Александр Михайловский - Мир царя Михаила
Я оглянулась на входную дверь.
– Ваше величество, пока император Вильгельм еще не пришел, я скажу вам то, что вы обязательно должны иметь в виду во время этого разговора. Германия – это единственная страна в Европе, с которой у нас могут быть спокойные, деловые союзнические отношения, построенные на голом прагматизме и взаимной выгоде. Да, большой любви между нашими странами не будет, но мы и не ожидаем какой-то особой иррациональной ненависти и снобизма по отношению к России, какая существует со стороны англичан, французов или австрийцев. В конце концов, немцы это доказали, приезжая в Россию и живя среди русских на протяжении веков. Именно немка София-Фредерика Ангальт-Цербстская смогла стать великой русской императрицей и встать в один ряд с Петром Первым и другим, еще неизвестным вам человеком. Ни одна другая европейская нация не могла больше повторить это, и потому мы считаем, что именно немцы наиболее подходят нам для союза, а не французы или англичане. Эти продадут и предадут при первой же возможности, реализуя свои неизменные интересы – купить подешевле, а продать подороже.
– Я вас поняла, – кивнула Мария Федоровна, – и постараюсь сдержать свои эмоции. Скажите, уважаемая Нина Викторовна, ведь в вашем прошлом между Россией и Германией уже было такое, после чего слово «немец» стало синонимом слов «зло» и «враг». Неужели вам самой не страшен союз с этой страной?
Я вздохнула.
– Простите меня, ваше величество, нынешняя Германия совсем еще не та страна, которая сумела залить весь мир кровью… Я и мои товарищи бьемся не только за Россию, но и за Германию, чтобы Второй рейх никогда не стал Третьим. При этом мы знаем, что в австрийском Линце сейчас уже живет пятнадцатилетний мальчик по имени Адольф…
Фигуры на доске расставлены и партия началась. Скажу честно, Континентальный альянс, в который могут и должны вступить Россия и Германия, это единственный путь для того, чтобы случившееся в нашем мире не повторилось здесь. Для вас, возможно, это только слова, а для нас еще и величайшая ответственность перед тем, кто отправил нас сюда, перед будущими поколениями и, наконец, перед самими собой.
– Я вас понимаю, – сказала вдовствующая императрица, – и будем надеяться, что дело не дойдет до самого худшего. Мужчины обожают всякую внешнюю мишуру. Они понимают только военные союзы, громады броненосцев, блеск парадов и бравурную музыку духовых оркестров. Но мы, женщины, понимаем, что Россия в первую очередь должна укрепиться изнутри.
– Вы правы, ваше величество, – ответила я, – со слабыми не договариваются, слабым диктуют свои условия. Но для того чтобы укрепиться изнутри, нужно выигрывать время, заключая союзы, с помощью военных парадов демонстрируя окружающим несокрушимую мощь и ведя на периферии локальные войны, которые позже не очень умные историки назовут «ненужными».
У нас, у вас, у вашего сына Михаила впереди огромный, поистине адский труд по укреплению России и превращению ее в одну из великих держав двадцатого века. По сравнению с этим наша общая победа над Японией – это просто детская игра, не более того.
– Я знаю, – просто ответила Мария Федоровна, – Мишкин телеграфировал мне, что с вашей помощью он полон решимости сделать Россию величайшей империей мира, и именно она будет памятником несчастному Ники. Я понимаю, что побывав на краю смерти, он переменился, и надеюсь, что к лучшему…
Полчаса спустя. Санкт-Петербург, Зимний дворец, кабинет Е.И.В.Германский император бравым шагом вошел в кабинет царя, блистая торчащими вверх набриолинеными усами и бряцая множеством орденов и медалей. Фат и позер, он еще не испытал разочарования от потери всего, что имел, и находился сейчас на вершине славы. Адмирал Тирпиц скромно задержался в приемной, дабы не мешать своему монарху и без свидетелей перекинуться парой слов с полковником Антоновой.
– Ваше величество, – воскликнул император, остановившись перед маленькой, одетой в черное женщиной, – вся Германия скорбит вместе с вами. Мы потрясены ужасной гибелью вашего возлюбленного сына, и все мы, немцы, до глубины души возмущены тем наглым ультиматумом, который предъявила вам Британия. Нам ли не знать, что ваш младший сын Михаил находится сейчас в добром здравии и скоро явится сюда, чтобы сесть на престол своих предков и покарать всех виновных в смерти его брата. Знайте же, если вам придется обнажить меч против тех, кто угрожает вам, то немцы почтут за честь быть с вами в одном строю.
