Терри Пратчетт - Финт
– Однажды я там, внизу, старый остов кровати нашел. И не перестаешь удивляться, как туда свет просачивается, – докончил Финт и улыбнулся мистеру Мэйхью: тот взирал на гостя с видом шокированно-озадаченным и, пожалуй, с толикой восхищения.
– И последнее, мистер Финт, – проговорил мистер Мэйхью. – Вы не могли бы мне сказать, сколько вы зарабатываете своим ремеслом тошера?
Финт ждал чего-то подобного. Он интуитивно сократил свой заработок вполовину и ответствовал:
– Ну, бывают дни удачные и неудачные, сэр, но, думается, я зарабатываю примерно столько же, сколько трубочист, да иногда еще удача подвалит.
– А вам нравится ваш род занятий?
– О да, сэр. Я брожу где вздумается, я ни перед кем не отчитываюсь, и каждый день – своего рода приключение, сэр, если понимаете, о чем я. – И, стремясь подкрепить свое реноме респектабельного юного джентльмена, Финт добавил: – Конечно, мне случается найти там, внизу, вещицу-другую, кем-то потерянную, и до чего ж приятно-то бывает вернуть пропажу хозяину. – «Ведь, строго говоря, так и есть, – подумал Финт про себя, – даже если при этом еще и несколько шиллингов перепадет».
Спустя какое-то время мистер Мэйхью, откашлявшись, произнес:
– Мистер Финт, благодарю вас за ценную информацию. Вижу, с завтраком вы уже покончили: тарелка прямо блестит; так что, вероятно, настало время вам снова увидеться с нашей гостьей. Кстати, а вы знакомы с такой вещью, как ванна? Я вынужден уточнить, учитывая, что для вашего рода деятельности вы выглядите относительно чистым.
Финт самодовольно ухмыльнулся.
– А это спасибо Соломону, сэр, ну, тому старикану, у которого я живу. Он до чистоты злой как черт, потому как он же ж из избранного народа. И да, у нас в задней комнате есть ванна, сэр, – такая маленькая, в ней только стоя мыться, сверху вниз пройдешься ветошкой, сэр, и даже с мылом, мать честная! Я слыхал поговорку, чистоплотность-де сродни праведности, но сдается мне, Сол считает, что чистоплотность праведности сто очков вперед даст.
Мистер Мэйхью глядел на Финта во все глаза, как будто в горсти фартингов вдруг обнаружил шестипенсовик. Наконец он выговорил:
– Вы меня просто поражаете, мистер Финт; вы не иначе как головня, исторгнутая из огня. Будьте добры, следуйте за мной.
Минутой позже Финта ввели в довольно темную комнату для горничных наверху. Золотоволосая девушка полусидела на одной из постелей, точно только что поднялась; комната внезапно озарилась ярким светом от ее улыбки, во всяком случае, для Финта, чье сердце, пусть и тронутое ржавчиной, забилось часто-часто.
– А вот и юная леди, которая, я счастлив отметить, чувствует себя гораздо лучше, – возвестил мистер Мэйхью. И указал на вторую находящуюся в комнате даму: – А это, как вы уже поняли, моя жена Джейн; сдается мне, вы с ней уже встречались, но представлены не были. Дорогая, это небезызвестный тебе мистер Финт, спаситель страждущих дев.
Финт не всегда бывал уверен, что понимает мистера Мэйхью, но сейчас на всякий случай решил уточнить, а то ведь потом неприятностей не оберешься:
– Сэр, страждущая дева была только одна – это если «страждущая дева» означает леди. Но всего одна, сэр, точняк.
Миссис Мэйхью, что устроилась подле девушки, держа миску с супом и ложку, встала и протянула руку.
– Безусловно, мистер Финт, страждущая дева, числом одна. И с какой стати мой муж вообразил, будто их было больше? – Они с Генри обменялись улыбками, и Финт задумался, а не упустил ли он какую-то шутку, но миссис Мэйхью еще не закончила.
Финт знал, что такое семьи, и мужья, и жены; жены частенько помогали своим мужчинам, которые торговали на улицах всякой всячиной вроде вареной картошки и сэндвичей – вареная картошка, это ж настоящее лакомство! – и в игорном бизнесе целые семьи бывали заняты. Финт – а у него на такие вещи глаз наметан – наблюдал за членами семьи, отслеживая выражения их лиц и то, как они обращались друг к другу. Иногда ему казалось, что хотя глава семьи – мужчина, как оно и полагается, но если приглядеться и прислушаться, то увидишь, что брак – он как баржа на реке, а жена – ветер, подсказывающий капитану, куда барже плыть. Может, миссис Мэйхью и не ветер, но знает, когда надо подуть в нужном направлении.
