Алексей Борисов - Смоленское направление - 4
Вечером, в месте, где Хмара впадает в Сож, мы переправились на надувной лодке, на левый берег. Припрятав в прибрежном кустарнике плавсредство, и оставляя Казаринку по правую руку, через несколько километров пути мы вышли к границе Клинского леса. Двигаться дальше стало невозможно, тучи закрыли всё небо и, углубившись в чащу, с трудом отыскав небольшую, три на четыре метра поляну я вытряхнул из баула палатку. Установив её, наломали лапника, маскируясь больше для себя, чем от случайных гостей. Дождь хоть и стих, но продолжал периодически накрапывать, так что, покурив, мы оказались под крышей. Часы показывали начало одиннадцатого, то есть, в пути три часа, и судя по карте с компасом, до дороги не более полутора километров. Огня разводить не стали, попили горячего чая из термоса да съели по бутерброду при свете фонарика. Так и уснули.
Дорога проходила по лесу всего метров шестьсот, практически не петляя, и была отмечена обновлёнными телеграфными столбами с двумя проводами. Немцы успели протянуть связь, но не озаботились вырубкой кустарника по обочинам. Пока я присмотрел место для засады и вернулся метров на двести назад, изучая маршрут отхода, Савелий Силантьевич расчистил сектор обстрела, прилёг и поводил дулом револьвера, выцеливая предполагаемого врага. За этим занятием я и застал его.
- Отсюда до дороги десять шагов, - сказал я, присаживаясь рядом, - если всё пойдёт по плану, то грузовик, входя в поворот, сбросит скорость, а так как впереди лужа, то поедет на первой передаче. Тут-то мы бутылку с зажигательной смесью и бросим. А для верности, лучше две: на капот и в борт.
- А если не по плану? - поинтересовался Савелий.
- Тихо уйдём. Но лучше по плану.
К полудню мы добрались до места переправы, оставив у стоящей на выселках кузни, в деревне Слобода пару-тройку советских газет. Брал я их сугубо для санитарно-гигиенических целей, да и костёр развести можно, но не пригодились. Теперь, слобожане хоть сводку Совинформбюро узнают. Силантьевич оттолкнул лодку от берега и, сделав пару гребков, я доверился течению. Вскоре мы оказались на правой стороне, сдули и упаковали "надувнушку", после чего обошли вверх по реке буерак, разваливший яровый берег на две части, выходя на место исходной точки. Там я и выключил секундомер на часах. Получалось семь часов на передвижение, где-то минут сорок займёт организация засады, ну, и собственно сама акция - минут пять.
- Савелий Силантьевич, завтра в Мокрядино пойдём, - сказал я, пряча свёрнутую как матрац лодку в нору под кустом, - а перед походом потренироваться надо. Ты, сколько груза на плечах нести сможешь, если лесом идти?
- Пуда два без остановки, версты три пронесу, а что?
- Маловато, а если вдвоём?
- Шесть, может, семь пудов.
- Тогда справимся. Это на тот случай, если задумка удастся, то нам придётся трофеи переть.
В ответ Силантьевич плотоядно улыбнулся. Мол, не боись, коли добычу нести, то и расклад совсем не тот. Тут, уже другие расчёты собственных сил: ноги сами несут, земля помогает, да святые, коли молитву прочесть - не оставят, подсобят.
Дойдя по полянки с берёзами, мы условились встретиться часа через три. Савелий должен был привести с собой трёх братьев из отряда местной самообороны, уже имеющих опыт в поджоге дома. С ними я и хотел провести тренировку. Мужики, со слов Савелия Силантьевича, были хоть куда. Орлы, одним словом. Надёжные, работящие, хозяйства имеют крепкие, а то, что в колхозе не на лучшем счету были - навет. Сыновья их в Красной армии воюют, да и сами не робкого десятка, успели в своё время и винтовку в руках подержать и кашу из солдатского котелка посёрбать, что в принципе и спасло их семьи в двадцать восьмом от "раскулачивания" . Этой троице отводилось выполнение второй части плана диверсии.
В условленный срок Савелий привёл людей. Не богатыри, но и не хлюпики. Причём, судя по свежим порезам на лицах, совсем недавно побрились. У одного на плече фроловка, охотничий ремень с патронташем, остальные с охотничьими карабинами Мосина-Бердана, брюки заправлены в начищенные (где только ваксу нашли?) сапоги. Пиджаки явно старые, заштопанные. Про такие каждый год говорят: последний сезон и всё; но продолжают носить, пока нитки в труху не превратятся. Зато картузы! На околышах головных уборов красовались маленькие кусочки красной ленты. Не боятся немцев, прав был Савелий.
- Знакомьтесь, мужики, - представил меня Савелий Силантьевич, - это и есть тот самый Алексей Николаевич. Вы всё спрашивали, когда мы германцу соли под хвост сыпанём? Сейчас узнаете.
Братья приободрились, даже подровнялись, изобразив подобие шеренги. Я подошёл к каждому и, отдавая честь, поздоровался за руку. Семён, Прокоп и Илья, представился каждый.
