Сафин полез искать сигареты. — Ты уже лейтенант, опер почти полноценный, и сам вызвался, я тебя за язык не тянул. Вот, короче, реши с Шуховым вопрос с Толиком, чтобы эту канитель не разводить, потом с ним то заявление отработайте, и если справитесь — моё тебе уважение, буду знать, за что Якут с Врунгелем тебя хвалят. Потому что, как по мне — хвалить ещё рано, не заработал.

— Справлюсь, Руслан Маратович.

— Занимайся, Пашка, — он отвернулся к окну.

А я достал блокнот и добавил ещё одно имя к списку тех, за кем мне нужно будет присмотреть.

Отец, близнецы, Орлов, Толя Коренев, Руслан Сафин. В скобочках приписал то, что с ним случится потом:

«Подстава».

Это мне и нужно проверить.

Глава 8

Майора Сафина в следующем 1997 обвинят в коррупции и превышении должностных полномочий, причём со взяткой его тогда крепко подставили, а областной отдел собственной безопасности копал под него знатно, будто по заказу, не дав Руслану и шанса доказать невиновность. Крутого адвоката обычный мент, конечно, не мог себе позволить. Вот и попал.

Ну а что произошло на самом деле — не слишком большая тайна, он перешёл дорогу одному коммерсанту, который устроил пожар на складе, чтобы скрыть недостачу, и тот заказал Сафина через знакомых в областном ГУВД. Дескать, лезет не в своё дело — очень странно ведёт себя майор, ведь недостачей ОБЭП должен заниматься, а тут он нездоровый, якобы, интерес проявляет. И те взяли майора в разработку. А он просто хотел срубить правильную палку, так как ОБЭП у нас беззубый и не поспевал за всеми махинациями предпринимателей.