Вторжение (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
— Давно в Севастополе?
— Только что прибыл, ваше императорское высочество. По правде говоря, не успел даже представиться никакому начальству. Вы, как мне сказали, отдыхали, светлейший князь Меншиков уехал к себе в Екатерининский дворец и никого не принимает. Адмирал Корнилов, сначала сказал, что теперь ему недосуг, а потом прислал Григория Ивановича с запиской, что если применение нового оружия будет удачным, тогда и решит, что со мной делать. Но помилуйте, какое же оно новое?
— Только прибыл, но имел при себе ракеты… Молодец!
— Так точно-с! — продолжил обстоятельно отвечать поручик, стараясь не упустить ни одной подробности. — Специально прислан с этим грузом и треногами для запуска. Всего шестьсот двухдюймовых ракет, снаряженных двухфунтовыми гранатами. Правда с собой взяли лишь два десятка, остальные, изволите ли видеть, пришлось оставить под охраной солдат, сложив под навесом во дворе у Николаевского форта.
— Где ты его нашел? — обернулся я к Бутакову.
— В театре, — уголками губ улыбнулся капитан-лейтенант. — Можно сказать, с представления вытащил.
— Какая у вас насыщенная культурная жизнь! И что дают?
— «Ревизор» господина Гоголя.
— Н-да, эту страну не победить…
— Что простите?
— Я говорю, если бы целились, ни за что не попали! Только посмотрите, каково пылает подлец!
— Так может еще пару залпов?
Говоря, по совести, глядя на обилие целей, на каждой из которых были вражеские солдаты или припасы для них, мне и самому хотелось продолжить, но…
— Хорошего понемножку! — отозвался скрепя сердце — Уходим!
Посмотрев в сполохах пожарищ на счастливо улыбающееся лицо поручика, похлопал его по плечу и добавил.
— Будем считать, что боевое крещение пройдено успешно. Можешь так и доложить любому начальству, включая адмирала Корнилова. Также передай Владимиру Алексеевичу, чтобы выделил тебе людей для полного штата батареи и подумай еще об использовании конных повозок и одновременном залповом пуске разом хотя бы дюжины ракет с направляющих. Бить ими надо не прицельно, а по площадям. Тогда и результат будет куда лучше. А если приноровиться подрывать заряды в воздухе, на манер шрапнели, то и вовсе выйдет замечательно для удара, к примеру, по колоннам пехоты…
— Полностью с вами согласен, ваше императорское высочество. Сделаю все возможное!
— Вот и славно.
— Смотрите, в воде люди! — снова подал голос Заболодский. — Ваше императорское высочество! Неужели мы не окажем помощь тонущим?
— Сейчас не холодно! — с трудом удержавшись от искушения наорать на мальчишку за совершенно неуместный приступ человеколюбия, ответил я. — Полный ход!
Времени до рассвета оставалось немного, так что нам следовало поторапливаться, чтобы уйти от места ночного побоища как можно дальше.
Высадка в Евпатории наверняка войдет в учебники как одна из самых неудачных за всю историю английского и французского флотов. Сначала налетевшие непонятно откуда казаки разгромили передовой отряд турок. Затем в практически уже сдавшемся союзникам городе вспыхнул пожар, уничтоживший добрую половину зданий. Причем, как ни прискорбно это признавать, загорелся он в основном от артиллерийского огня с их же кораблей.
Впрочем, признавать это конечно никто не будет, а вся сомнительная слава этого печального события достанется русским варварам. Однако ни город, ни что еще более важно — порт, в который уже вовсю велась выгрузка припасов, в том числе и пороха, от этого целее не станут! Но мало было всех этих неприятностей, как в ночь перед высадкой главных сил сначала подорвался и сгорел французский флагман, вместе с которым, очевидно, погибли главнокомандующие французскими сухопутными войсками маршал Сент-Арно и французской же частью эскадры союзников адмирал Гамелен. Затем или скорее одновременно, то же самое случилось с одним из транспортов, после чего творился и вовсе форменный бедлам. Пушечные залпы, грохот взрывов…
Наконец стало светать, и перед изумленными взглядами моряков союзного флота предстала поистине апокалиптическая картина. Морские волны, на которых еще вечером покачивались многочисленные парусники разных наций, зафрахтованные для перевозки грузов, были усеяны обломками, за которые все еще держались люди. Добавьте к этому брошенные, но еще не затонувшие корабли, на многих из которых разгорались пожары, а также удиравшие на всех парусах в открытое море транспорты и шлюпки с перепуганными моряками, уныло гребущие к берегу.
— Что, черт возьми, тут творится? — буквально прорычал командовавший английской эскадрой адмирал Дандас.
— По всей видимости, сэр, русские нанесли нам визит, когда мы меньше всего были к этому готовы, — невозмутимо отозвался капитан стодвадцатипушечной флагманской «Британии» Томас Картер.
— Вздор! С момента нашего прибытия в эти воды они безвылазно сидели под защитой береговых батарей.
— Боюсь, мы недооценили византийское коварство противника. Сначала московиты усыпили нашу бдительность, после чего нанесли болезненный удар и тут же растворились в ночи!
— Оставьте ваши поэтические бредни. Этого просто не может быть!
— Но «Виль-де-Пари» определенно подорван брандером…
— Не вижу оснований для подобных выводов. Гораздо вероятней, сорвало с якоря один из транспортов перевозивший порох, в результате чего и произошла катастрофа!
— А кто же, по-вашему, стрелял?
— Не знаю, черт вас возьми! Возможно, они сами с перепугу принялись в темноте палить друг в друга. Что еще ждать от лягушатников и их турецких дружков!
— Возможно вы правы, сэр, — прекратил бессмысленный спор Картер. — Одно можно сказать точно. Высадка сорвана.
— Не согласен! Количество потопленных транспортов не выглядит слишком большим. К тому же, по крайней мере, часть грузов с них еще можно спасти. Что же касается войск, то большая их часть находилась на французских боевых кораблях и ничуть не пострадала. Кроме тех, разумеется, что были на флагмане!
— Как вам будет угодно, сэр! Но быть может, нам все-таки стоит разослать в разные стороны патрули? По крайней мере, для того чтобы собрать перепуганных купцов…
— Вы все же не оставили мысли, о том, что это была вылазка русских⁈ — снова завелся сэр Джеймс и собрался было обрушить на голову неразумного подчиненного громы и молнии, как вдруг к английскому флагману подошла рыбацкая фелюка с борта, которой кто-то усиленно махал белым платком.
— Кого еще дьявол принес? — заинтересовался Дандас, решивший, очевидно, отложить разнос на будущее.
Скоро выяснилось, что «Враг рода человеческого» прислал на этой утлой посудине смутно знакомого адмиралу человека, назвавшегося майором Мэррином.
— Вы офицер? — поджал губы Дандас, рассматривая одетого в поношенное статское платье гостя.
— Прошу прощения, — ничуть не смутился тот, — но возложенные на меня обязанности трудно выполнять в красном мундире.
— Что вам угодно… майор?
— Боюсь, что у меня плохие, но при этом весьма срочные новости, ваше превосходительство! Согласно только что полученным сведениям, в Севастополь тайно прибыл сам великий князь Константин!
— Черный принц? — с непроницаемым видом переспросил Картер.
— Да, его так называют после печальных событий, имевших место на Балтике. Говоря по чести, я сразу не поверил донесению агентов и проверил его лично. Так что могу сказать со всей ответственностью, что это чистая правда. Глава русского флота здесь и, судя по всему, настроен весьма решительно. Собственно говоря, погром в Евпатории — его рук дело. Это он приказал казакам разорить город.
— К глубочайшему моему сожалению, сэр, — усмехнулся капитан «Британии», — вы несколько запоздали со своей новостью.
— Как же так?
— Дело в том, что его высочество уже нанес нам визит вежливости! К несчастью, мы оказались не готовы оказать все положенные царскому сыну почести.
— А что у вас случилось?
Уже взошло солнце, когда наша «великолепная шестерка» подошла к Севастопольской бухте. Судя по всему, наш вчерашний выход заставил союзников насторожиться и принять кое-какие меры. Во всяком случае, теперь перед входом болтался винтовой фрегат, в котором вскоре опознали «Хайфлайер». Впрочем, стоило подойти поближе как он тут же вял мористее, явно обозначая нежелание драться.