Мария Федоровна спокойно выдержала весь этот бурный тевтонский натиск, а когда император Вильгельм выдохся, произнесла ровным голосом:
– Мы благодарны вам и вашим подданным за то участие, которое они принимают в делах нашего богоспасаемого Отечества. Многие наши адмиралы, генералы и офицеры, являются немцами по крови, но тем не менее русскими по духу. Многие корабли нашего флота, по праву считающиеся лучшими, построены на немецких верфях руками немецких инженеров и рабочих. Хочу повторить вам слова, один раз уже сказанные вам моим несчастным сыном: в войне между русскими и немцами обязательно победят британцы…
– Воистину это вещие слова! – воскликнул германский император. Он прошелся по кабинету широкими шагами из конца в конец. – Эта островная империя, опираясь на свою морскую мощь, держит за горло весь мир, и победить ее не удалось даже великому Наполеону. Кто контролирует моря, тот контролирует мировую торговлю. Кроме того, дешевое сырье из колоний дает британской промышленности неоправданные преимущества перед честными и трудолюбивыми немцами. Вот откуда в этих британцах столько беспардонной наглости и злобы?
– Морские коммуникации крайне уязвимы, ваше величество, – с легкой улыбкой сказала Мария Федоровна, жестом предложив присесть своему гостю, – недавно наш флот доказал это на примере Японии, полностью прервав торговлю этой островной страны и поставив ее на грань экономической катастрофы. В противоположность этому протянутые по суше железные дороги не в пример надежны, и прервать их не смогут ни крейсера, ни броненосцы. Вы это прекрасно знаете. Если Россия и Германия заключат союз, то их будут связывать не ненадежные морские пути, а проложенные по земной тверди линии железных дорог. Кроме того, почти все морские перевозки между нашими странами идут по Балтике, которую, при соответствующей договоренности с Данией, можно закрыть от присутствия военных кораблей других держав, и никакая британская блокада будет не в силах помешать нашим связям.
Остановившись, Вильгельм обернулся в сторону приоткрытой двери в приемную, где адмирал Тирпиц вполголоса о чем-то беседовал с полковником Антоновой.
– Альфред… Господин адмирал, – окликнул адмирала германский император, – извинись перед дамой, в которую Всевышний, несомненно, по ошибке вселил душу настоящего полковника, и подойди вместе с ней к нам. Кстати, о чем вы там оживленно беседовали?
– Госпожа Антонова только что пообещала вызвать на дуэль всех ваших и моих адъютантов, – посмеиваясь в рыжую бороду, сказал Тирпиц.
– Что?! – воскликнул кайзер, взмахивая от удивления здоровой рукой. – Фрау Антонова, в чем провинились эти мальчики?
– Герр Тирпиц шутит, – вежливо сказала Нина Викторовна, – мы условились сходить завтра в тир и пострелять по мишеням… Если хоть один из ваших мальчиков сможет отстреляться лучше, чем я, то я подарю им всем по бутылке настоящего армянского коньяка. Если выиграю я, то до конца вашего визита они будут обращаться ко мне, как к полковнику, в строгом соответствии с германскими уставами.
– О! – воскликнул заинтригованный кайзер. – В таком случае я тоже поучаствую в вашем пари. Если выиграют немецкие офицеры, то все они получат повышение в звании, а если вы, фрау Антонова, то тогда, надеюсь, вы не откажетесь принять из моих рук орден Красного Орла.
Но к делу, господа. – Вильгельм посмотрел на Тирпица. – Альфред, скажи, что сейчас может предпринять против нас Британия, если Германия и Россия заключат между собой союз?
– Ровным счетом ничего, ваше величество, – ответил германский адмирал, – возможны вооруженные демонстрации или акции устрашения. В качестве мальчиков для битья могут быть выбраны какие-нибудь маленькие страны, лояльно относящиеся к России или Германии. Ее величество Мария Федоровна права, и Транссибирская магистраль изменила мир не меньше, чем в свое время плавание Магеллана или прокладка Суэцкого канала. Мы должны со всей ответственностью подходить к таким изменениям и использовать их на пользу рейха, пусть это и не понравится кое-кому в Лондоне. Единственная наша заморская территория, которая может попасть под удар англичан – это Германская Юго-западная Африка, но кому нужен этот кусок безводной африканской пустыни? Впрочем, я сомневаюсь, что британцы влезут в нее, ведь еще тлеют угольки сопротивления на территории бывших бурских республик, и начало боевых действий против Германии может раздуть эти угольки.
