Алексей Кулаков - Промышленникъ
— Так что, Иммануил Викторович, уж теперь-то я могу надеяться, что коленчатые валы для моих двигателей будут выделываться в достаточных количествах?
— Хм?! Надеяться, безусловно, можете, Борис Григорьевич. Конечно, ничего определенного я пока обещать не могу, но перспективы определенно радужны…
Бам-м!!!
Непроизвольно вздрогнув, собеседники одновременно развернулись и прожгли взглядами невезучего мастерового, уронившего кусок швеллера на брусчатку пола аккурат позади них. Помолчав с минуту и немного успокоившись, Луцкой жестом предложил покинуть столь неудобное для разговора место. А заодно освободить проход для мастерового, наподобие муравья сгорбившегося под тяжестью очередного куска металла.
— Так вот, о чем бишь мы с вами говорили? Ах да, о ваших моторах. Кстати, позвольте осведомиться: когда же я получу обещанную вами документацию на пару из двигателя и компрессора? Мне через месяц в Москву ехать, к господину Листу, а показать ему и нечего. Нехорошо-с!
— Кхм. Виноват, это к кому же вы едете?
— Густав Лист на своем заводе отливает для меня детали особо сложной формы, а для вас — блоки двигателей. И очень, очень интересуется совместным производством компрессоров и инструмента на пневматическом приводе. Собственно, фактически он уже стал компаньоном его сиятельства в постройке соответствующего завода — предварительная договоренность об этом между Густавом Ивановичем и Александром Яковлевичем уже есть, теперь они определяются с местом под производство. Так как: я могу рассчитывать, что к концу недели получу желаемое?
— Иммануил Викторович, ну ведь без ножа режете…
Герт не отводил требовательного взгляда, и главный специалист по еще не существующим пока автомобилям сдался:
— Хорошо, будет вам к следующему месяцу вся документация и одна пара из компрессора и двигателя. Но только если вы меня обеспечите всем необходимым для ВСЕЙ моей работы, в том числе и коленчатыми валами!
— Тогда пять пар.
— Три, и все мои заказы вы выполняете в первую очередь!
— Девять, и задержек с вашими делами более не будет.
— И… договорились. Но вы переведете ко мне два звена мастеровых, в помощь моим сборщикам.
— Да уж переведу, не сомневайтесь.
От души посмеявшись недавнему торгу, мужчины вернулись в своей беседе к установке «Электрогефест», вернее — к инженеру Славянову.
— Я так понимаю, его определят под ваше начало?
Герт непроизвольно пожал плечами, спохватился, что под шубой это практически не заметно, и выразил свое сомнение вслух:
— Да ну бог с вами, Борис Григорьевич! Господин Славянов обретается в чине надворного советника — подполковничье звание на гражданский лад — и служит управляющим Пермскими казенными заводами. Какое уж тут начало?..
— Так чего же он делает у нас на фабрике?
— Ну-с, насколько мне известно, дело обстоит следующим образом: Бенардос открыл метод электрической сварки металлов, Николай Гаврилович его усовершенствовал, причем значительно, а Александр Яковлевич изобрел электрод со специальной обмазкой. После чего Славянов и приехал к нам — меняться с его сиятельством лицензиями на свои изобретения. И вы знаете, что-то мне подсказывает, что наша лицензия на «Электрогефест» будет генеральной, причем как в империи, так и за ее пределами, — уж очень Николаю Гавриловичу понравилась ацетиленовая горелка. Ну а зная Александра Яковлевича, я совсем не удивлюсь, если Николай Гаврилович заодно доверит РОК представлять все свои интересы ВООБЩЕ.
Луцкой выдал понимающий смешок и поинтересовался:
— Скажите, а у вас никогда не появлялось такого впечатления, что наш с вами работодатель самым натуральнейшим образом коллекционирует талантливых людей?
Директор станкостроительного производства резко остановился и с интересом поглядел на своего собеседника. Ненадолго задумался над вопросом, после чего удивленно и несколько озадаченно согласился:
— Пожалуй, в ваших словах есть немалая доля истины. Вот только критерии отбора мне непонятны: с одним переговорит немного — и сразу гонит с глаз долой, хотя идеи у человека вполне стоящие…
Последнее прозвучало с некоторой обидой — не все знакомые Герта смогли устроиться на работу в Русскую оружейную компанию, далеко не все.
— …другой же несет ну сущую ересь!.. И тем не менее его внимательно слушают, задают уточняющие вопросы и наконец предлагают подписать бессрочный контракт. Да как предлагают! Ведь ну ни единого разу никто не отказался!
