Ларс III (СИ) - Гросов Виктор

Жаль, что таких спокойных моментов в моей жизни все меньше и меньше. Вокруг войны, битвы и сражения. Даже мое попадунство началось с битвы, а они и не думают заканчиваться.

Я понимаю, что история изменилась. И если мое имя войдет в историю моей страны, то наверняка меня прозовут кровожадным воителем, а не созидателем. С другой стороны, а что я создал? Чуть развил металлургию, немного подкорректировал административное управление, слегка поднял инфраструктуру дорог. На этом и все.

Видимо мое быстро изменившееся настроение отобразилось на физиономии. Эса начала бросать подозрительные взгляды в мою сторону, пытаясь угадать причину изменения моей недовольной рожи.

Мы аллюром двигались вдоль берега. Эта местность была очень необычна. Морской берег — это место, которое вечно движется и изменяется, но в то же время остается величественным и красивым. По мере приближения непосредственно к морю, звуки волн становятся более отчетливыми — слышны ритмы запредельного звука, где шепчет пляж и гудят окружающие нас горы. Легкий бриз морского воздуха играет на коже, принося свежие ароматы соленой воды и водорослей.

Эса, глубоко вдохнув морской воздух, подвинула свою кобылу ближе ко мне, на радость Дастану.

— Знаешь, — заговорила девушка, — я слышала, что на небе есть такие большие города, называемые облака. И там живут души наших предков.

Я покосился на подругу. Она смотрела на чистое, безоблачное небо. Чего это она вдруг такое мне говорит? Отвлечь что-ли хочет от дум тяжких?

— Наши предки, — продолжила она, — помогают богам насылать дожди и снега во благо тех, кто остается на земле.

— Ага, — вклинился в разговор Умка, — а потом они летают на белых лошадях и забирают души умерших в вечность. Я тоже слышал такую легенду.

Мальчишка на заводной лошади пристроился между мной и Эсой. Воительница чуть приподняла бровь. Лицо мальчишки было пунцовым. Я ухмыльнулся.

— Интересно, — заметил я, — это правда?

— Да какая разница, — неуверенно бросил смутившийся подросток, — лучше достойно прожить свою жизнь, а не размышлять о том, что происходит после смерти.

Глаза Эсы увеличились в немом удивлении. И я разделял ее чувство. Мало того, что этот сорванец вмешался в разговор старших, да еще и правителей, что для местных считается грубейшим нарушением и выказыванием неуважения, так еще и речи толкует явно не детские.

Наше молчание нарушил задиристый смех Эстрид. Она потрепала парня по голове, взлохматив его светлые кудри.

— Умка, ты умница, конечно, — широко улыбаясь, заявила девушка, — но когда говорят старшие воины, младшие смеют заговорить, только если их спросят, — нравоучительно закончила Эса.

Умка еще больше покраснел, хотя, казалось бы — куда уж больше. Он неуклюже постарался придержать лошадь, чтобы чуть отстать и оставить нас наедине. Эстрид, вновь залившись смехом, придержала его скакуна.

— Да ладно уж, — сквозь смех заметила воительница, — дозволяем тебе говорить.

Я с трудом сдерживал уголки губ, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Непосредственность парня меня радует. Его смелые высказывания, тем более в вопросах веры, говорят о неплохом аналитическом складе ума, как бы парадоксально это не звучало. В нынешнее время религия — это нечто сакральное, о котором могут говорить либо умудренные жизнью старцы, либо волхвы, что, по сути, одно и тоже.

— Что ты знаешь о вере, — спросил я Умку.

Парень недоуменно взглянул на меня, не понимая, что я спрашиваю.

— Во что ты веришь? — переиначил я вопрос.

— Я верю в природу и силы природы, — аккуратно заметил Умка, — я считаю, что все живое на земле связано друг с другом.

— Это как? — не поняла Эстрид.

— Вот смотри, — осмелился он, вновь вызывая улыбку девушки, — когда ты убиваешь воина, его тело сжигают на погребальном костре. Душа уходит на небеса, а прах хоронят. Из праха вырастают растения, которыми питаются животные. Этих животных убивают воины и едят их. Воинов убивают другие воины. И так по кругу.