Итак, супруги поулыбались друг другу, и миссис Мэйхью удрученно произнесла:
– Боюсь, что от жестоких побоев, которые перенесла эта юная леди – и я подозреваю, что не в первый раз, – разум ее отчасти затмился, поэтому, к сожалению, я не могу представить вас должным образом. Пусть она зовется Симплисити[11], пока мы не узнаем больше. Это хорошее христианское имя; и оно мне дорого – так звали одну мою старинную подругу. Наша гостья еще очень молода; можно надеяться, что она быстро поправится. Однако сейчас я держу занавески плотно задернутыми почти все время, чтобы с улицы не доносился шум карет – потому что Симплисити пугается. Однако ж я рада отметить, что ее физическое здоровье вроде бы постепенно восстанавливается, а синяки сходят. К сожалению, я так понимаю, ее жизнь в последнее время была… не столь безмятежна, хотя по ряду признаков складывается впечатление, что некогда все было куда… благополучнее. В конце концов, кто-то, по-видимому, любил ее достаточно сильно, чтобы подарить ей такое роскошное кольцо.
Финту незачем было знать особую систему сигналов между мистером Мэйхью и его женой, он и без того видел, что состоит этот шифр по большей части из многозначительных взглядов от одного к другому, причем среди сообщений было и такое: «В присутствии этого паренька не стоит говорить о дорогом кольце».
– Она беспокоится, когда слышит кареты, верно? – промолвил Финт. – А как насчет других уличных шумов? Лошади там или бочки золотарей[12] – они ведь тоже здорово громыхают?
– Вы очень проницательный юноша, – заметила миссис Мэйхью.
Финт так и вспыхнул.
– Прошу прощенья, мадам, мои парадные брюки сегодня в стирке.
Ничуть не изменившись в лице, миссис Мэйхью пояснила:
– Нет, мистер Финт, я имела в виду, вы все схватываете на лету и вы знаете жизнь, или, вернее сказать, Лондон, что, в сущности, одно и то же. Мистер Диккенс, как я понимаю, не сомневается, что вы сумеете помочь нам раскрыть эту тайну. – Она снова переглянулась с мужем и добавила: – Я полагаю, вам уже известно про самое ужасное во всей этой сатанинской истории. – Она замялась, словно пытаясь перетасовать в голове неприятные мысли, и наконец выговорила: – Я так понимаю, вы не остались в неведении о том, что юная леди была… она была… она потеряла… – Окончательно смутившись, миссис Мэйхью в смятении выбежала из комнаты. Повисло молчание.
Финт оглянулся на Симплисити и обратился к мистеру Мэйхью:
– Сэр, если вы не возражаете, мне бы очень хотелось побеседовать с Симплисити один на один. Я бы заодно ее супом покормил. У меня такое чувство, что со мной она снова поговорит чуток.
– Боюсь, что оставлять юную леди наедине с вами в спальне просто недопустимо.
– Точняк, сэр; а избивать леди до полусмерти и пытаться утопить ее в сточной канаве тоже недопустимо, но не я это сделал. Так что, думается мне, под вашим респектабельным кровом можно было бы добавить к правилам чуток… человечности?
Миссис Мэйхью нерешительно перетаптывалась на лестничной площадке; Генри Мэйхью, совершенно сбитый с толку, встрепенулся и сказал:
– Я не буду закрывать дверь, сэр. Если мисс Симплисити не возражает.
От кровати тотчас же донеслись знакомые интонации Симплисити:
– Пожалуйста, сэр, мне бы очень хотелось по-христиански поговорить со своим спасителем.
Верный слову, мистер Мэйхью в самом деле оставил дверь слегка приоткрытой, и, в кои-то веки отчаянно застеснявшись, Финт уселся в кресло, покинутое супругой Генри Мэйхью, и неловко улыбнулся Симплисити, а та заинтересованно улыбнулась в ответ. Затем он подобрал суповую ложку и передал ее девушке, говоря:
– А чего бы вам хотелось от жизни теперь?
Улыбаясь все шире, Симплисити очень осторожно взяла ложку, поднесла к губам, выпила суп. И, понизив голос, проговорила:
– Хотелось бы мне сказать, что я была бы рада поехать домой, но у меня больше нет дома. И мне нужно разобраться, кому я могу доверять. Могу ли я доверять вам, Финт? Думается, я могла бы довериться человеку, который храбро вступился за незнакомую женщину.
Финт сделал вид, что это все сущие пустяки, дело житейское.
– Знаете, я ничуть не сомневаюсь, что вы можете доверять мистеру и миссис Мэйхью.
Но, к вящему его удивлению, девушка возразила:
