Владислав Савин - Красный тайфун
Любопытно, это наша разведка постаралась, добыв секрет японских «длинных копий» (ттд которых нас заставляли наизусть заучивать), или конструкторы сами оказались на высоте? Хотя какая разница — если вспомнить, то и торпеды 53–38, 53–39, основные наши в эту войну, это итальянские «фиуме»! А итальянцы, хотя и неважные вояки, но как кораблестроители и оружейники вполне на уровне — могло быть и совместное творчество, с тех пор как Народная Италия стала нашим союзником. Но не будем в «низкопоклонство перед западом» впадать, тем более что и сами с усами — если ни у кого другого самонаводящихся кислородных торпед нет! Правда, мало их — как нам сказали, каждая «65СН» стоит как десять обычных, и ради вас, товарищи тихоокеанцы, пришлось все прочие флоты на голодный паек посадить, туда новые торпеды сейчас вообще не поступают! Но для единственного воюющего ТОФ ничего не жалко — если еще в том бою с эсминцами половина катеров имела в аппаратах прямоходные болванки, то сейчас, когда в море вся 1я (Владивостокская) бригада, все исправные катера, тридцать семь единиц в трех отрядах — «умные» торпеды у всех! Причем восемь катеров «тяжелые», с аппаратами под 65е! Правда, в этом варианте запасной пары торпед уже нет.
А ведь Шабалин сначала должен был быть во 2й (Камчатской) бригаде, где и матчасть знакома, те же американские «элко» и «восперы». Но сначала вышел приказ, во Владивостоке принять пополнение, привезенные с запада «шнелльботы», а затем их набралось столько, что решено было организовать бригаду на «немцах», причем личный состав в подавляющем большинстве, с воюющих флотов, отчего‑то не доверял Лазарев местным, считал гораздо ниже уровнем, чем североморцы? Хотя надо признать, что и тактика предписывалась совсем другая, исходя из особенностей матчасти. Г-5 были «спринтерами» в чистом виде, Д-3 и ленд — лизовские были покрупнее, и отчасти, их недостатков лишены, но суть осталась той же. Реданные глиссеры имеют отличные скоростные характеристики — но лишь в тихую погоду, а при волнении в два — три балла у них уже серьезные проблемы. А «немцы» с обычными корпусами, довольно полных обводов, были (по паспорту) не так резвы, зато отлично держались на волне, вкупе с большими размерами, внушительным запасом топлива, и экономичными дизелями, вместо авиамоторов — то есть были по существу, не катерами, а малыми миноносцами, вполне пригодными для дальних рейдов. Уже не «спринтеры», а для «средней дистанции».
И это было не все. Когда немцы, еще в прошлую войну, попытались управлять с берега отрядами эсминцев в ночном набеге на агличан в Ла — Манше, то затея эта провалилась с треском и большими потерями — нельзя было в штабе, в реальном времени, точно знать положение даже своих сил, не то что противника — чтобы отдавать адекватные приказы! Но сейчас флаг — штурман, принимая сигнал радиомаяка у Владивостока, и второго, только что поставленного в Маоке на Сахалине, лишь взглянет в таблицу, «пеленг один, пеленг два», и на пересечении, номер квадрата по карте. И хотя не видно в ночи — но летает где‑то в небе наш разведчик с радаром, включенный в нашу радиосеть, дает нам координаты японской эскадры. Да, наслышаны мы про тихоокеанские баталии, вроде битвы за Гуодаканал, теперь тоже поучаствовать хотим, за государственные интересы СССР и безопасность его границ.
Сколько возни было с освоением новой техники! Радио, это вообще вещь очень капризная, а «радиоэлектроника» (новое словечко) так вдвойне! Вибрации боится, ударов и толчков, и конечно, соленой воды — а «немцы» на воде сидят низко, в волну даже рубку забрызгивает и антенны, мы‑то привычные, после северных штормов, а контакты замыкает! Хорошо, люди воевавшие все, усвоившие что за раздолбайство платят кровью — в голову не придет, на теплой аппаратуре мокрые портянки сушить. Но все равно, даже на учениях еще до войны, на одном — двух катерах обязательно локатор в море сдыхал, после на берегу приходилось разбираться. А это очень плохо — поскольку радары пока лишь на командирских катерах, от звена и выше. И при большом числе катеров в море (нет подобного опыта реальных боевых действий советского флота, что на Севере, что на Балтике, там по максимуму одновременно в бой шло полтора десятка катеров), управлять ими можно лишь по иерархии: четыре катера — звено, три звена — дивизион.
«Антирадаров», что пассивных, обнаруживающих наши РЛС, что активных, ставящих помехи, у японцев нет, это хорошо. И кружит над японской эскадрой наш разведчик, Хе-277 с локатором, аки ворон, вестник смерти. Нам координаты сообщает, курс и скорость врага, скоро уже мы уже на локаторах его увидим! Хотя должны бы уже — флаг — штурман, место уточнить? И есть еще один способ, также на учениях отработанный, прояснить наше место относительно японцев. Запрос по радио — и в условленное время, загорается над вражеской эскадрой маленькое солнышко, САБ на парашюте. А у нас сигнальщики горизонт оглядывают, где огонь блеснет. Ну вот, заметили, штурман на карте поправки наносит.
