Александр Михайловский - Мир царя Михаила
Кайзер с удивлением посмотрел на Тирпица, но потом кивнул и не спеша ответил:
– Альфред, я понимаю, что Транссибирская магистраль очень многое меняет в мировой стратегии, но эти изменения нам еще надо до конца осознать. И я согласен с тем, что с тех пор, как паровозы сменили верблюдов и мулов, наземные перевозки получили возможность на равных конкурировать с морскими путями.
– Ваше величество, – вступила в разговор полковник Антонова, – многие забывают еще об одном морском пути, пока еще не освоенном, но в нашем мире уже играющем большую роль в развитии как России, так и Европы. – Увидев недоуменный взгляд своих собеседников, Нина Викторовна пояснила: – Речь идет о Северном Морском пути. Мы поговорим об этом отдельно, но вы должны представить, какие перспективы открываются у России и ее союзников. Ведь морской путь из Санкт-Петербурга во Владивосток сокращается на десять тысяч миль, причем это если проходить через Суэцкий канал… А вокруг мыса Доброй Надежды…
Кайзер и Тирпиц переглянулись. Перспективы, открывшиеся им, ошеломляли. Антонова же вернула всех к текущим проблемам:
– Что мы можем противопоставить британскому ультиматуму? – обратилась она к кайзеру.
– Мы в Германии давно считаем, что пора положить предел неограниченному господству Британии на морях, – задумчиво произнес Вильгельм. – Думаю, что сделать это мы сможем только вместе с Россией, – он повернулся к Тирпицу: – Альфред, как ты думаешь, что именно сейчас предпримут британцы?
Адмирал на минуту задумался.
– У них всего два пути к территории России. Южный путь, через Босфор и Дарданеллы, и северный, через Датские проливы. В южный путь я не верю. Султан будет осторожничать и не пропустит британские броненосцы в Черное море, пока в противостоянии между нами не определится победитель. К тому же Петербург куда более привлекательная цель, чем Одесса или же Севастополь.
Повторю еще раз, я не верю, что Британия может начать сейчас сколь-нибудь серьезную войну. На это у них просто нет сил. Их флоты разбросаны по всему миру, сухопутной армии как реальной силы не существует, а морская торговля уязвима для действий крейсеров-рейдеров. Для подготовки к большой войне и сколачиванию необходимой для этого коалиции у Британии уйдет не меньше года. Но поскольку угроза уже высказана, то совсем ничего не делать они не могут. На месте британских морских лордов, я бы наказал родину ее величества. Дания – маленькая страна, и не сможет дать достойный отпор британским морским разбойникам.
Кайзер Вильгельм задумчиво произнес:
– Я тоже так думаю, Альфред. Если англичане окажут достаточно жесткое давление, то датчане, как это было уже не раз, пропустят британский флот в Балтику. А это все равно, что показать лисе дорогу в курятник. Датское королевство и, желательно, шведское должны подписать с Российской и Германской империями договор о Балтийском союзе. Только тогда мы с полным правом сможем их защитить от британцев. Мы, немцы, не можем поступить иначе, потому что чувствуем, что будем следующими. – Неожиданно он повернулся к скромно стоящей у стены Нине Викторовне: – Фрау полковник, вы согласны со мной? Балтийский союз в наших общих интересах, и должен быть заключен прежде всех остальных соглашений!
– Полностью согласна с вами, ваше величество, – ответила Антонова. – Если датчане будут чувствовать себя под надежной защитой, то это сорвет все планы британцев. Посмотрим, что тогда будут делать они и их возможные союзники.
– Данию, господа, – величественно кивнула Мария Федоровна, – я возьму на себя. Ведь я не только всероссийская императрица, но и датская принцесса. Завтра же утром наш министр иностранных дел Петр Николаевич Дурново отправится в Копенгаген с моим письмом к отцу, датскому королю Христиану Девятому. Надеюсь, что его германский коллега составит ему компанию в этом небольшом, но очень важном путешествии. Второго «копенгагирования» не должно быть! – Вздернув подбородок, вдовствующая русская императрица посмотрела на кайзера Вильгельма: – Ради будущего мира, немцам и датчанам надо о многом забыть и многое друг другу простить, не так ли, ваше величество?
16 (3) марта 1904 года, вечер. Санкт-Петербург, Новая Голландия Капитан Тамбовцев Александр ВасильевичПосле убийства царя и попытки государственного переворота, все вокруг помчалось вскачь, и у меня катастрофически не хватало времени на многие другие важные дела. Следствие, переговоры, допросы, уговаривание, утешение… А ведь жизнь этим не заканчивалась. К примеру, необходимо было найти возможность побеседовать по душам с товарищем Кобой.
Мне доложили, что после того достопамятного разговора во дворце великого князя Александра Михайловича, Сосо с жадностью набросился на книги по истории России и СССР, которые мы ему дали для изучения. Беглый ссыльнопоселенец тщательнейшим образом проштудировал всю доступную литературу, в том числе и написанный в 1938 году им же самим «Краткий курс истории ВКП(б)». Читал он яростно, отрываясь от книг лишь на прием пищи и отправление естественных надобностей, оставляя себе в сутки всего два-три часа на сон. Я стал было опасаться за душевное здоровье товарища Сосо, но он оказался крепче, чем мы думали, и как-то все обошлось.
Вчера же мне сообщили, что будущий «лучший друг советских физкультурников» сидит за столом и, обложившись блокнотами и книгами, что-то вдохновенно пишет. Наверное, какую-то работу о рабочем движении… Или о строительстве партии нового типа… Интересно. Надо будет потом попросить его, чтобы дал почитать.
А вот сегодня вечером у меня как раз появилось окно в два-три часа. С трудом сдерживая себя от желания завалиться в свою комнату и просто полежать на кушетке, отдохнуть, забыть о суете и интригах, я решил наконец побеседовать начистоту с товарищем Кобой. Ведь как говаривал один умный человек, мы ответственны за тех, кого приручили.
Скажу сразу, внешне Сосо за эти дни сильно изменился. Видимо, сказались хроническое недосыпание и тяжесть новых знаний, в одночасье обрушившихся на его голову. Он сильно осунулся и похудел, глаза запали, а в густой шевелюре появились первые седые волосы.
Да, подумал я про себя, правильно говорится в Книге Экклезиаста: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания – умножает скорбь»…
– Присаживайтесь, товарищ Коба, – предложил я своему собеседнику, – извините, что я не мог так долго найти время для беседы с вами. Наверное, вы уже слышали, что произошло несколько дней назад?
Коба хмуро кивнул.
– Александр Васильевич, – он зашарил рукой по столу в поисках пепельницы, – только мне не совсем понятно, кто же все-таки убил царя? Эсеры, анархисты или просто люди, подосланные агентами других государств?
– Товарищ Коба, – вздохнул я, – тут нельзя сказать однозначно. В покушении на Николая Второго участвовали и эсеры, которых наняли англичане, и агенты других государств, а само цареубийство сопровождалось заговором родственников царя, к тому же руководил покушением платный агент охранки. Полный винегрет по причине совпадения желания самых разных лиц увидеть русского царя мертвым. Одни пошли на это из-за денег, другие – по идейным соображениям, у третьих были политические мотивы, а четвертые просто захотели посидеть на троне. Дескать, пора и честь знать, другим тоже хочется корону на голове поносить.
– Да, как густо тут все замешано, – покачал головой Коба, затягиваясь папиросой, – ну, насчет эсеров я понимаю – в их боевой организации собрались такие головорезы, что им море по колено. Убить генерала, министра или великого князя – для них что барана зарезать… А уж царя…
Но вот про английских агентов и сотрудников охранки… Александр Васильевич, у вас насчет них абсолютно точные сведения? Вы не ошибаетесь?
Я опять вздохнул и, молча достав из своей рабочей папки распечатки протоколов допроса Азефа и того английского агента, который был на связи с террористами и обеспечивал их сведениями о передвижении царя и взрывчаткой, протянул их Кобе.
Внимательно все прочитав, мой собеседник удивленно хмыкнул, а потом осторожно положил бумаги на стол.
– Да, Александр Васильевич, – произнес он, – вот оно как все, оказывается, было на самом деле!
– Именно так оно и было, – сказал я, – и, по моему скромному мнению, когда это дело будет закончено, то в числе убийц и их сообщников будут фигурировать как имена родственников царя, так и имена тех, кому он полностью доверял… Но я хотел бы услышать ваше личное мнение обо всем этом.
– Что я могу вам сказать? – произнес Коба, чиркнув спичкой о коробок и неспешно раскуривая папиросу «Герцеговина Флор». – Наша партия не считает террор против представителей правящего класса именно тем инструментом, с помощью которого можно бороться за права трудящихся.
