Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим Книга2 Часть2
Когда на белофиннов обрушился свинцовый шквал, Туомпо сообразил, наконец, во что вляпался. Но было уже поздно. Большая часть его солдат превратилась в кровавое месиво. А сам он был тяжело ранен. И потерял сознание. Что его и спасло. От смерти. Хотя сам он об этом еще пожалеет. Но не сейчас. И не здесь. А в подвале внутренней тюрьмы НКВД…
Немногие уцелевшие откатились назад. А следом за ними шли красные кавалеристы. В конном строю. С шашками наголо. И рубили всех, кого удавалось догнать. Как лозу на плацу…
Отразив коварный фланговый удар врага, конники Рокоссовского продолжили неудержимое движение на запад. Сметая все на своем пути.
А вот танки и пехота здорово отстали от кавалеристов. И сводная легкотанковая бригада майора Зоткина, и сорок четвертая стрелковая дивизия комбрига Виноградова. Зима толком еще не наступила, и столбик термометра не опускался ниже минус пяти градусов. Бойцы месили грязь и, на чем свет стоит, материли продажную клику Маннергейма-Таннера, так и не удосужившуюся привести в порядок дорожную сеть.
И комдив Рокоссовский, и начштаба полковник Самарский, и военком корпуса батальонный комиссар Бобров подбадривали командование сорок четвертой дивизии и сводной бригады как могли. Вплоть до отдания под суд военного трибунала. В случае невыполнения боевой задачи. Комкор и начштаба не давали дремать по радио. А комиссар непосредственно на поле боя. В смысле, дороги. Весь личный состав (включая работников дивизионной газеты и оркестрантов) был брошен на починку дорожного полотна и прокладку гатей. И дивизия шла вперед. Вместе с бригадой. Медленно, но верно. Но. Медленно.
Полевой устав РККА, учитывая высокую подвижность, мощный огонь и большую ударную силу конницы, указывал на ее способность к самостоятельному ведению всех видов боя. Более того, требовал использовать ее совместно с танками и авиацией не только во взаимодействии с другими родами войск, но и для решения самостоятельных задач в оперативной связи с ними.
Оперативную связь с другими родами Рокоссовский поддерживал. Но бой вел самостоятельно. В соответствии с уставом. И здравым смыслом. В смысле, так, как это диктовали оперативная обстановка и характер местности.
Во-первых, потому что его кавалерийский корпус действительно обладал не только высокой проходимостью и большой ударной силой, но и мощным огнем. Боевые порядки дивизий были плотно насыщены артиллерией и пулеметами. При этом ручные пулеметы могли открыть огонь сразу, тачанки с разворота, а орудийным расчетам для перевода пушек и гаубиц из походного положения в боевое требовалось всего полторы минуты. А то и меньше. Ежели постараться, как следует.
Во-вторых, потому что при необходимости Рокоссовский мог быстро спешить своих конников, превратив их в пехоту. Чего, кстати, требовал тот же самый устав. В соответствии с которым атака в конном строю применялась лишь тогда, когда противник не был готов к организованному огневому сопротивлению и когда система его огня была расстроена.
И, в-третьих, потому что наступающие вдоль железной дороги дивизии с юга были прикрыты озером Оулуярви, а с севера – горами Кайнунселькя и рекой Оулуйоки. Не говоря уже об отсутствии в этих местах не то что танковых или кавалерийских, а даже пехотных частей финнов. А с мелкими шюцкоровскими бандами, буде таковые решатся на вылазку, красные кавалеристы могли разобраться и без других родов войск. Чай, не впервой белобандитов гонять! Гоняли и по долинам, и по взгорьям! За что и ордена на красных знаменах. И на груди.
Шестого декабря передовые части конно-механизированной группы Карельского фронта под командованием комдива Рокоссовского с боями вышли к железнодорожной станции Вала, девятого – к Утаярви, двенадцатого – к станции Хюркяс. Где и наткнулись на линию полевых укреплений, спешно сооруженных с помощью согнанного со всей округи гражданского населения…
Сто двадцать вторая дивизия особого стрелкового корпуса, наступая с севера, из Войницы, второго числа захватила Суомуссалми и четвертого декабря вышла к сильно укрепленному узлу обороны противника Хюрюнсалми, который взяла штурмом к полудню шестого. Дальше было уже легче. Десятого декабря маргеловский разведбат практически без боя занял Ристиярви, а двенадцатого вошел в Контиомяки. Где соединился с арьергардом сорок четвертой стрелковой дивизии. Одолевшей, наконец, сто километров бездорожья, отделяющих эту станцию от границы, и отправившейся дальше. Догонять ушедших далеко вперед кавалеристов.