И раскидываем «невод». Курс японцев известен — чтобы третий дивизион оказался у них на правом фланге, севернее. Второй дивизион — на левом, южнее. Ну а первый — прямо на курсе. Как мешок раскрытый, и самураи сами сейчас в него влетят. Заметить катера в оптику, ночью, с двух — трех миль — никак нельзя. Тут нас скорее акустикой услышат, ох и шум от дизелей Даймлер — Бенц, по две с полтиной тыщи лошадок, на каждом катере по три штуки, в моторном отсеке вахта в танкистских шлемах работает, с заткнутыми ушами, жестами объясняясь! И это еще не предел, вот на ТКА-172 и ТКА-176 стоят моторы не МВ-511 как на всех прочих, а МВ-518, аж в три тысячи мощности на каждом, безреданный стотонник разгоняют до 43 узлов, но капризные, сволочи, личный состав БЧ-5 вместе с бригадным флагмехом с ними мучаются и плачут горючими слезами, чтобы заставить нормально работать! И сами немецкие «камрады» лишь руками разводят, а что вы хотите, это новейшая разработка, образец 1944 года, еще не довели, для того и поставили, чтобы опыт шел… вот он и идет, после каждого выхода в море, переборка моторов на всех «сто семидесятых», сейчас вот три катера в базе остались, занятые этой муторной процедурой. Но мы шуметь не будем, малым ходом, помаленьку, позицию корректируем. Вот, идут, сволота — наслушались мы уже, что тут самураи на море вытворяли, наших погранцов и рыбаков ни в грош не ставили, как пираты! Просто оттого, что у вас флот большой и сильный — ну так это мы сейчас поправим!
Ну вот, влезают в мешок. Завеса из шести эсминцев, впереди и по флангам, за ними четыре больших корабля, две кильватерные колонны по двое, одна чуть впереди другой. От нас, дивизиона-1, до головных эсминцев меньше двух миль! По плану, дивизион-2, начали! Поскольку стандартный метод уклонения от торпедной атаки, что лодок, что катеров, это полным ходом, приводить торпеды за корму. То есть отвернуть японцы должны, прямо на дивизион-3, который южнее, и нам, дивизиону-1, подставляя борта! Потому, «тяжелые» катера с 65–ми, разбиты позвенно, в первом и втором — а третьему придется накоротке работать, он обойдется и так.
Японцы среагировали на удивление быстро и четко. Правофлаговая тройка эсминцев отвернула навстречу атакующим катерам! А левофланговая начала выдвигаться на их место. И ничего не могли самураи видеть на радарах, наши летуны обещали максимальный уровень помех — но тактика ночного боя в японском флоте отрабатывалась до совершенства. Залп осветительными снарядами (у японцев специально имеющих тот же вес и баллистику, что и обычные — не надо тратить бесценные секунды, чтобы изменить прицел), обнаружить цели, и сразу огонь на поражение! Вот только не разобрались япошки в первую минуту, что имеют дело не с одним дивизионом, а с тремя, атакующими почти одновременно, с разных сторон!
Хуже всего пришлось первым трем эсминцам, подставившим борта, (и кильватерные следы) под торпеды дивизиона-1. Коршун-2, прорывайтесь к ядру, не тратьте на этих торпеды! Кто‑то все же успел отстреляться — а шесть или семь катеров второго дивизиона, услышав приказ, рванули на юг, сквозь японский огонь. В то же время и вторая тройка эсминцев обнаружила и первый дивизион у себя прямо по курсу, и третий, за кормой, идущий на линкор и крейсера — отвернувшие влево, на юг, как и ожидалось. Нет, уходит лишь одна пара — а два крейсера идут на нас!
Кто‑то из катеров взорвался от прямого попадания, двое горят. Но нет в бою страха, лишь азарт и расчет — не одним же вам, самураи, по грани ходить, мы тоже можем! Первая тройка эсминцев выбита вся, кто‑то судя по взрыву, 65–ю словил, два других тоже не жильцы, сейчас утонут! Не отвечает Коршун-2, командир второго дивизиона. Горит и кренится эсминец из «южной» группы. И крейсер получил наконец торпеду — от этой самки собаки было больше всего потерь, после боя оказалось, что ТКА-166 после прямого попадания 127мм снарядом с эсминца на плаву остался и даже ползти мог кое‑как, на одном моторе — но калибр 203мм для катера однозначно смертелен! Японцы бегут, пытаются оторваться — ну нет, так дешево не отделаетесь! Тонет еще один эсминец, разорванный сразу двумя торпедами. Второй крейсер теряет ход, бешено огрызается, и даже успевает кого‑то подбить — и получает последовательно, шесть торпед, быстро тонет.
