Владислав Савин - Красный тайфун
Владислав Савин - Красный тайфун краткое содержание
Влад Савин
Красный тайфун
Лазарев Михаил Петрович. Из ненаписанных мемуаров.
Политика — это продолжение войны иными средствами? Или война — это продолжение политики, как там классик сказал?
И мы, русские, Советский Союз, только что победили в самой страшной войне, какую вообще когда‑либо знало человечество — во Второй Мировой. Исход которой, при всем уважении к союзникам, решался вовсе не в песках Эль — Аламейна, не на пляжах Нормандии и не в джунглях Гуадаканала.
Пройдет пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет — и нас будут называть рабами сталинского режима. И требовать покаяться перед человечеством неведомо в каких грехах. Так будут говорить те, кто сами не жили в то время — но считали правдой собственные страшилки про «заваливание трупами», про «геройские штрафбаты», про заградотряды стреляющие по своим, при питьсот миллионов изнасилованных немок. Нет, сталинский СССР не был раем на земле — он был всего лишь страной, вынесшей самую страшную войну, победив и не сломавшись.
И когда мы, в 2012 году выйдя в поход в Баренцевом море, пока неведомым науке способом провалились в 1942 год, у нас не было сомнений, чью сторону принять.
Теперь нам предстоим выиграть мир — здесь, в 1945. Прошло уже три года как мы сюда попали — экипаж атомной подводной лодки К-119 «Воронеж», и приданная ей на тот поход группа подводного спецназа СФ. И мы, привыкнув, уже не стремимся домой. Поскольку есть шанс, что здесь у СССР выйдет то, что не удалось там.
Выиграв войну — выиграть и последующий мир. У нас ведь, сирых и убогих, принято, что война — это как Отечественная: мобилизация, страна как единый лагерь, и все для фронта, все для победы! В то время как цивилизованный запад считает, что война обязаны быть гуманной, быстрой и легкой, без моря крови и грязных окопов — в идеале, чтобы свое население про нее и не слышало, это дело профессионалов! Сражения слишком дорого обходятся — Бушу — старшему победа «Бури в пустыне» после стоила президентства, избиратели не простили ему снижение социальных программ из‑за военных расходов. А потому, по — новому война должно начинаться еще до собственно войны, разложением противника изнутри, всеми мерами — экономическими, пропагандистскими, психологическими. Ослаблять его системные целостности «государство», «общество», «нация», вызывать распад на отдельные, несвязанные и даже враждующие друг с другом элементы — посредством сепаратизма, национальной и религиозной вражды, недоверия к власти, поощрения собственнических шкурных интересов. После чего — ввод миротворческого контингента, обеспечивающего порядок; причем это развитие событий (наведение хоть какого‑то порядка) приветствуется значительной частью населения побежденной страны. (Югославия). Или же — «блицкриг» против заведомо ослабленного и дезорганизованного противника, при минимальных своих потерях (Ирак).
Это даже больше характерно для конкурентной борьбы, чем для военного искусства. Разорение корпорации как правило не означает физического уничтожения ни имущества, ни людей; мишенью является системная целостность, которая разрушается самыми разными способами, включая и прямые гангстерские, но не замыкаясь исключительно на них. А методы разрушения противника изнутри — это та же технология рекламы в военных целях. И совершенно справедливо утверждение Лиддел Гарта, о современном нашествии в армию и штабы «штатских генералов», при погонах сохраняющих мышление и психологию гражданских политиков. Что лишний раз подтверждает тезис Маркса о том, что война несет на себе непременный отпечаток господствующей в обществе политической культуры.
Вот только эта стратегия вовсе не «новая». Попался мне уже в этом времени номер «Военного вестника». Где была весьма интересная статья про малоизвестную у нас войну в Марокко в начале двадцатых. Которая тогда для Франции и Испании сыграла ту же роль, что для нас — Афган. Ну до чего все узнаваемо — половина армии сидит по «блокпостам», боясь высунуть нос за ограду, вторая половина героически проталкивает ей конвои со снабжением, а партизаны полностью владеют «зеленкой». Чем больше контролируемая территория, тем больше нужно блокпостов, тем труднее их снабжать — замкнутый круг. Бесполезные попытки воевать с партизанами по фронтовой привычке, используя танки и тяжелую артиллерию, приводят лишь к трате боеприпасов. Единственный выход — создание небольших маневренных групп, но хорошо обученных и обеспеченных связью (аналог позднейшего спецназа!).
Написана хорошим языком, вполне даже для начала двадцать первого века. Вот только автор — М. В.Фрунзе, 1925 год! Кстати любопытно, откуда были известны многие мелкие подробности — имена, детали боестолкновений? Не иначе, были среди повстанцев «товарищи ли си цыны» из Коминтерна? Но там после еще общие выводы есть — на тему, как англо — французские колонизаторы за сравнительно короткое время в конце XIX — начале XX века покорили огромные территории, при вполне приемлемых затратах — не было ни надрыва экономики, ни потока гробов?