Луцкой хмыкнул — как же, откажешься тут. Да и вообще, с некоторых пор при слове «искуситель» Борис Григорьевич сразу вспоминал любимое начальство — уж больно велик был талант молодого аристократа по части уговоров и соблазнительных предложений. Правда, у этого таланта была, так сказать, и другая сторона — его сиятельству как никому другому удавалось донести до собеседника свое неудовольствие. Причем никакого крика, хамства или гневных взглядов. Нет, спокойно и очень, ОЧЕНЬ вежливо. Но право же, лучше бы уж просто наорал.
— Не совсем понял насчет ереси. Это вы про что?
— Скорее — про кого. Я совершенно случайно стал свидетелем одной занимательной беседы князя с господами… как же их там? Нет, не помню. Так вот, они на полном серьезе клялись, что при должном финансировании создадут телефонную станцию, способную соединять абонентов без участия людей. Знаете, мне дико интересно, как это они себе представляют. Проведут спиритический сеанс и наймут на работу духов?
— И чем же кончилась эта беседа?
— Увы, это мне неведомо, Александр Яковлевич разрешил мой вопрос, и более в кабинете я не присутствовал. Но, судя по контрактам на столе и открытой чернильнице, их идея была воспринята вполне благосклонно.
— Занятно. Кстати, а вы не подскажете, где его сиятельство в данный момент? В управе нет, я узнавал.
— Спросили бы у охраны, они всегда в курсе. Вам срочно?
— Нет, что вы. Просто мне вчера пришло письмо из Германии, от моего хорошего знакомого. Практически учителя — после учебы в Мюнхенском политехническом я проходил у него годичную практику. Просит организовать встречу с его сиятельством, для небольшого разговора.
Герт понимающе кивнул — он и сам постоянно устраивал такие встречи для своих многочисленных знакомых. Правда, все они, как правило, имели подданство Российской короны и поголовно были очень высококвалифицированными специалистами, но это уже несущественные мелочи.
— С этим делом вам лучше всего подойти завтра, с утречка. А сейчас момент не очень подходящий, вы уж поверьте мне на слово.
— Разумеется. Но позвольте полюбопытствовать, почему именно утром, а не нынче же?
— Я не знаю всех подробностей, но вроде бы Браунинг сделал какие-то особые револьверы, которые Александр Яковлевич очень ждал. Теперь он на фабричном стрельбище и лично принимает работу нашего американца. Отрывать его от этого занятия…
— Ах, вот оно что! Ну что же, завтра так завтра. Кстати, не пройти ли нам к чертежникам, обсудить кое-какие интересные идейки?
— А вот это мы завсегда пожалуйста, Борис Григорич!
Александр осторожно потянулся, быстро выглянул на уровне пояса и тут же отдернул голову.
Дуф, дуф!
Два смачных и практически одновременных шлепка подтвердили его опасения — дорога вперед перекрыта. Покрутил головой, оценивая высоту дощатой стенки лабиринта, досадливо скривился и чуть было не сплюнул.
«Обложили, демоны! Сзади двое, впереди трое — и куда мне податься, бедному да несчастному?»
Решать надо было очень быстро — пока не поторопили из-за угла или со спины. Не только быстро, но и правильно, так как в противоположном случае… И так уже левая половина тела неприятно ныла, после трехкратных попаданий почти в одно и то же место, к тому же этому нытью изо всех сил подпевало правое колено (неудачный выход из переката). На шее тоже появилась неглубокая, но крайне затейливая царапина, полученная одновременно со ссадиной на ноге. К сожалению, мягкий песочек и пушистый снежок были далеко не везде, иногда приходилось кувыркаться и по гравийной засыпке.
Не было ни шороха, ни даже легчайшего скрипа снега, когда внутри Александра просквозил легкий, едва осязаемый холодок. Плавно и в то же время стремительно быстро дернув предплечьем, он одним слитным движением отправил «двойку» за угол и еще быстрее отдернул револьвер обратно. Все же рука у него была не казенная и, кстати, тоже изрядно побаливала.
Дуф-шлеп!
— М-мать!
Дуф!
Третий выстрел, на звук, оказался решающим. Все тот же голос кхекнул, надсадно откашлялся и с нотками уныния признал:
— Убит, вчистую.
Внимательно вслушиваясь в удаляющийся скрип шагов напрочь «убитого» противника, князь коротким жестом откинул барабан револьвера влево, тряхнул кистью, высыпав из него патроны, и тут же стал заполнять освободившиеся каморы новыми. С виду вполне обычными, если не считать того, что навеска пороха уменьшена почти втрое, а на пулю вместо свинца и стали пошел обычный… воск. Ах да, не вполне обычный: во-первых, подкрашенный, во-вторых, самую малость потверже свечного. А так — один в один. Готово! Еще одно круговое движение кистью, и заполненный барабан с отчетливым щелчком встал на место.
