Юрий Губин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА
Хозяйственные и социальные наработки изначально не оформлялись как разовые команды прототабу, так как они не были напрямую связаны с охотой. Со временем случайные факторы, в процессе развития способностей к анализу и синтезу, были затененены более значимыми и часто встречающимися активными видами повседневной жизни. В первую очередь половыми отношениями как дестабилизирующими в нормально текущих обыденных событиях, если они совпадали по времени с проведением охотничьих мероприятий. Поэтому на них стали накладываться запреты, потом мононормы, а затем, когда появилась основательная подготовка к охоте не как разовое событие, а как значимое мероприятие продолжительное во времени - прототабу, а далее и табу. В последствии, когда был осмыслен положительный эффект такой замены, это распространилось на многие стороны обыденной жизни.
Дело в том, что способ мышления напрямую зависим от образа жизни, а он у ранних палеоантропов был разделен на две составляющие. Это во первых то, что касалось охотничьих мероприятий, где господствовали свои, отдельные элементы культуры, доминирование и непререкаемое действие прототабу. Кроме того, существовала система запретов в них, не включенные и мононормы, где существовали постоянно работавшие в танцевальных действах анализ и синтез событий дававших возможность, правда только по аналогиям, ассоциациям и прецедентам, оценить результативность охоты. Во - вторых, в референтных группах праобщин во время отсутствия мужчин, совершалась социальная адаптация хозяйственных и культурных наработок, не вписываемых в охотничьи сценарии, и происходила она под руководством женщин. Там в обыденной жизни пока не существовали не только сценарии, но даже более - менее длительные событийные цепочки, которые были бы направлены как на выращивание потомства, собирательство и существующую хозяйственную деятельность, так и на благополучие всех коллективных образований в целом.
Теперь мы уже знаем, что вся жизнь мужчин - охотников вращалась вокруг мест дислокации женщин. В поселениях праобщин члены референтных групп, т.е. женщины, диктовали условия поведения в повседневной жизни всем членам праобщин без исключения. Их группы, как наиболее стабильные части этих коллективных образований, в течение сотен тысяч лет выступали источниками норм поведения, социальных норм и ценностных ориентаций внутри оседлых праобщин. Так, что самой стабильной частью оседлых праобщин во всех отношениях уже давно были женские коллективы как хранительницы основной территории проживания. Они были основными редакторами протокартин мира во всех популяциях архантропов, а затем и палеоантропов (культурные блоки охотников это ведь только надстройки протокартин хотя и вписанные в нее отдельной строкой), и в конечном итоге как хранительницы основных культурных и социальных наработок на данном этапе антропогенеза.
Возникает вопрос по вновь введенному термину. Какую популяционную группу оседлой праобщины можно назвать референтной? Конечно только самую стабильную часть популяции. Самыми стабильными были женские группы с детьми подростками и стариками, которые, к тому же, являлись источником норм поведения, протосоциальных и протокультурных констант и ценностных ориентаций. Вот их в популяциях архантропов и палеоантропов и можно назвать референтными, то есть реальными социальными общностями, в которых конвиксные и консорционные группы соотносили свой наработанный опыт с постоянными картинами мира надстройками и сценариями данных коллективных образований. По ним они ориентировались в своих действиях, которые проявлялись в побуждениях вызывавших активность. Самое главное они выражались в соответствующей направленности, не выходящей за рамки картины мира с ее составляющими. Когда же при кочевом образе жизни связь охотничье-пастушечьих групп, с референтной популяционной группой бывала, потеряна, то такие группы просто переставали существовать, потому, что не могла перейти на другие территории и другие виды питания, которые могли бы удовлетворить их пищевые потребности.