Сначала шли миссионеры. Возможно даже, искренне считающие себя друзьями местного населения — как сегодня улыбчивые американцы, везущие гуманитарную помощь в бедную голодающую Албанию, или Эфиопию, или даже Россию. Но их личное отношение ничего не решало. Задачей этого, предпервого эшелона вторжения, говоря по — военному, разведгрупп, кроме сбора информации был первый, культурный удар. Сказать дикарям, что они дикари — а где‑то за морем есть цивилизованные страны, где бусы и зеркальца задешево продаются на каждом углу, а пустые консервные банки валяются на улицах. Что вы — бедные и убогие, до белого человека вам еще пахать и пахать…
Затем приходили торговцы. Везли товар, часто очень нужный и полезный. Железные плуги и лопаты — отчего, прямо по Марксу, развивались собственнические отношения. Но чаще — предметы роскоши, вроде бижутерии и тканей. Добивались расположения, прежде всего, местной элиты. Очень скоро становились этой элите необходимыми. Пока еще смиренно просили — в обмен на очередную партию бус, или иного ширпотреба — участок земли для фактории. Это был — уже первый эшелон: штурмовые группы, закрепляющиеся на вражеском берегу.
Следующая стадия — наращивание сил на плацдармах. Торговцы множились, прибирали к рукам местный товарооборот, и прочую экономику. Переходили, по Марксу, «от вывоза товаров к вывозу капитала» — концессии, плантации и рудники, даже железные дороги, короче — «свободные экономические зоны». Для охраны — военные базы на чужой территории (обычно порты, или удобные бухты). Здесь уже появлялись солдаты, поначалу — в составе очень ограниченного контингента; однако в любой день сюда мог уже войти флот с десантом. Дальнейшее подчинение местной элиты — уже до создания в ней «иностранной» партии верных прихвостней. Сделать все, чтобы эта партия стала правящей — всеми мерами, включая открытый бандитизм, причем вся грязная работа — руками местных кадров, от белых господ — лишь деньги и оружие.
Доходило даже до организации вооруженных народных возмущений, против отсталых феодально — реакционных правителей, под флагом «эгалите, либерте». Правда — лишь против тех правителей, кто был неугоден.
Наконец, кто‑то говорил пришельцам «нет». Жадность становилась чрезмерной, или нельзя уже было оставаться в рамках: например, рудник можно построить, а железную дорогу к нему — уже нет, землю не отдавали. Или — ради получения прибыли требовалось нарушить какую‑то из сильных местных традиций. Тогда наступало время следующего действия: государственный переворот вместе с войной. Среди элиты находился наиболее продажный. Если это был сам вождь, султан или эмир — все очень упрощалось. Если нет — задачей было столкнуть своего претендента и законного вождя, благо еще от миссионеров было хорошо известно, кто кого не любит и за что. Если были еще недовольные — стравливали их между собой. Если выбранный вождь бунтовал — подбирали другого. Воинству претендента подбрасывали оружие, посылали инструкторов, и подкрепляли своими войсками. Однако эти войска ни в коем случае не должны были стоять в первых рядах сражения. Мы не агрессоры — мы миротворцы в ГРАЖДАНСКОЙ войне. «А теперь, грязные голые дикари, пора становиться нашими подданными».
И не обязательно после — оккупировать страну, наводнять ее своими солдатами и чиновниками. В стране, на всех картах отмеченной как французская или британская колония, народ в провинции мог вовсе не видеть чужих мундиров. Не только прежняя местная администрация, или племенные старейшины остаются на своих местах — даже глава государства, эмир или султан, номинально числится главой. Правда, сам он хорошо знает, что при малейшем неповиновении белые господа тотчас найдут другого претендента, и остальные местные во власти — тоже не более чем пешки. Пешки, однако, необходимы: ГЛАВНАЯ ФУНКЦИЯ МЕСТНОЙ ЗНАТИ — ОБЪЯСНЯТЬ НАСЕЛЕНИЮ НЕОБХОДИМОСТЬ УПЛАТЫ НАЛОГОВ. Самое гнусное — что как правило, эта знать служила хозяевам не за твердое жалование, а за «излишки налоговых поступлений». Предполагалось, что народ будет спокойнее, если грабить его будет не чужой солдат, а собственный старейшина. Армия, кстати, тоже сохраняется — как вспомогательные туземные полицейские части, под командой и строгим надзором белых офицеров. Перевооруженные европейскими винтовками — но патроны к ним надо покупать у белых господ, так что не побунтуешь!
