Столичный доктор. Том V (СИ) - Вязовский Алексей

— Исключено, — сказал, как отрезал Великий князь. — А если что-то с сыном опять?

Ох, как трясется Романов надо «своим» наследником.

— Я знаю о ваших встречах с Лизой, князь, — Сергей Александрович проницательно на меня посмотрел. — И буду совсем не против, если супруга сможет снова понести. Это окончательно развеет все слухи.

И как на такое отвечать?

Я скрипнул зубами, но тихо. Со всех сторон обложен. Ладно, улыбаемся и машем. Энергичнее только.

Старицкий прибыл минута в минуту. Поклонился, поприветствовал. Меня, собственно, интересовало только, какие сроки он установит, и как их придерживаться планирует. Порадовал Виктор Павлович. Всё разложил по полочкам, исполнителей указал, ориентировочно смету набросал. И предупредил, что бюджет может увеличиться, если вдруг что-то еще обнаружится, но все такие моменты обещал отметить в отчете. Короче, понравился он мне. Не пожалел, что выбор пал на него.

В конце беседы я представил начальнику реставрационно-улучшительных работ контролера. Жиган зашел, улыбнулся самой человеколюбивой улыбкой, и просипел «Здравствуйте».

— А как к вам обращаться? Коль скоро нам придется долго вместе работать, то нужен ваш адрес. Вот, пожалуйста, моя визитка. Предлагаю сейчас выехать на место, покажу, с чего мастера начнут.

Если и испугался, то виду не показал. Молодец. Надеюсь, счетчик у него в голове работает правильно, и парень понимает, что получит от меня за хорошую работу больше, чем украсть выйдет.

Жиган вернулся часа через три. Вошел, замялся у порога.

— Говори, не стесняйся.

— Хоромы там, Евгений Александрович… Очень уж вам большой куш подсунули… С чего бы? Хотят чего в Царском?

Хитрованец сразу поднял ставки до максимальных значений.

— Ты таких вопросов лучше вслух не задавай, жить легче будет. В Москву надо съездить, вот сюда, — я пододвинул бумажку Бодрова. — Найдешь этого Юлия, узнаешь, сколько он просит за два экземпляра «Бенц Вело» в лучшем исполнении. Лакировка, дорогое дерево в салоне… Доставка в Петербург в ближайшее время. Телеграфируешь потом, чек Моровский выпишет, я ему сообщу.

— А что это за «вело» такое?

— Автомобиль. Самодвижущаяся повозка.

— Ох… Чем же этим изобретателям лошадь плоха⁇

— А чем тебе плохо было умереть от ножа в сердце? — усмехнулся я. — Но прогресс не стоит на месте. В медицине, в чем угодно. Вот и в транспорте тоже напридумывали.

— Что же… Всё сделаю в лучшем виде!

Как-то у него странно глаза заблестели. Заинтересовался. Или мне показалось?

Поднялся в квартиру, пошел в кабинет. Вот место, где меня тронуть никто не смеет. Ну разве что пожар случится. Бандитского налета маловато будет. Достал из ящика письма от Агнесс, которые складываю в коробку. Все в хронологическом порядке, одно за другим. Больше всего их мне не хватало, когда поехал в Знаменку, и потом в Москве никак выбраться не мог. А пишет фройляйн Гамачек обстоятельно, описывая каждый свой день — что видела, с кем встречалась, что в больнице, куда она не бросила ходить. И даже поклоны от герра Рёнтгена — всякий раз, когда встречалась с ним — тот приезжал на встречу с врачами, которые делали снимки.

Вот только в последних посланиях как-то заметно стало, что настроение у Агнесс упало. И причин вроде никаких, разве что мое молчание. В котором девушка меня периодически укоряла.

Что же… Частыми письмами я ее не радовал, а теперь нам еще предстоят телеграфные переговоры. Мне придется как-то объяснить, что дворянского титула в Вюрцбурге и округе покупать не надо, все порешаем, так сказать, на месте. Успокоит ли это Гамачеков?

Глава 9

КОПЕНГАГЕНЪ. Императорская яхта «Штандартъ» возвратилась съ пробнаго плаванiя по Сѣверному морю и привезла 18 человѣкъ экипажа съ норвежскаго парохода, затонувшаго у Линдеснеса.

БЕРЛИНЪ. На засѣданiи международнаго женскаго конгресса дѣвицею Шабановой прочитанъ докладъ объ успѣхахъ новаго женскаго общества въ Петербургѣ.

