Алексей Махров - Русские не сдаются!
С огромным трудом приподнимаю голову и осматриваюсь. Серая дымка почти улетучилась. Рядом лежит Гайдар, Марина занимается его перевязкой. Мишка бродит неподалеку, на самой границе поля зрения, посматривает по сторонам, подбирает оружие убитых немцев.
Девушка, заметив, что я очухался, молча кивнула мне и продолжила заниматься своим делом. Чувствую, прибавилось у нее сегодня седых волос. Барский, увидев, что я приподнял голову, радостно улыбнулся и, волоча за ремни сразу четыре винтовки, поспешил ко мне.
– Игорь, ты как? Нормально?
Вспоминаю сакраментальный вопрос «You o'kay?», который так любят задавать герои американских боевиков, даже если их собеседники истекают кровью из десятка резано-колото-стреляных ран, и начинаю тихо хихикать.
– Ты чего? – удивился Барский. – Чего ржешь?
– Да так, Миш, анекдот один вспомнил… – чуть слышно шепчу я. – Ты мне лучше водички принеси, а то совсем в горле пересохло.
Мишка, покрутив головой в поисках запрашиваемого, подхватился и убежал куда-то за пределы видимости. Вернулся уже через пару минут, сунул мне в руки флягу и принялся подсовывать под голову какой-то мешок.
– Что это ты приволок? – вяло поинтересовался я, пытаясь открутить пробку непослушными пальцами.
– Да там, возле соседней машины, мешки с газетами раскиданы. Вот я и решил тебе один в качестве подушки притаранить, – весело объяснил Барский.
Что он сказал? Мешки с газетами? Откуда они взялись? Здесь ведь стоят машины, загруженные опечатанными брезентовыми мешками спецархива!
– Миша, ты уверен, что внутри газеты? – Про перевозимый колонной секретный груз Барский и Зеленецкий не знали, а перепутать деловые бумаги и печатные издания на ощупь довольно просто.
– Конечно! – энергично кивнув, подтвердил товарищ. – Немцы их зачем-то из кузова достали и парочку распороли. Газеты там! Какие-то местные, ровненские и вроде бы львовские.
Вашу мать! Неужели?..
– Миша, помоги-ка мне встать!
– А… Зачем?
– Блин, поссать хочу!
– Марин, а ему уже можно вставать? – апеллировал Барский к авторитетному в области медицины источнику.
– Ну, если приспичило… – задумалась девушка, не переставая бинтовать ногу Гайдара, – то пусть идет.
Мишка, проигнорировав протянутую руку, заходит со спины, приподнимает, обхватывает под мышками и рывком ставит на ноги. Ого, а ведь и приспичило уже! Не так уж и соврал. Помогая себе вместо костыля верной «АВС», чуть ли не кулем повиснув на Барском, с трудом переставляя ноги, обхожу грузовик и, привалившись для устойчивости к дощатому борту, делаю попытку приспустить бриджи. Чувствительность пальцев близка к нулевой, поэтому я никак не могу нащупать завязки. Вот кто придумал такой фасон? Ширинки на молнии, где вы? Барский, без слов поняв мое затруднение, помогает справиться с непокорным предметом одежды и деликатно отворачивается, на всякий случай придерживая меня за плечо, чтобы не грохнулся в самый разгар увлекательного процесса. Справив малую нужду, вытираю руки об штанины. Уф, полегчало!
– Спасибо, Миша, снова ты меня выручил!
– Да чего там, – смущенно отвечает Барский.
– Пойдем теперь на те газетки глянем.
– Зачем? – недоумевает друг.
– Надо! – веско говорю я, и Миша подчиняется.
Возле соседнего грузовика действительно валяется несколько брезентовых мешков. Три штуки распороты, и из них вывалились газеты. Самые обычные советские, причем как на русском, так и на украинском языке. На образцы подрывной литературы не похоже. И сомнительно, что для перевозки простой прессы задействуют такие силы, что собраны в нашем конвое. А может, архивные документы сверху пустышками прикрыли, чтобы, например, от обстрела уберечь?
– Миш, ну-ка залезь в кузов и вытащи тючок со дна!
Барский не стал препираться с раненым товарищем, которому в контуженую голову вдруг стукнула какая-то блажь. Пожав плечами, Миша выполнил просьбу, скинув к моим ногам точно такой же с виду мешок, как уже распоротые.
– Давай глянем, что у него внутри!
– Игорь, а как?.. – Товарищ ловко соскочил из кузова на землю и растерянно тронул бок туго набитого мешка. – Чем его разрезать?
– Глянь возле того немчика, которого Аркадий Петрович грохнул. Он ведь ножиком махал! И по карманам пошарь, документы поищи!
Барский рысцой бросился выполнять распоряжение и через минуту притащил знакомую солдатскую книжку и нож.
