На лыжне попаданец Ломаев (СИ) - Леккор Михаил

Генерал-лейтенант Кожевников с адъютантом ушли. Должность начальника штаба армии не такая уж и синекура, чтобы болтать с младшими офицерами. А я повел взвод к следующему мероприятию. Оно, конечно, мое подразделение — не армия, но времени тратится много.

Так и шли дни. Все понимали, что весенне-летний период — это, по сути, второстепенное время, которое просто должно пройти, это его главная роль. Но мероприятий здесь было очень много. С утра гимнастика, которая в армии обязательна и для рядовых, и для прапорщиков, и для младших офицеров, и даже званием повыше. А для спортсменов нашей роты, даже нашего взвода — еще и дольше и значимее.

Не хочу хвастаться, но это благодаря мне. Разумеется, я сначала доложил по команде. Великанов опять удивился, но разрешил. Ну а затем я «осчастливил» подчиненных. Речь, главным образом, шла о выносливости, гибкости и силе. Многоватенько категорий, но и упражнения были сложными и поначалу непонятными, пришедшими из XXI века.

Если бы не армейские порядки, зуб даю, был бы бунт. А так все окончилось бухтением ребят втихомолку, хотя я обо всем знал от «доброжелателей». Но уже через месяц они успокоились, атело их немного, но заметно развилось. На спортивной спартакиаде внутри спортроты наш первый взвод взял практически все медали. Значимость у них, конечно, ха-ха, на уровне роты, но тем не менее.

Все — и в моем первом взводе, и во втором недоспортсменов, и третьем совсем не спортсменов — это приняли как должное. Ха, спортсмены состава «А». Сравнили жеребца и быка и заплакали, а кое-кто и заликовал втихомолку.

Пришлось в присутствии командира спортроты капитана Великанова разжевать все до примитивного уровня и показать на наглядных примерах, как они развились. На их же телах, кстати. Даже комроты удивился от такого объяснения.

Ну а после «утренней» гимнастики в полтора — два часа шло наше все в летний сезон — бег. На максимальный уровень я взвод не выводил. Но даже относительно слабые в первом взводе (для остальной спортроты — самые слабые по сравнению с ними) легко, без какого-то дискомфорта проносили эти десять километров. Нет, разумеется, они и раньше их пробегали, но теперь с хорошими показателями во времени и им не надо было почти несколько часов приходить в себя.

А самые лучшие во главе, м-гм, со мной (сам себя не похвалишь…) пробегали уже двадцать километров в таком же состоянии. А это, между прочим, уже девять человек, почти треть взвода! Даже нахмурился от понимания, что из-за этой поездки в Москву такие важные и необходимые процессы срываются.

После же обеда шел комплексы теории физкультуры и стрельбы. Да, я решил, когда после результатов научного объяснения процессов стрельбы общий уровень взвода резко повысился и на спортсменов, выбивавших меньше семидесяти очков десятью выстрелов, уже показали пальцами. Так вот провести теорию и в анатомии и физиологии. Гм, уровень был дилетантский, особенно после лекций известного столичного светила, приехавшего к нам в Вологду с контрольной проверкой и согласившего прочитать лекции в спортроте, а, точнее, во взводе.

Но и итог был хорош. Теперь мои подчиненные не просто тренировались в рамках упражнений летнего сезона, а потом еще со временем зимнего сезона, но и могли объяснить, к чему это может привести в организме и какие надо провести спортивные комплексы и в каком ритме.

Курить, кстати, бросили все, а на открытом партийно-комсомольском собрании не только провели общий мониторинг этому процессу, но и подвели перспективные, хе, линии в будущем и постановили выдать денежные и вещественные премии наиболее отличившимся. С протоколом этого собрания пришел к капитану Великанову. Тот хмыкнул — хекнул, но деньги дал.

И, конечно, стрельба. В условиях приближающегося всеармейского состязания, надо было не только повышать уровень моих биатлонистов, но и тренироваться самому. Я стрелял из автомата Калашникова, новым для меня ПМ (пистолета Макарова), ребята рядом из того же АКМ (автомата Калашникова модернизированного), из ТОЗ. И ведь даже лучше получалось!

