ИММАНУИЛ ВЕЛИКОВСКИЙ - ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В АМНЕЗИИ
Эта статья была написана в форме фельетона, и в ней «Старый скряга», как называли Икеса, смешал серьезные размышления с фривольным описанием того, что греки называли теомзхией. Но серьезная сторона статьи Икеса была слишком мрачной, чтобы можно было оценить ее чрезвычайную своевременность. Поэтому ее восприняли скорее как причуду, чем как данный нам совет и в самом деле «обхватить головы руками».
Иррациональная эмоциональная реакция, которую вызвала книга «Столкновения миров» у столь многих люден, в особенности ученых, как мне определенно кажется, в большей мере вызвана скрытым страхом перед познанием событий прошлого, а не отвращением к любому сокрушению общепринятых научных теорий1.
Деградация науки и религии
Реакция па попытки вывести вытесненное содержание, стремящееся остаться подавленным, на поверхность сознания, может быть очень бурной и вызвать взрыв ненависти; человек, пытающийся помочь другому всколыхнуть потаенное, может сам быть обвинен в подстрекательстве к ненависти и разладу. Враждебность по отношению к терапевтическому воздействию может приписать дурные намерения, в действительности существующие в самом субъекте под слоем разумного осознания, те-рапевту. Иллюстрацией может служить недавняя реакция Дж. Б. С. Хелдейна после прочтения им книги «Столкновения миров».
Хелдейн был британским генетиком, который надел на себя мантию пророка. Когда «Столкновения миров» были опубликованы в Англии, он написал рецензию на книгу в газете «ТКе Ыес 81а1езтап ап<1 Ыайоп» (11 ноября 1950). Усилия, которые он приложил к тому, чтобы уничтожить «Столкновения миров», можно оценить с нескольких точек зрения. Нет необходимости обсуждать здесь его научные аргументы, ответ на них дан научным прогрессом, который совершился после 1950 года.
Хелдейн в числе прочего воспользовался ассоциацией этой книги с беспредельным ужасом, живущим в британской нации после внезапной бомбежки во время второй мировой войны. Он писал: «Я считаю тот факт, что эта книга так хорошо продавалась в Америке, одним из самых тревожных симптомов нашего времени. Газеты (см. список этих пропылившихся изданий), в которых ее восхваляли, – это те газеты, которые могут настаивать на использовании Британии как плацдарма для атомной войны. Значительная часть американского народа мыслит категориями мировых катастроф, и Великовский, несомненно, будет их в этом поощрять уже только потому, что, по его мнению, наш мир вполне может быть уничтожен в результате космического столкновения в грядущие несколько тысячелетий, как это и произойдет, если рассказанная им история верна…В действительности же эта книга воплощает в равной степени деградацию науки и религии».
Газетами, которые упомянуты в связи с книгой «Столкновения миров», были «Мету Уогк НегаЫ ТпЬипе» и отдел журнала «ТЫз АХ^еек», но ни одна из них не поощряла атомную войну или идею превращения Великобритании в плацдарм для нее. «Столкновения миров» описывают ужасающие природные события, которые происходили в прошлом, но соблюдена была величайшая осторожность, чтобы не спровоцировать какие-либо опасения насчет повторения таких событий в будущем.
Я рассматривал публикацию книги «Столкновения миров» как предупреждение против атомной войны. Катастрофа может произойти, но не от нового планетарного столкновения, а от рук самого человека, жертвы амнезии, завладевшей термоядерным оружием. Следующий фрагмент из предисловия к «Столкновению миров» гласит; «Те годы, когда были написаны «Века в хаосе» и «Столкновения миров», были временем мировой катастрофы, устроенной самими людьми, – войны, которая велась на земле, на море и в воздухе. В этот период человек научился отделять несколько кирпичиков, из которых создана Вселенная, – атомы урана. Если когда-нибудь он решит проблему расщепления и соединения атомов, из которых состоит земная кора или земные воды и атмосфера, он может случайно, спровоцировав цепную реакцию, вывести эту планету из борьбы за выживание, которая идет между небесными сферами».
Хелдейн также подчеркнул в своей рецензии, что автор «Столкновения миров» сознательно оставил несколько подсказок, так как эта книга задумывалась как мистификация, и что это может привести к мировой катастрофе. За этой рецензией, заполненной домыслами, которые может породить только неадекватная реакция, последовал ответ на мои возражения, опубликованные в «ТЬе Ыеда 81а1е$-тап апс! Ыа1юп» 3 февраля 1951 года, полностью вводящий в заблуждение.
