Андрей Посняков - Корона бургундов
– Сдислав… А что за парень?
– Здоровый такой, а глазки маленькие, серые. Ятвизем кличут.
– Может, Ятвигом?!
– Во-во, я и говорю. Он теперь с Хотобудом-воем, Ятвиг этот.
– Понятно. Немая девка, значит.
– Она и шум подняла – выскочила, руками замахала… а сказать-то ничего не умеет! Да что уж тут.
– Ясно, – Радомир покосился на спящую красавицу – Хильду – и негромко продолжил: – И что потом с этой немой?
– А ничего такого, господине. Отправили вместе с Доброгастом к предкам. Раз уж она ему так понравилась.
– А она что?
– Убивалась. Руки заламывала, словно б звала кого-то… Вот Муму ей по голове приложил кулаком тихонечько – чтоб унялась. А потом уж Влекумер-навий – ножом по горлу. За ней следом и многих. Доброгаст не последний человек был, так и селенье наше соседи по сю пору кличут – Доброгастово. Келамег, отец Доброгаста, тут первый жил, а потом уж эти явились, пришлые – Межамир, Сдислав, Витенег.
– Понятно, соседская община называется, – молодой человек вздохнул и снова помассировал виски. – Голову что-то ломит.
– Посейчас, господине, отвар принесу. Да и женушку твою попоить бы надо.
Радомир так и промаялся до самого вечера, толком и не поел – не было аппетита – и не поспал – сон не сон. Лишь как стемнело, забылся на лавке нехорошей смурной дремой, да привиделось вдруг – Хильда встала, пошла! Рад обрадовался, вскочил на ноги:
– Милая!
Нет, девушка все так и лежала.
Зато снаружи, во дворе, вдруг разлаялись псы. Послышались чьи-то шаги, голоса…
– Говорю – до утра обожди, уважаемый! Господин только прилег.
Да кого там еще принесло-то?
Встав с лавки, молодой человек распахнул дверь, впуская в дом свежий ночной воздух:
– Кто там такой, Ирман?
Жуткая фигура, высокая и худая, скользнула из темноты. Кто-то хрипловато кашлянул, засмеялся.
– Ты звал меня, князь? Я пришел!
– Влекумер!!! Навий!
– Тсс!!! – фигура испуганно дернулась. – Прошу тебя, князь, не говори лишнего. Не надо, чтоб знали.
– Понятно, – Радомир скупо кивнул. – Ну, заходи, раз пришел – гостем будешь. Ирман! Кто его видел?
– Я, господин. И еще – Иксай, он сейчас сторожит на воротах.
– О том, кого видели – молчите. Кстати, а как нашли?
– Через Витенеговых. Наши-то близнецы, Линь с Горшенею, с пастушонками Витенеговыми дружатся. Те и подсказали.
– Не хотел бы – ни за что б вы меня не нашли! – язвительно усмехнулся жрец.
– Да ла-адно, – тряхнув головой, Рад обернулся к Ирману. – Вели принести чего-нибудь… браги там, яств… Нет! Лучше сам принеси, так оно верней будет.
– Исполню все, господине.
– Вот и славно. Ну, давай, проходи, навий. Садись вон, на лавку, за стол. Сейчас светильник зажгу.
– Если только очень и очень тускло.
– Окон тут нет, не подсмотрят! А свет мне нужен, кое-что хочу тебе показать, вернее – кое-кого…
– Знаю, – жрец тихонько засмеялся. – Знаю, о ком ты. О женушке своей, Хильде – готской деве!
Взяв в очаге угли, молодой человек зажег длинный фитиль глиняной масляной лампы. По стенам и потолку, словно бесы, запрыгали длинные черные тени, и желтый, какой-то звериный, отблеск отразился в темных глазах жреца.
– А ну-ко, посвети, – Влекумер склонился над девой, дотронулся рукой до лба, оттянув веки, заглянул в глаза. Покачал головой, уселся.
– Нет, это не змея и даже не отрава.
– Ну, слава те…
– Просто твоя супруга – ни жива и ни мертва, – загадочно пояснил гость. – Она уже не в этом мире, но еще и не в том. Между!
– Отлично сказано, – Радомир скривил губы. – Между. И что мне теперь делать? Как вернуть ее обратно в наш мир?
– Непростое это дело, – дернув кустистыми бровями, хитровато вздохнул жрец. – Ох, не простое.
– Но – возможное?! Ведь так? Тогда скажи!
– Я помогу тебе, – Влекумер пригладил бороду, ожерелье из змеиных голов, висевшее у него на груди, дернулось и застучало, словно счеты или четки. – Помогу. Но и ты должен помочь мне!
– Говори, – согласно кивнул молодой человек. – Ты ж знаешь – ради Хильды я сделаю все.
– Ты тоже знаешь… Хотобуд!!! – с ненавистью вскинулся навий. – Эта тварь лишила меня всего! И ведь он так ловко притворялся, я-то старый пес, даже не догадался, что за мысли бродят в его чернявой башке!
– Ну да, – Рад усмехнулся. – Ты думал, что используешь его, а оказалось, он – тебя. Так бывает, рабы и слуги – лукавы. Особенно, когда не считаешь их ровней себе. А ведь никто не считает, никто не берет в голову… Так что с Хильдой?!