Мальчишка довольно посмотрел на Эсу, перевел взгляд на меня и снова смутился. Мы с воительницей переглянулись.

— А как же боги? — задал я каверзный вопрос, — Какое место они занимают во всем это круговороте?

— Есть много богов и каждому из них нужно поклоняться отдельно. Каждый бог отвечает за свою часть жизни и нам необходимо обращаться к ним за помощью и защитой.

— А в твоем примере, который «по кругу», — хмыкнула Эса, — боги не при чем?

— Ну почему же, все происходит под их взором, — неуверенно заявил Умка.

— Поясни — попросил я с улыбкой.

— Я что-то не правильное говорю? — промычал парень, уставившись на Эсу.

— Все правильно, — улыбнулась она, — нам интересен ход твоих мыслей. Так что ты имел в виду?

— Когда воины убивают другу друга, — вздохнул Умка после непродолжительной паузы, — это происходит под покровительством Перуна, покровителя воинов. Семаргл сопровождает души воинов на небеса. Из праха воинов вырастают растения под взором солнечного божества Дажьбога, а растения едят животные, за которыми приглядывает Велес.

Мы с Эсой снова переглянулись.

— Очень интересно, — заметил я, — это тебе сельский волхв рассказал?

— Что-то он, что-то сам понял, — пожал плечами парень.

— Умка, — обратилась к мальчишке Эса, — запомни, все в нашей жизни зависит от того, как мы относимся к себе, друг другу и к миру вокруг нас, — философски закончила она.

Парень задумчиво кивнул и отстал от нас. Мы с Эстрид в который раз переглянулись.

— Для славянских племен, — сказал я ей, — вера имеет особое значение. Они относятся к природе и всему живому на земле с уважением и поклонением. Они считают, что природа — это часть божественного и что все живые существа связаны между собой через эту священную связь. Такие как Умка могут поклоняться разным богам, которые отвечают за определенные аспекты жизни.

— Меня больше радует то, что смерть для них — это не конец, а лишь начало нового пути. Я тоже надеюсь, что после смерти душа переходит в другой мир, где она может стать духом-покровителем для своих потомков. В моем детстве мы тоже часто проводили ритуалы и церемонии для умерших, чтобы обеспечить их духу спокойный переход в другой мир и сохранить связь с ним, дабы вмести пировать в Вальхалле.

Я не задумывался о том, насколько много общего между славянами и скандинавами, к которым я отношу мою подругу. Радует, что не создается конфликтного противоречия мышлений между народами. Тем актуальнее становится вопрос о реформировании славянского язычества в полноценную религию.

— Не поверишь, я как раз о вере думал, когда ты подошла с эти вопросом про облачные города, — хмыкнул я.

— Вера привела тебя в мрачное настроение? — откликнулась девушка.

— Не совсем, — я вздохнул, — думал о том, что уже натворил на сегодняшний день.

— Натворил?

— Да, — я пожал плечами, — все эти войны, — я неопределенно взмахнул рукой, — не всего этого я хотел.

— Ну да, — хмыкнула Эса, — инсценировать свою смерть и свалить за бугор, в Царьград — это, прямо скажем, гениальная мечта.

— Да уж, идея и правда была не очень… разумной, — согласился я.

Фыркание Дастана совпало с кивком Эсы, что вызвало у нас улыбки.

— Ты бы хотя бы раз взглянул на карту своего государства, — заметила девушка, — тогда бы понял, какое творение ты создал, — она иронично наклонила голову и тихо добавила, — может быть.

Вот ведь мелкая пакостница. Сомневается в моих умственных способностях. Так мы и пришли в конечный пункт назначения, с чуть приподнятым моим настроением.

Перед нами была обычная деревня, которая представляла собой маленькое прибрежное поселение, связанное с сельским хозяйством, животноводством и рыболовством. Дома были построены из бревен, а крыши были покрыты дерном или соломой. Здания были небольшими и стояли близко друг к другу. Каждый дом имел свой огород и животных, которые содержались на привязи в стойлах.