Хелдейн, биолог и философ, пожелал обеспечить себе славу воплощенной совести научной и философской общественности. Англия, его родина, безнадежно опустилась, как он считал, ниже каких-либо нравственных стандартов, и в конце жизни, бессознательно потянувшись к сфере эзотерического, он уехал в Индию, чтобы там и умереть.
Ярость Хелденна исходила из его собственного беспокойства, вызванного в значительной мере импульсами, связанными с наследственными родовыми воспоминаниями, хотя он сам был уверен в правоте своего дела. Он чувствовал необходимость изгнать духа, которым был одержим, но вместо этого изгнал мою книгу. И он делал бесчестные заявления, которые можно истолковать как иррациональные и потому извинительные; в конце концов он отправился на поиски нирваны и не нашел ничего.
Не слишком отличается от этого и случай Евгения Рабиновича, бывшего редактора «Ви11е11п о? (Ье Аиншс Зс1епйз!:8» – журнала, созданного, чтобы искупить грех ученых, вкусивших от древа познания добра и зла, а потом создавших атомные бомбы. Доктор Рабинович взял на себя миссию быть совестью научного сообщества; перед ним бесконечно маячило видение судного дня. Он тоже проецировал страх перед атомной катастрофой на книгу «Столкновения миров». В 1964 году, когда серия «неожиданных» подтверждений возобновила интерес к этой книге, он возглавил кампанию против нее, в то время как накопившиеся факты требовали противоположного – внимательного пересмотра учеными собственных доктрин. Он привлек Г. Марголиса, журналиста, для того, чтобы писать на темы, в которых они оба были совершенными профанами (например, еврейская и египетская филология), чтоб'ы опровергнуть мое толкование одного текста, найденного в зль-Арише, где он был выбит на «паоз», или каменном надгробии1.
Эти примеры, а их может быть значительно больше, подтверждают проецирование страха перед атомной катастрофой не на источник, скрытый в нашей ментальной наследственности, а на выявление этого источника. В соответствии с классификацией Фрейда, это – отрицательная реакция: комбинация нежелания осознать скрытые импульсы и эмоциональной реакции против того, что может привести к осознанию причины умственного расстройства.
Небесный свод
Пример Дарвина, жертвы амнезии по отношению к опытным данным в своей области знания,вовсе не уникален. Скорее это в природе вещей. Отрицание пугающего опыта или подавление внушающих страх мыслей, которые вызваны наблюдениями, повторяются вновь и вновь. Любой из нас, кому случалось сталкиваться с переходящим рамки того, с чем он может смириться в своей сознательной памяти, так же отвергает этот опыт или дает ему превратное толкование. Из многих примеров, которыми я располагаю, я выберу случай Лорена Эйсли, антрополога и историка науки, а в то время, как он написал книгу, которую я цитирую, ректора университета в Пенсильвании.
В 1960 году он опубликовал «Небесный свод времени»- На первой же странице можно прочесть следующее: «…едва ли два века прошли с того времени, как несколько отважных пионеров стали догадываться, что Земля может оказаться старше, чем 4004 г. до Рождества Христова, как считали теологи. Из всех событий успех книги Вели-ковского «Столкновения миров» за последние годы оказался блестящим подтверждением того, что по прошествии двух столетий научных исследований человек в массе своей все еще испытывает особую тягу к катастрофическим событиям, воздерживаясь, однако, от какого-либо научного к ним подхода. Нашему современному поколению, ничтожно мало озабоченному приращением научной истины, преподносятся насильственный характер и катастрофичность мировых событий, которые так поразили наших предков».
Книга Эйсли была написана с целью противостоять возрождению отброшенной идеи исторических катастроф, составлявшей смысл учения основателей геологии и палеонтологии в начале девятнадцатого века. Но эти ученые, Мурчисон, Седгвик и Бакленд, были не из тех, кто разделял идею сотворения мира в 4004 году до нашей эры: они определили силурийский, девонский и пермский слои земной коры, дали им название и на основании их создали классификацию геологических периодов, предшествовавших появлению человека.
В книге «Земля в перевороте» я цитировал нескольких авторов, которые описывали загадочную и необъяснимую гибель множества видов животных в период Плейстоцена, или в ледниковый период, в начале неолита. Я ссылался на работу, опубликованную Эйсли в 1943 году, когда он работал в университете Канзаса, и в которой цитировал одного очевидца ужасного зрелища, наблюдавшегося по всей Аляске: «…в некоторых районах Аляски кости этих исчезнувших животных лежали таким толстым слоем, что не могло быть и речи о том, что это дело человеческих рук. Хотя человек уже присутствовал при сцене этого окончательного уничтожения, у него тогда не было ни потребности, ни возможности для такого масштаба убийств».