Основной задачей сто двадцать второй стрелковой дивизии, с этого момента выведенной во второй эшелон, стало удержание и обеспечение базовых районов снабжения, созданных в районе Суомуссалми и Контиомяки. То бишь, контроль за линиями коммуникаций. С помощью оставленных на важнейших перекрестках и развилках укрепленных блокгарнизонов с размещением в них пунктов питания и снабжения, а также санитарных и эвакопунктов. Блокгарнизоны (две – три роты стрелков, до роты танков или бронемашин, взвод связи и артиллерийская батарея) должны были осуществлять охрану и оборону упомянутых коммуникаций, развилок и перекрестков путем их регулярного патрулирования подвижно-маневренными группами на бронетехнике, а также прочесывания прилегающей местности лыжными группами разведпоиска с целью ликвидации вражеских бандгрупп.
Для регулярных воинских частей мелкие разрозненные отряды шюцкоровцев серьезной опасности не представляли. Если эти части занимали правильную оборону. В окопах и блокгаузах. Если же они находились на марше, на узкой лесной дороге, то внезапный минометный, пулеметный и снайперский огонь со стороны чащи с одновременным подрывом мостов и сзади, и спереди (а мосты и мостики через речки, речушки и ручьи здесь числа не имели и, судя по всему, все до одного были заминированы), приводил к тяжелейшим потерям. Что же касается обозов и транспортных колонн, то они полностью уничтожались.
С особой жестокостью. Понять которую русский ум отказывался. Озверевшие финны не просто убивали, они словно наслаждались мучениями своих безпомощных жертв. Они забивали раненых прикладами. Они резали их своими финскими ножами, калеча и уродуя еще живые трепещущие тела и оставляя их истекать кровью. Как мясники на кошерной скотобойне.
Поэтому в плен этих бандитов не брали, а если кто попадался, то допрашивали по быстрому и тут же расстреливали. Или кончали по-тихому, ихними же финскими ножами. Ежели выпадала такая возможность. И поделом.
Политруки и особисты сначала возражали. И даже угрожали трибуналом. Пока не насмотрелись на таких же политруков и особистов, угодивших в шюцкоровские лапы. С вырезанными по всему телу звездами. После чего вмешиваться в процедуру перестали. Делая вид, что ничего не видели, и знать ничего не знают. Ну, и на том спасибо!..
В первый раз финны причастились русской кровью еще в прошлом веке, во время последней русско-шведской войны. Именно тогда, выслуживаясь перед своими шведскими господами, христолюбивые финские крестьяне, с финской неторопливостью и основательностью принялись резать русских солдат. Нападая на обозные команды. Хотя с финнами Россия тогда не воевала. А учила своего извечного врага, шведов.
Шведов Россия выучила. В смысле, проучила. Поэтому война тысяча восемьсот девятого года действительно стала последней русско-шведской. А для самих шведов, вообще, последней в истории их королевства. Которое воевало с Русью тысячу лет подряд. Регулярно получая по зубам. То от Александра Невского, то от Ивана Грозного, то от Петра Великого. Пока, наконец, и до шведов таки дошло, что, кто к нам с чем, тот от того и того! И зареклись они воевать во веки вечные. И объявили о нейтралитете. Хотя до этого тысячу лет всю Европу в страхе держали и регулярно грабили.
Однако финны ничего тогда так и не поняли. И взявшись за оружие, сами пошли русскую землю воевать. Сто лет спустя. В восемнадцатом году. Когда ослабла Россия после войн и революций. И оставили на ней финны такой кровавый след, что даже шведам не снился! Целый год белофинские бандиты в Карелии хозяйничали, грабили и убивали! Пока молодая советская республика от англо-французско-немецко-польско-чешско-американо-японских захватчиков и их местных прихвостней отбивалась на всех фронтах. А когда отбилась, вышибла с русской земли и финских интервентов.
А финны опять таки ничего не поняли. И осенью двадцать первого организовали подпольный 'временный Карельский комитет', приступивший к формированию 'лесных отрядов' и давший сигнал к вторжению белофинских войск. Которые захватили Ребольскую и Поросозерскую волости. Думали Красная Армия зимой воевать не умеет! Да только ошиблись крепко. И крепко получили.
Но и на этот раз ничего не поняли. Опять стали зубы точить на Советский Союз. И провокации устраивать. В угоду своим заокеанским хозяевам. Вот и пришлось учить по новой. Может, хоть теперь поймут?