К тому же мозг архантропов и палеоантропов – мужчин в процессе эволюции развивался немного иначе, чем у женщин и был направлен в основном на внешние раздражители, а внутренние праобщинные проблемы в то время их не интересовали за исключением проблемы продолжения рода. Мозг мужчин постоянно работал в коллективном мышлении в анализе и синтезе объективной настоящей реальности через опыт прошлого. Только так мужчины – охотники могли постоянно сберегать информацию необходимую для выживания в охотничьих мероприятиях и передавать ее от поколения к поколению. Двигателем данного процесса было постоянно действующий эффект гормона пролактина заставлявший активно обеспечивать пищей женщин с детьми. Образ же мышления женщин, из-за того, что им приходилось выбирать мужчин как отцов своих будущих детей; воспитывать потомство; ориентироваться в отношениях между всеми членами сообщества; определять свое место в возникавших положительных или отрицательных ситуациях; планировать места стоянок удобных для проживания; поддерживать там определенный порядок и т.д. и т.п., заключался в сбережении образа жизни настоящего времени для определения будущего. Скорее всего, из-за такого образа мышления мы имеем мало женских мемуаров потому, что прошлое для них окрашено эмоционально совершенно незначительно. Оно для них мало что значит и поэтому многое из прошедшей жизни у них забывается. Это же, предполагало, в определенной мере, планирование основных мероприятий связанных с будущим существованием праобщин, направленных в завтрашний день, что было важнейшим шагом в определении действий и мероприятий предназначенных для их существования. Это была одна из причин зарождения матриархата. А может это уже и был матриархат?
Жизнь охотничьих групп всегда была полна опасностей и не всегда они выходили победителями в экстремальных ситуациях. Иногда группы вследствие роковых обстоятельств переставали существовать. В таких случаях референтные группы оседлых популяций архантропов оставались без защитников и добытчиков основного объема белковой пищи. Поэтому данные осколки праобщин из своей среды выделяли женские охотничьи группы. В их основной состав входили бездетные женщины, а так же те у которых дети достигали такого возраста, что могли находиться под опекой стариков. Сам процесс охоты членам охотничьей женской группы был знаком потому, что каждая из них в девичестве находилась в охотничьей группе практически до начала беременности. Знания так же были почерпнуты и из тех танцевально-тренировочных действ, которые проводились в прошлом в моменты появления охотников-мужчин в расположении референтной части праобщины после охоты. Необходимо было только обновить навыки обращения с орудиями убийства.
Для обоснования пути дальнейшего рассуждения о таких возможных ситуациях необходимо начать издалека с момента формирования хабилисов как вида. Как вы уже знаете, гоминиды в связи с экологической обстановкой вынуждены были поменять структуры своих стадных формирований, выделив из своей среды охотничьи группы, чем сделали еще один и очень основательный шаг к человеку т.е. появились зачатки праобщин.
С периода, когда сформированные первые функциональные группы хабилисов стали покидать экологические ниши, совершая охотничьи рейды в окружающие саванны сначала ненадолго, а затем со временем и на длительное время, женская половина популяций и популяционных групп в местах проживания стали утверждать приемлемые для себя условия. Постепенно с развитием хозяйственной деятельности женщины уже первых архантропов стали более сплоченными в решении повседневных задач. Они устанавливали в местах проживания свои порядки, которые были необходимы в первую очередь для выращивания здорового потомства и всячески их отстаивали.
В связи с разным образом жизни мужской и женской частей популяций половые различия с этого момента эволюции стал проявляться еще конкретней. Уже праженщины хабилисов не говоря о женщинах первых людей - архантропов, как мы уже отмечали, были более сапиентными, чем мужчины. Поэтому когда находят в одних слоях останки классических форм гоминин и гоминид и рядом останки с некоторыми сапиентными морфологическими формами, то это говорит не о разных видах, а только о половом диморфизме одного вида. Вполне возможно примером в данной проблеме могут служить останки двух форм гоминид, которые существовали в одно и то же время это Homo rudolfensis и меньший по росту Homo habilis. Некоторые ученые считают их лишь прогрессивной разновидностью поздних грациальных австралопитеков, а вполне возможно, таким образом, стал проявляться половой диморфизм данного прогрессирующего вида. Очень может быть, об этом же говорят и находки во Франции в гроте де Фонтешивад датируемые Рисс II/III – 220 – 204 тыс. лет тому назад. Там находка представлена только фрагментом тонкой лобной кости лишенного надглазного валика. Выше были найдены более примитивные фрагменты лобной и осколки теменной кости. Может быть, это так же пример полового диморфизма, а не разные формы гоминин.
