Дмитрий Колодан - Зеркала. Маскарад
Когда желудок получил ему причитающееся и успокоился, пришло время решать, что же делать дальше. Самым разумным казалось вернуться в Сан-Поло и продолжить поиски магазинчика Лауры. Но вчерашние блуждания здорово подорвали ее энтузиазм, и Томке не хотелось впустую потратить еще один день. Нужно разработать другой план... Томка задумалась. Случайный прохожий мог бы принять ее за миниатюрную копию роденовского «Мыслителя» — поза, в которой сидела девушка, наводила на подобные мысли.
Мимо прошел человек, одетый по последней моде восемнадцатого столетия — пышный камзол, треуголка с перьями и при шпаге. Удивительного в этом ничего не было: до Карнавала оставалось несколько дней, калле и кампо ломились от желающих похвастаться своими костюмами.
Томка скользнула взглядом по разряженному типу и вдруг в голове словно что-то щелкнуло. Это было именно то, что принято называть «вспышкой озарения». Обычно такие «вспышки» добром не заканчивались. Пример тому — идея забраться на ходули, ославившая ее на весь мир как «сумасшедшую русскую». Но сейчас мысль была что надо! Стопроцентная гарантия.
Как она могла забыть! Лаура говорила, что сегодня собирается на прием к графине М., и звала с собой Томку, обещала внести в список гостей... Вот где нужно ее искать, а не бегать по городу, скребясь в каждую дверь, точно слепой котенок. Найти палаццо графини куда проще, чем безымянный магазин игрушек. В чем девушка убедилась, спросив дорогу у грека, продавшего ей гирос.
— Дом графини? Конечно, знаю! — радостно воскликнул продавец и полчаса объяснял, как пройти к палаццо, которое находилось в паре кварталов. В Венеции не любят прямых путей и простых решений.
Решив этот вопрос, Томка заметно повеселела. А тут еще и ветер с Лагуны разогнал облака, на небе засияло солнце. В такой замечательный день просто преступление ходить с кислой физиономией. И Томка заулыбалась всему миру, сияя как свежеотчеканенная монета.
Оставалась, правда, одна небольшая проблема. В поезде Лаура обронила пару слов о том, что на вечере у графини нужна маска. А из того, что Томка читала о великосветских приемах, одно правило она усвоила твердо: не будешь соблюдать дресс-код, тебя на порог не пустят, будь ты хоть Папа Римский, хоть Королева Английская.
Томка и сама умела делать маски из папье-маше, но сейчас у нее не было ни красок, ни материалов, ни времени. Выход оставался один: купить. Благо, этого добра навалом в каждой сувенирной лавке. Надо только раздобыть денег.
Для актрисы существует не так много путей заработать. Самый очевидный — выйти на подмостки. А так как Томка — актриса уличного театра, их и искать не надо. Прямо перед ней раскинулась лучшая сцена во Вселенной. Поборники шекспировской школы могли бы поспорить, но Томка с детства больше любила комедию дель арте. Она могла показать пантомиму, изобразить живую статую, да мало ли способов выступления на улице? В конце концов, ради этого они с друзьями-комедиантами и собирались в Венецию.
Томка огляделась, выбирая подходящее место. Выступать, конечно, придется в одиночку и без костюма... Хотя почему в одиночку? Можно попробовать выступления с животными — публике это нравится.
— Ну, друг человека, — Томка требовательно посмотрела на Снуппи. — Умеешь ли ты показывать фокусы?
Пес ответил ей глубоким зевком. Пара туристов шарахнулась в сторону, заметив его коллекцию зубов.
— Посмотрим... Сидеть! — Томка подняла руку. Снуппи не шелохнулся. — Дай лапу! Голос!
По сообразительности пес не далеко ушел от бревна. Всем командам — на итальянском, русском и английском — Снуппи внимал со спокойствием статуи Будды. Тупо таращился на девушку, но ничего не делал. Томка приуныла. Все приходится делать самой...
Именно тогда девушка услышала громкий голос:
— Подходи, не робей! Евро на евро, десять на десять! Три стакана — один шарик, смотри-запоминай!
Крутила устроился на соседней калле, аккурат между лавкой, торгующей муранским стеклом, и магазином с сумочками от кутюр. Точно персонаж из сказок «Тысячи и одной ночи», он сидел по-турецки на маленьком коврике перед деревянным столиком. Так сидят сказители на восточных базарах, всегда готовые за пару монет рассказать поучительную историю. Сходство подчеркивала красная феска с кисточкой, но портило длинное мешковатое пальто табачного цвета.
Впрочем, и поучительных историй от этого типа ждать не стоило. Это был тощий человек неопределенного возраста, с лицом, наводящим на мысли о мелких грызунах, и кривой улыбочкой.
— Подходи-налетай! Глаза открой и не зевай! Евро на евро, сотня на сотню! Под каким стаканчиком шарик? Кручу-верчу...
Длинные красные пальцы мелькали над металлическими стаканчиками, под которыми перекатывался шарик размером с мячик для гольфа. Крутила даже не глядел на орудия производства, высматривая очередную жертву.