– Вернуть ее могу только я! – торжественно отозвался жрец.
Радомир нетерпеливо дернулся:
– Я догадался. От меня что потребуется? Пришибить Хотобуда?
– Не только… и не столько. Лишить его власти – да, – Влекумер явно задумался, поиграл мерзким своим ожерельем. – Но не только. От тебя еще кое-что потребуется.
Желтое пламя светильника выгнулось, преломилось – кто-то распахнул дверь.
– Господи, я принес…
– Поставь все на стол, Ирман, и ступай. Несите сторожу тщательно.
– Никто не пройдет, будь, господин, уверен.
– Ступай.
– Что тут такое? – втянув ноздрями воздух, Влекумер радостно потер ладони. – Овсяный кисель! Брусничная бражка! И это что, неужто – перепела? Перепела! И свежий хлебушек! Ум-м…
– Угощайся, навий. Так что там от меня еще нужно?
– Ум-м!!! Нежный телячий хвостик! Ум-м…
– Ну же!
– Сейчас… киселька-то подай… ага… Так вот, князь, позволь спросить – ты хоть знаешь, кого взял в жены?
– Не сомневайся!
Жрец покачал головой и прищурился:
– Боюсь, что знаешь не все. Хильда – вовсе не безродная приблуда, какой ее считали в селении готов. Ее дед по матери был князем – конунгом – далекого народа бургундов, издавна славившихся колдовством.
– Я предполагал, что моя супруга – не простая женщина. Она даже как-то говорила, но так, вскользь. Мало что помнит.
– Она – августа, понимаешь?! – горячо зашептал Влекумер. – Так называют властительниц римляне… у нас даже и слова-то такого нет.
– Ну, понятно – императрица, то есть королевского рода, да. И что? Причем тут ее болезнь?
– Это не болезнь, князь. Это – черное колдовство бургундов! Заклятье, которое даже я не могу снять.
– Да как же так?!
– Но ты – можешь! Ей нужна корона, венец… венец бургундов – ее венец! Волшебная диадема из белого золота и драгоценных камней. Только тогда она вернется в наш мир! Венец вытянет ее, вытянет на удачу.
Радомир недоверчиво прищурился:
– А позволь спросить – откуда ты все это знаешь?
– Я знал когда-то ее мать… Она рассказывала о своем муже, великом конунге… запамятовал его имя… То ли Тедрихз, то ли… Не важно. Сей славный муж был предан и убит лучшими своими друзьями, воинами, которых он считал верными.
– Как ты – Хотобуда?
– Прошу, не упоминай это гнусное имя!
– Хорошо. Тогда ответь – почему я должен тебе верить?
– Я буду волхвовать, – доев перепелиное крылышко, скромно опустил глаза навий. – Разбужу ее прямо сейчас. Ненадолго.
– Ты действительно это можешь?!
– Смотри!
Вытерев жирные руки о полы длинной своей рубахи, Влекумер подошел к спящей деве и, дотронувшись до ее лба, тихонько сказал:
– Проснись. Тебя зовет тот, кто может…
Радомир от удивления и радости выронил кружку: повинуясь воле жреца, Хильда открыла глаза, поднялась, удивленно озираясь. Увидев супруга, улыбнулась:
– Рад! Я долго спала, да?
– О любовь моя! – молодой человек бросился к обретшей сознание жене, поцеловал, заключил в объятия. – Милая моя, милая! Как же ты исхудала! Быть может, ты хочешь есть? Или пить? Возьми вот…
Дева дернулась:
– О, нет, милый. Я… я лучше посплю.
Хильда снова проваливалась в тот самый сон, между миром людей и миром богом и духов.
– Венец! – зашептал жрец. – Спроси ее про венец.
– Милая, тебя исцелит корона бургундов?
– Бур-гунды? Моя бедная матушка была… да-да, венец… Сияющий, белый…
– Милая! А правда ли, что…
– Ну все, все, хватит! – поспешно вмешался навий. – Видишь? Она закрывает глаза. Спи, спи, дева!
Черт! А не об этом ли проклятом венце – короне бургундов – говорила колдунья, бабка Селестина?
– Так мало? – Радомир осторожно подхватил супругу на руки, уложил на ложе, заботливо укрыв волчьей шкурой. – Жрец! Верни ее! Разбуди!
– Нельзя, князь! – сурово сдвинул брови волхв. – И так это уже много… Разбудишь еще раз – уже не проснется, и даже венец не вытянет.
– А, как долго она может вот так…
– Год. Может, чуть больше.
– А потом?
– Смерть.
– Не переживай, если ты не успеешь раздобыть венец, мы похороним ее достойно!
Рад тряхнул головой:
– Спасибо, утешил. Если б теперь только знать, где этот венец найти? Где носит по свету этих бургундов?
– Оттого и носит, что венца у них уже нет, – ухмыльнулся навий. – Тебе не нужны бургунды, их венец, корона, у того, кто чуть было не стал властелином мира! Кто вверг надменный и заносчивый Рим в пучину великих бедствий!