ЗАГРАНИЧНЫЯ ВѢСТИ. На Соломоновыхъ островахъ, населенныхъ людоѣдами, истреблена ими ученая экспедицiя, приѣхавшая туда на австрiйской канонерской лодкѣ «Альбатросъ». Убитый баронъ Туллонъ, знаменитый геологъ, оставилъ въ Вѣнѣ вдову и трехъ дѣтей.

ВѢСТИ ИЗЪ РУССКОЙ АЗIИ. На сибирской желѣзной дорогѣ введены общiе тарифы. Проѣздъ въ III классѣ крайняго разстоянiя (8,000 верстъ) — 36 ₽ 80 к.

БАЛЛАТЕРЪ. Несмотря на упорный дождь, Государь, принцъ Уэльскiй, герцогъ Коннаутскiй и принцъ Францъ Баттенбергскiй удачно охотились. Послѣ полудня погода прояснилась. Государыня съ королевой Викторiей совершили прогулку въ экипажѣ.

ЗАГРАНИЧНЫЯ ВѢСТИ. По словамъ китайской газеты «Чжи-нань-бао», Японiя предполагаетъ выпустить внѣшнiй заемъ на сумму 400.000,000 йенъ, каковая сумма полность предназначается на увеличенiе флота и желѣзнодорожнаго дѣла.

В назначенный час я сидел в специальной комнате на почтамте. Рядом, возле своего прибора, копошился телеграфист. Меня до сих пор удивляет, что я ничего не понимаю в работе элементарных, казалось бы, механизмов. Ну да, в детстве еще понял, что железяки — не мое, после того как разобрал будильник и не смог вернуть его в первоначальное состояние. А ведь честно записывал, что за чем снимал, раскладывал шестеренки в нужном порядке. Правда, потом их оказалось на три меньше. Они улетели, но обещали вернуться. Наверное, после этого стал искать работу, где плюс минус пара сантиметров в сторону значения не имеют.

Пока ждали настройки прямой связи с Вюрцбургом, попросил послать телеграмму в Леверкузен.

— Генеральному директору компании Байер. Текст следующий: «Решен вопрос стабилизации ацетилсалициловой кислоты тчк отличные жаропонижающий и обезболивающий эффект тчк готов к переговорам в Петербурге тчк князь Баталов».

Зачем я так сделал? Почему не Келеру? А вот потому, что у Байера наши великие князья не оттяпают препарат с военно-патриотическими отмазками. Где гарантия, что и патент, и всё остальное не попадет в их длинные ручки? Похлопают по плечу, сунут еще один дворец, и радуйся. А мне, если честно, и одного много. А не захотят немцы, так можно и с швейцарцами замутить. Правильно будет не складывать все яйца в одну корзину.

— Сей момент — произнес телеграфист, молодой парень с красивыми вьющимися волосами и высоким грассирующим голосом, будто он изображал французский акцент — Сейчас свяжусь с центральным телеграфом и уточню адрес. Возможно, в компании есть свой аппарат.

Так и оказалось. Ну вот, ход сделан, Рубикон перейден.

— Готово, ваше сиятельство, прямая линия с Вюрцбургом. Можем начинать.

Процедуру мне объяснили — я диктую, он печатает. Немецкий он знает, так что проблем быть не должно. А вот интересно, у них в телеграфистах знатоки разных языков есть? Хотя как раз с немецким сейчас проще — наверное, самая многочисленная диаспора в Петербурге. Или одна из. Делят с финнами и поляками места с второе по четвертое. Тюрьма народов, куда ж деться?

Телеграфный аппарат застрекотал и выдал узенькую полоску белого серпантина. Наверное, проверочное что-то, потому как кусочек был отрезан и небрежно отброшен в сторону. И сразу вылез следующий. Этот отдали мне. Ну очевидное «Что случилось?». Конечно, такое мероприятие ради сведений о погоде не затевают. И я ответил так, чтобы понятно было только получателю. А то вроде телеграфисты — народ надежный, и тайну блюдут, но в этом деле чем больше паранойи, тем спокойнее. «Поездка в Брауншвейг отменяется тчк найден лучший вариант с дворянством тчк подробности письмом». Ну и так далее, «как здоровье», поздравления с получением титула князя. В конце обсудили надо ли вносить в связи с последними обстоятельствами изменения в наш брачный договор. В общем, пообщались.

— Ответ из Леверкузена, ваше сиятельство, — вдруг сказал телеграфист и подал мне длинную полоску: