Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик
Ресторан выглядит непривычно и как-то даже величественно. Довольно уютное чистое помещение с большими окнами, обрамленными тяжелыми портьерами, яркий электрический свет дробится тысячей лучиков в хрустальной люстре под потолком, отражается в натертом до зеркального блеска паркете натурального дуба. В углу, на небольшом подиуме, расположился скрипично-виолончельный квинтет. Хотя нет, там еще, вроде, флейта наличествует. Играют что-то негромко-спокойное. Пока… Скоро, ребята, мы за вас примемся!
Свободных столиков – всего два, остальные заняты блестящими представителями губернского интендантства и, куда ж без них, бравыми земгусарами. Пока все тихо, спокойно. Никто не хохочет, не визжит, не лезет лобызаться через стол, не спит лицом в тарелке. Старших офицеров нет, значит, можно слегка расслабиться, чем Анатоль тут же пользуется:
— Господа, вы уверены, что здесь достаточно приличное место? Excusez-moi[23], но мне показалось, что потянуло этаким крысиным складским душком, — поручик, играя по сценарию роль бретера, нагло и бесцеремонно оглядывает весь зал. — Не находите, что присутствие этих господ вовсе не обязательно?
— Анатоль, друг мой, успокойтесь, — Валерий Антонович "заступается" за тыловиков, притихших от осознания того, что "здесь вам – не тут", и перчаточки с папахой, поднесенные в дар какому-нибудь его превосходительству, в данном конкретном случае не сработают. — В конце концов, потерпите, придет время, доберемся и до них. Вот тогда будет вам карт-бланш.
Пока господа офицеры развлекаются беседой, не обращая внимания на белеющие и зеленеющие мордочки за соседними столами, вопросительно смотрю на корнета. Астафьев отрицательно качает головой, значит, наша мадам еще не прибыла. Ну что ж, начинаем пока разминаться беленькой… Прозрачненькой и чистенькой водичкой, припасенной для такого случая. Запах от нас есть, перед отъездом "замаскировались" по паре рюмок, Ганна сделала что-то вкусное на закуску и пообещала, что не так сильно будем пьянеть. Дежурная бутылка уже стоит открытой, рюмки налиты, на столе одновременно с ней появилось блюдо с нарезанной ветчиной и прочими вкусными изделиями из хрюшки, буренки и кого-то еще. Смотрю на действия старших товарищей и повторяю за ними. Ох, ну и морока! Беру с тарелки с нарезкой отдельной "общей" вилкой буженинку, кладу себе на небольшую тарелочку, затем в руках оказываются уже индивидуальная пара "вилка-нож". Отрезаю маленький, на "один кусь", кусочек, отправляю в рот, заедая такой же микроскопической порцией хлеба, отломанной от ломтика, лежащего на отдельном блюдце. Бр-р, как так можно наесться? То ли дело в походных условиях! Копаешь ложкой тушенку из банки, пока донышко не покажется – вот и весь этикет…
Корнет пару раз негромко цокает вилкой по тарелке, привлекая внимание. По глазам вижу, что начинаем игру. Делаем вид, что оживленно болтаем ни о чем, выдерживаю паузу, затем рассеянно оглядываюсь. За одним из пустующих столиков уже сидит клиентка. Дамочка на вид лет двадцати пяти-тридцати, выглядящая достаточно эффектно и красиво. По-моему, таких, как она скоро будут называть "la femme fatale", или "леди-вамп". Изысканное платье с претензией, наверное, на парижскую моду последнего сезона, яркий макияж с вызывающей карминовой помадой и специально подрисованными черным глазами. Элегантно-хищная грация пантеры, томный взгляд кошки, ясно говорящий о том, что она не оставит ни малейшего шанса никому и притягивающий взоры почти всех присутствующих мужчин, как магнит. Ее поза, движения, манера держаться – все говорит о том, что она видит всех насквозь, заставляет трепетать от самых неприличных и потаенных чувств, рождающихся в одурманенных гормональными взрывами мужских головах, да и не только там… Да, красивая, холеная, изящная… самка, от которой за версту прет сексапильностью. В голове – только холодный аналитический расчет, никаких эмоций. Типа – бизнес, ничего личного. Этакий биоробот, работающий по однажды заложенному алгоритму… Ну что ж, поиграем, попробуем поменять программное обеспечение.