Уже не командир и подчиненные стояли на огневом рубеже, разделенные дисциплиной и субординацией, а просто коллеги по ремеслу, биатлонисты — спортсмены, спаянные одним важным делом. Так можно было провести людей по всем тонкостям оружейного дела, которые я знал, а какие не знал, то выслушал на лекции — семинаре оружейного мастера и инструктору по стрелковому делу.

А ведь еще мне необходимо было заниматься самостоятельно вузовскими дисциплинами. Пять с лишним предметов надо было сдать на уровне экзаменов и зачетов и два на практикующим зачетом, что в принципе, все равно. Конечно, учебная база от прошлой жизни у меня была приличная, я даже кандидатские минимумы сдавал в аспирантуре при МПГУ. И, главным образом, надо было вновь учить себя советским рамкам ограничений.

Особенно по Истории КПСС (экзамен), марксистско-ленинской философии (дифференцированный зачет), и совершенно новый по тем временам предмет — социология (зачет). Да и остальные предметы с их тормознутой лабудой — введение в советскую педагогику (без формы отчета, но надо было сдать и защитить письменный реферат объемом не менее 7 страниц А4) и советскую педагогику (экзамен) тоже надо было сдать.

Ничего, я же старый человек, много видевший и знавший и сохранивший целые пласты знаний. Прорвемся, как я понял тамошние советские учебники, несмотря на Перестройку, в вузе все еще сохранили застойные каноны. Все советское следовало только хвалить, как светлое и передовое в прошлом и даже в будущем человечества, а все несоветское — только ругать. Принцип здесь был один — без мата, учебная аудитория все-таки. А в остальном без ограничений и желательно побольше.

Конечно же, учебники, как всегда, отставали от жизни. А чего, большинство из них в библиотеках города Вологды были выпущены в первой половине 1980-х годов, а «История КПСС» так вообще издана под редакцией приснопамятногочлен-корреспондента академии наук СССР С. П. Трапезникова в 1970-е годы.

Так что историю КПСС учить по учебникам будет сложно, в плане того, что то и дело могут пришить троцкизм и ревизионизм. Это тебе дражайший С. Л. Логинов (будущий канд. ист. наук, заведующий кафедрой истории в 10-е годы XXI века), не «светлое» будущее. Тогда-то в 1990-ом году еще зеленый и горячий, он пришел к итоге долгого спора к странному выводу: советскую педагогику нельзя учить, поскольку в наших магазинах нет колбасы. Еще в 1988 году тебе б так врезали кирпичом учебника той же «Советской педагогики» по кумполу, причем не относительно, а напрямую и с силой.

И что-то мне говорило, что тамошняя профессура в ЦГОЛИФК в своей основе будет еще более консервативна, чем эти самые учебники. И именно по общественным дисциплинам, основная часть которых преподается на младших курсах, «заушники» их уже прослушали и сдали, а мне теперь их догонять. Ахти мне!

Глава 10

А скорый поезд из родимой уже мною Вологды, между тем, дошел до златоглавой столицы. Долговато тянулся в пути в отличие от быстрого комфортабельного самолета. А вот, чин у тебя еще ведь такой очень крохотно — маленький, чтобы самостоятельно высоко взлетать без маршала авиации. А и то, не на перекладных конягах едешь и ладно. Скорый поезд доколдобался до Москвы всего лишь примерно семь часов. Самый быстрый, правда, шел шесть часов с копейками, прямо-таки метеор.

Но ничего, почитал кое-какие учебные конспекты, что свои, что чужие (с возвратом), попил чаю, любезно принесенный толстенькой проводницей, даже подремал на своей полке, чертыхнувшись на постельное белье железных дорог СССР. Одно хорошо — дешево, а все остальное со знаком минус. Серое, даже не влажное, а местами сырое. Но это еще ничего, женщина снизу, на первой полке, негромко натужно ругалась. Ей досталось рваная простынь, и она все пыталась понять, как можно лечь поудобнее.

Но вот, наконец, Москва, и дорожные тяготы позади. МПС СССР не хорош и не плох, это просто зона особого риска по небольшой цене. Ну а мы проехали, отматерились и разбежались по своим делам. Своих тягот много.