Первым делом я заглянул в зольдбух. Teodor Auffenberg, Oberleutnant, Lehr-Regiment Brandenburg z. b.V. 800. С этим понятно. Подозреваю, что это и был командир отряда диверсантов, поскольку сомнительно, что здесь мог находиться кто-то старше званием. Жаль, что Гайдар его завалил, я бы с ним пообщался по душам. И про соблюдение конвенций бы поговорил, и про задачи его подразделения. Ну да ладно – умерла так умерла.
Нож оказался отменным – не давешний тупой солдатский штык и не бутафорский кинжал эсэсовцев с выпендрежной надписью готическим шрифтом на клинке «Meine Ehre heißt Treue!»[26], виденный мной в Центральном музее Вооруженных сил. Этот – настоящий рабочий инструмент, с удобной рукоятью и восьмидюймовым полуторалезвийным клинком, одинаково удобным для нарезания колбаски и убийства людей. Покойный обер-лейтенант хоть и был гнидой, но в оружии разбирался. Надо этот ножичек притырить, пригодится и для колбаски, и для… прочего.
А для начала проверим остроту на плотном брезенте. Хорошо идет! Не бритвенная острота, но мне им и не бриться. Для работы вполне достаточная – бок брезентового мешка вспорот за секунду, и на траву вываливаются… газеты. Но в этом, для разнообразия, не местные, а центральные – «Известия» и «Правда». Ну, в общем, всё понятно: наша колонна со спецгрузом – добротно сработанная отвлекающая цель. Ай, молодцы чекисты!
Глава 5
Подкрепление на четырех грузовиках прибыло всего через полчаса после боя. Обидно – каких-то тридцать минут решили, жить или умереть двум десяткам человек!
К моменту подхода колонны Альбиков с товарищами едва успели бегло осмотреть часть приютившего нас лесочка. Принесли уцелевшего бойца с множественными осколочными ранениями – он с пулеметом лежал в секрете, и, по словам Стерха, именно на его позицию вышла самая большая группа диверсантов. Парень положил на месте полдесятка, пока его не забросали гранатами.
Подкрепление состояло из полусотни широкоплечих подтянутых парней в фуражках с зелеными околышами и трех служебных собачек. Погранцы оказались вооружены уже знакомыми мне «ППД» и «СВТ» в пропорции один к двум. Плюс к тому почти десяток ручных «Дегтярей». Очередной удар по моим представлениям о Великой Отечественной – какая уж тут «одна винтовка на троих», если именно наши поголовно ходят с автоматическим оружием, а элитные немецкие десантники – с «болтами». Впрочем, парочка «старых» винтовок у пограничников была. Обладателями «мосинок» оказались снайперы. И выглядели их трехлинейки настоящими произведениями искусства – в явно нестандартном исполнении, с ореховыми ложами, с какой-то незнакомой оптикой. Возглавлял прибывший отряд молодой командир с одинокой «шпалой» на зеленых петлицах. Повинуясь его жестам, погранцы молча, без обычных матюков и шуточек, шустро разбежались для контроля периметра. И только после этого командир подошел к «группе встречающих», состоящей из Альбикова, Мишки и меня, и, коротко бросив ладонь к козырьку, представился:
– Капитан Крюков!
– Сержант госбезопасности Альбиков! – козырнув, ответил Хуршед.
Капитан многозначительно посмотрел на меня и Барского, поскольку мы не торопились назвать себя. Все-таки на нас красноармейская форма, хоть и без знаков различия, и оружие в руках. А что мне сказать? Какой у меня сейчас статус?
– Это мои сотрудники… внештатные! – пришел на выручку Хуршед. – Игорь Глейман и Михаил Барский.
– Я так понимаю, что мы опоздали? – кивнув на трупы диверсантов, полувопросительно-полуутвердительно сказал Крюков. – Поверьте, мы гнали на пределе…
– Верю, – кивнул Альбиков. – Но наших ребят не вернуть… Помогите хоть потери сосчитать.
– Товарищ Альбиков! – деликатно позвал я. – А вы среди немцев радистов видели?
Хуршед несколько секунд недоуменно пялился на меня, но потом до него дошло.
– Товарищ капитан! Мне кажется, что часть немцев могла остаться в лесу. Нужно устроить прочесывание! – решительно сказал Альбиков. – И чем быстрее – тем лучше!
Крюков даже не стал ничего переспрашивать и уточнять – всё правильно понял, видимо опытный волкодав, сразу развернулся к своим и начал раздавать команды. Большую часть людей, с двумя собаками, он отправил по следам диверсантов, остальных послал проверить ближайшие окрестности. Мы, чтобы не мешать, отошли в сторону и плюхнулись на наваленные возле полуторки мешки. Альбиков, увидев разбросанные по траве газеты, с подозрением покосился на меня, но ничего не сказал.