Идя на посылаемые флюиды, как корабль на свет маяка, к ее столику пытается пришвартоваться уже изрядно пьяненький чинуша из интендантского управления. Блин, так он всю игру может нам испортить! Смотрю на Михаила Владимировича, тот успокаивающе улыбается, мол, все под контролем. Возле дамочки уже никого нет, видно, господин был вежливо послан по старому, как мир, маршруту. Дольский разливает по рюмкам уже настоящую водку, Валерий Антонович встает и так, чтобы было слышно не только за нашим столом, провозглашает тост за победу русского оружия. Дружно подрываемся, лихо выпиваем, пьяно рявкаем троекратное "Ура!", затем плюхаемся обратно и начинаем закусывать, оживленно дискутируя на тему якобы предстоящего наступления. Оборачиваюсь в очередной раз и ловлю на себе равнодушный взгляд мадам, который тотчас перескакивает на капитана Бойко, который, слегка пошатываясь, направляется к оркестрантам. Ну да, какой-то подпоручик и капитан с аксельбантом Генштаба. Почувствуйте разницу, как говорится.
Взгляд дамочки вызывает ассоциацию с командиром подводной лодки, высчитывающим в перископ дистанцию и пеленг на цель. Валерий Антонович, давя авторитетом погон и состоянием подвыпившего офицера, заставляет музыкантов исполнять "Песнь о вещем Олеге", неловко дирижируя и фальшиво напевая. Тут же в три глотки поддерживаем командира, заставляя в очередной раз недовольно замолчать компании за соседними столами. Всецело отдаемся музицированию, пока не кончается песня. Дольский разливает очередную порцию, Бойко, сунув главному маэстро в руку ассигнацию, возвращается к столу. Не садясь, подхватывает рюмку и с той же громкостью произносит тост-поздравление:
— Желаю еще раз поздравить вас, сударь, с получением высокой награды! Право же, подвиги вашей роты и вас лично оценены по заслугам!.. Здоровье подпоручика Гурова, господа! Денис Анатольевич, давайте по-нашему, как на передовой!
Опять подрываемся с мест, и все орут "Ура!" уже мне персонально. Беру фужер с водой, ставлю на правое предплечье ближе к локтю, зубами захватываю ободок, резко запрокидываю голову, выпивая содержимое без помощи рук, затем подхватываю и ставлю на место. Немножко изящнее, все-таки, чем Яшка-Цыган в "Неуловимых". Компания хлопает меня по плечам и выдает бурные и продолжительные аплодисменты… Давнишний чиновник подкатывается к нашему столу с просьбой-порицанием:
— Господа, господа! Будьте так любезны, немного потише! Мы, конечно, понимаем-с, что офицерам, прибывшим с фронта, необходимо отдохнуть-с, но, право же слово, не так громко!
— Эт-то кто мне здесь будет указывать что громко, а что – нет?! — Анатоль вылезает из-за стола и медведем нависает над низеньким "просителем". — Вы, кх-м… сударь… хоть раз были под артобстрелом?.. Вот там действительно, громко! Здесь по сравнению с окопной жизнью – вообще мертвая тишина!.. А если кому-то не нравится, как мы себя ведем… – je vous prie[24] к барьеру!!
— Ах, Боже мой, господин поручик, прошу вас… Вот-с, например, даме, кажется, не нравится ваш шум…
Дольский небрежным движением руки отстраняет чинушу, заинтересованно смотрит на мадам, затем щелкает пальцами, подзывая официанта:
— Ну-ка, милейший, бутылку самого лучшего шампанского за тот столик!.. Мигом у меня!.. Аллюром марш!
А дамочка уже не так равнодушно смотрит на нашу компанию. Глаза – как два прожектора в ночной тьме, высвечивают каждого из нас по очереди. Клюнула, рыбка? Вот сейчас и проверим…
Обогнув "замершего в восхищении" Анатоля, подхожу к столику и слегка заплетающимся языком выдаю очень вежливую, на мой взгляд, фразу:
— Сударыня, будьте милосердны! Покорнейше просим-с простить за некоторый шум!.. Сейчас идет война-с, а в случае боевых действий все ценности империи, и именно такой восхитительный бриллиант, как вы, должны быть под защитой армии. Снизойдите к нашим мольбам-с и украсьте своей фантастической красотой скромное общество офицеров-фронтовиков!.. Пзвольте ручку-с облобызнуть!..
Мадам выжидает, как бы в раздумье, отрепетированные несколько секунд, затем с милой улыбкой соглашается и протягивает мне руку, чтобы помог ей встать. На столе усилиями официанта, подгоняемого Дольским, тут же материализуется еще один столовый прибор в компании с обещанной бутылкой шампусика, вся компания вежливо встает и по очереди представляется гостье. Меня она выслушивает равнодушно, только глаза на миг вспыхивают то ли торжеством, то ли азартом. Сама же в ответ представляется баронессой Амандой Леопольдовной Вэльо. Ага, почти баронесса фон Грей-фон-Штурм, или маркиз дю Карамболь из "Летучей мыши". Интересно, почему эти дамочки любят представляться всякими титулованными фамилиями с пышными, хоть и мифическими родословными? Потому, что их профессия начиналась с того, что упомянутые бароны их пороли и имели на своих конюшнях? Или это просто зависть к аристократии?..