- Время громких слов прошло, - начал я, - пора действовать. Поэтому, в Прилепово был организован партизанский отряд под командованием хорошо вам знакомого Савелия Силантьевича. Боевая задача для отряда следующая: под видом добровольного сотрудничества с оккупационным режимом совершать акты диверсий. Скажу прямо - задание у вас не самоё лёгкое, это по меньшей мере. То, что жизни оно может стоить, надеюсь, объяснять, смысла нет, не маленькие. При всём при том, выполнить его надо всенепременно. Русский мужик всегда был патриотом. Ему всегда было что защищать - землю, дом, веру, Отечество. Мы должны сделать так, чтобы у германских оккупантов земля горела под ногами, чтобы собаки фашистские, не только ходить, но и дышать здесь не могли.
Не сказать, что бы народ проникся, но и не стоял безмолвно, будто снопы на току, схваченные перевяслами.
- Мы то, завсегда. Делать то чё? - поставил конкретный вопрос Семён.
- Сегодня вы обучитесь обращаться с бутылкомётом. Сложного в нём ничего нет, да и принцип действия как у любого ружья, но некоторые навыки обращения с этим оружием нужно получить. Сейчас я его вам продемонстрирую.
Прилепчане с недоверием посмотрели на меня. Слишком уж не грозное название у оружия, да и бутылка не бомба. Как летом в сухую грозу: вроде и гром вдали гремит, а дождя всё нет; так и со слухами, лучше один раз увидеть. Посему, не издав и звука, терпеливо дождались, пока я вынес из леса одноствольное охотничье ружьё, с насаженным на дуло цилиндром.
- Это, - продолжил я, держа в руках оружие, - ружейная мортирка. Служит для метания бутылок с зажигательной смесью саженей на сорок. Снаряжается холостым патроном, без дроби или жакана. Вставляем в этот цилиндр обтюратор, по-русски - кружок из картона, прижимаем его плотно. После этого вкладываем бутылку, наводим на цель и стреляем. Бутылка летит, сталкивается с препятствием и разбивается. Сейчас каждый из вас попробует выстрелить бутылкой наполненной простой водой. Савелий Силантьевич, можно ли воды сообразить? Пустые бутылки я привёз, да и ведро парусиновое есть …
- Илья, Сходи к речке, - приказал Савелий, - набери ведро.
Вскоре состоялись первые стрельбы. "Огонь" вёлся по стене коровника, где уже стояла "эмка". Бутылки с водой недолетали, либо наоборот, перелетев через крышу, падали в поле. Лишь с третьего или четвёртого раза, взяв правильно прицел и использовав двойной обтюратор, братья сумели попасть по стене. "Боевой" бутылкой стреляли один раз и не по коровнику, а по яру противоположного берега. Как лопнуло стекло, слышно не было, зато потом раздался хлопок, словно громко хлопнули в ладоши и ярко-белая вспышка с молочным дымом, превращающаяся в оранжевый шар огня, сначала поднявшийся вверх, а затем медленно стекающий по глиняной круче к реке пополз в воду. Горело долго.
Собравшись вновь на полянке у трёх берёз, я рассказал план завтрашнего дня. Мы должны были выйти к Мокрядино, на то место, откуда я уже вёл наблюдение за караулом и подсовывал в поленницу газеты. Осмотревшись там и рассчитав по секундам все действия, можно было переходить к следующей фазе операции. Всё это прилепчане с успехом выполнили, даже подставку под бутылкомёт из поломанного ухвата сделали и припрятали, до начала диверсии.
Пятнадцатого сентября, в три часа мы сверили часы. Братья отправились в Мокрядино, а я с Савелием готовить засаду в Клинском лесу. Сегодня солнце продиралось сквозь дымку тумана, как спросонья. Белёсая тягучая влага долго скрывала землю и небо на востоке, но оранжевый диск встрепенулся, сбросил облачные оковы кучевых облаков, приподнялся над землёй, и тёплые солнечные лучи посеребрили росу, брызгами лежащую на траве. Казалось, что солнце будет светить весь день, но вскоре оно потускнело, и стало багрово-красным, словно предвещало какие-то страшные перемены в мирной жизни Клинского леса.
Добравшись до места, мы ещё раз всё осмотрели. Лужа на лесной дороге, переливаясь радужным цветом, стала больше, затопив колеи. Она разлилась на всю ширину тракта, и отчётливого следа от телеги, когда я осматривал её в прошлый раз - не было. Зато появились от гусениц. Скорее всего, трактор или тягач проехал, да и масляные пятнышки, оставленные по пути следования, напомнили мне МТСовский "Сталинец" в Хиславичах. За ним такая же змейка шла. Перейдя дорогу, я воткнул два колышка, натянул леску и закрепил на дереве литровую банку заполненную порохом и обклеенную рубленой арматурной проволокой. Достаточно было задеть леску, как сработал бы тёрочный запал. Конечно, желательно до этого было не доводить, шум ни к чему, но лучше подстраховаться.