И жертвы не заставили себя ждать. Перед столиком остановилась пожилая семейная пара. Немцы, скорее всего — выражение лиц свидетельствовало о хроническом злоупотреблении тушеной капустой. Крутила сосредоточился на клиентах.
— Первая игра совсем бесплатно! Раз, два, три — где мячик? Вам ничего не стоит, не бойтесь... Абсолютно, совершенно бесплатно!
Помедлив, мужчина — похожий на преуспевающего бухгалтера — указал пальцем на левый стаканчик. Само собой, мячик оказался именно там.
— Какая удивительная, потрясающая наблюдательность! Да вы, папаша, прям Соколиный Глаз! А может, еще игру? Давайте, давайте... Раз-два-три, кручу-верчу...
Стаканчики заскользили по столику. Немцы зашептались, толкая друг друга локтями, но рыбки уже проглотили наживку.
На стене над головой крутилы висел старинный барельеф: круглощекое лицо с непомерно толстыми губами и выпученными глазами. В Венеции подобные каменные рожи встречаются на каждом углу. Шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на десяток-другой безобразных физиономий. Этот барельеф отличался особенным уродством, однако выражение, застывшее на каменной морде, вполне подходило к сложившейся ситуации. Описать его можно простой фразой: «Вот идиоты-то!».
Перехватив поводок Снуппи, Томка подошла ближе. Жуликов она терпеть не могла, а этот тип ей особенно не понравился. Бывает такое: только взглянешь на человека и уже не можешь избавиться от неприязни. Видимо, это чувство — своеобразный антипод amore a prima vista. Томка ни секунды не сомневалась в том, что ее долг — спасти глупых немцев. Пусть даже они сами этого не хотят.
Не прошло и пары минут, как вокруг крутилы стояло около десяти человек. Любопытство — страшная сила; всем же охота поглядеть, что происходит. Люди возбужденно переговаривались, наперебой давая советы игроку. Особо усердствовал толстый негр в мохнатой шубе и золотыми часами на каждой руке. Томка сразу определила в нем сообщника крутилы.
— Смотрим-запоминаем — у Лучано все по-честному, без обмана... Кручу-верчу... Раз-два, где шарик?
Немец указал рукой на стаканчик и на этот раз угадал. Лучано вел игру умело — то давая туристу выиграть раунд, то проиграть, чтобы не возникло лишних подозрений. Каждый выигрыш обставлялся с помпой, проигрыши быстро заминались. Казалось, немец ведет в счете, на деле все держалось по нулям. Крутила с ловкостью умелого рыболова то и дело ослаблял леску, но медленно и верно подтягивал добычу к садку.
В глазах туриста огнем полыхала алчность. Наорав на супругу, проблеявшую про то, что им надо спешить, он вытащил кошелек и кинул на столик две купюры по пятьдесят. Игра пошла по крупному.
— Ого! — изумленно вскричал Лучано. — Да ты рисковый парень! Фортуна улыбается смелым! Раз-два-три — где шарик?
Томка поджала губы. Другой бы на ее месте махнул рукой: роет человек себе могилу — его право. Она не подписывалась спасать каждого встречного-поперечного и туристу этому ничем не обязана. Но обостренное чувство справедливости хуже, чем камешек в ботинке — от него так просто не избавишься.
Беда в том, что Томка плохо представляла, как помочь туристу. Сказать, что крутила жульничает? Так турист и сам это знает. Но в его голове занозой засела мысль, что можно перехитрить мошенника. Без фронтальной лоботомии здесь не обойтись.
Тем временем ставки за столом поползли вверх. Сто, двести, пятьсот... Во взгляде туриста промелькнуло беспокойство. Томка заметила, как напрягся Лучано. Сейчас главное не упустить добычу, вовремя подсечь рыбешку, пока та не сорвалась с крючка. Крутила быстро подмигнул толстяку-негру и тот вступил в дело.
— Слышь, брат, — негр фамильярно толкнул туриста кулаком в плечо. — У тебя глаз-алмаз-супер! Давай вскладчину, а?
— Что? — растерялся немец.
— Вот мои пять сотен, — из кармана шубы негр достал пачку мятых купюр. — Ты даешь пять сотен, выигрыш пополам, а?
— Но...
— Давай, брат! Верняк стопроцентный, йоу!
Предсказать дальнейшее развитие событий было не сложно. Разумеется, турист согласится — как не согласишься, когда деньги сами плывут в руки? Стаканчики закрутятся и на этот раз, он точно увидит, где мячик. Негр, конечно, предложит другой вариант, но примет выбор туриста: ты, брат, глаз-алмаз, я тебе доверяю. Только под выбранным стаканчиком мячика не окажется. Минус пять сотен. Но это не все — мячик окажется под тем стаканчиком, на который укажет негр. И тот устроит бучу: я тебе, доверял, брат, а ты... Ты в сговоре с этим гадом! Спорить здесь бесполезно: всем известно, что венецианские мавры — народ вспыльчивый и склонный к насилию. Как итог: минус еще пять сотен. Тысяча евро чистой прибыли.
![Дмитрий Биленкин - Во всех вселенных [Во всех галактиках]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
