Михаил Ахманов - Странник по прозвищу Скиф
Нельзя! Такого нельзя допустить!
Он лишь подумал об этом, как невидимая материя или ментальное поле, в которое вгрызались сверла, внезапно обрело упругость; затем края разрывов в сознании как бы начали сходиться, выталкивая буравчики прочь — сначала неуверенно, рывками, потом более мощным и сознательным усилием. Вращение сверл замедлилось; теперь они были двумя занозами, сидевшими у него под черепом. И что-то выбрасывало и тащило их прочь, будто клещами дантиста; какая-то стена, почти неподвластная и не контролируемая разумом, окружала Скифа, делаясь с каждой секундой все крепче и неодолимей.
«Безмолвные Боги! — мелькнула мысль. — Премудрая мать Гайра! Защитила-таки, искусница!» Словно сквозь отлетающую дрему он услышал натужный хрип садра:
— Что… что такое? Кто ты? Ты… ты… кондиционирован… Ты… не… Каратель…
— Однако, каратель, — произнес Скиф, чувствуя, что мышцы вновь послушны ему. Правой рукой он нанес удар под челюсть садра, левой подхватил откачнувшееся тело и пробормотал: — Вот и все, гипнотизер! Сеанс окончен!
Коридор оставался по-прежнему пустынным и тихим, и Скиф, оглядевшись, рывком затащил в нишу труп в синем облачении. Потом он принялся за темноволосого: стащил с него шлем, похожий на две когтистые дьявольские лапы, поднял на руки, прикинул, что без труда дотащит добычу к вратам, и положил тело на пол. Веки у темноволосого были плотно сомкнуты, но теперь, когда шлем не закрывал его лица, Скиф убедился, что перед ним человек. Возможно, человек Земли; в мягких очертаниях лба и подбородка, слегка выступающих скулах и разлете широких бровей угадывалось нечто знакомое, если не сказать родное. Славянские черты, решил Скиф, собрав свои познания в антропологии.
Его пленник застонал, зашевелился и открыл глаза; зрачки у него были серыми, а взгляд — словно бы затуманенным, бессмысленным. «Нелегкое, видно, ученье», — промелькнуло у Скифа в голове. Он подхватил темноволосого под мышки, поставил на ноги и прислонил к стене. Похоже, тот мог держаться на ногах, и это было большой удачей. Согласно первоначальному плану, Скиф собирался оглушить пленника, оставить его в коридоре оринхо, перед самым входом в центральный кратер, а затем разделаться со стражами у врат. Ликвидировать их удалось бы без проблем, после чего он вернулся бы за добычей и перетащил ее к двери, ведущей в токад. Вся операция заняла бы минут пять, и вряд ли остальные сегани заметили бы его; ну а если б заметили, он все равно добрался бы до окна первым. Так или иначе, Скиф был уверен, что они не откроют пальбу; ведь те, явившиеся в «родильный дом», тоже не стали стрелять первыми. Вероятно, каждый воплотившийся сарх искренне полагал, что в их мире не может быть чужаков, а своих, похоже, отстреливать не полагалось — их либо отправляли в сизый Туман Разложения, либо «исправляли» — так, как попробовал сделать щуплый садра.
Но разработанный план можно было изменить — в том случае, если пленник, еще пребывавший в полусне, сумеет двигаться. Скиф окинул его испытующим взором: темноволосый явно не пришел в себя, но в вертикальном положении вроде бы держался, хоть и не очень уверенно. Впрочем, требовалось от него немногое — перебирать ногами и молчать.
Скиф взвалил тело садра на застывший в воздухе лежак, защелкнул на безволосой голове когтистые лапы шлема, буркнул:
— Приятных снов, гипнотизер!
Затем, подхватив темноволосого на плечо, он выглянул из ниши, посмотрел налево и направо, и помчался по коридору. Ноша почти не мешала ему; пришлось только наклониться, когда он пролезал под аркой с тускло светившимися золотыми нитями. В главном тоннеле тоже не было никого. Скиф, не останавливаясь, в три прыжка миновал проем, ведущий к площадке с экранами, достиг зеленой двери в конце прохода, нырнул в нее и отер пот со лба. Кажется, никто его не заметил и не собирался преследовать… Харана тоже молчал; верный признак, что все обойдется по-тихому.
Он быстро двинулся по коридору; впереди разгоралось яркое сияние, и Скиф представил себе на миг залитый солнечными лучами кратер, блеск нефритовых стен и мерцающие изумрудные завесы дверей тайо. Многовато света для тайных операций, подумалось ему. Ускорив шаги, он добрался до конца тоннеля и прикинул диспозицию: площадка перед ним была по-прежнему пустынной, слева, вдалеке, начиналась спиральная галерея, тянувшаяся вдоль стен, а справа, в сотне шагов, переливались яркими сполохами вожделенные врата, ведущие в токад.
Скиф стряхнул темноволосого с плеча, поставил на ноги. Тот все еще казался сонным — глаза затуманены, рот приоткрыт, челюсть слегка отвисла, темные пряди падают на потный лоб. Взглянув на часы, Скиф убедился, что дорога из Тихих Коридоров к Центральной Спирали заняла шесть минут с секундами, и скорей всего пленник в ближайшее время не очнется.
Он похлопал его по щекам и сочувственно заметил:
— Вид у тебя неважный, парень. Отдохнуть бы надо, прийти в себя… А лучшее место для отдыха — в токаде, правильно? У бассейна, на солнышке… Полежишь, искупаешься, а Пал Нилыч тебе массаж сделает. Договорились? Отвести тебя в токад?
— В токад… — пробормотал темноволосый, — в токад… Голос у него был еще хриплым, но приятного тембра.
— В токад, в токад, — повторил Скиф, крепко обхватывая его за талию. — Так и говори: в токад! А теперь идем. Шевели ногами, оборотень ты мой!
Против ожидания, темноволосый шагал довольно резво, и путь к вратам они одолели за пару минут. Оба охранника, разумеется, находились там: стояли и глядели на Скифа и его добычу.
— Почтение собратьям по касте! — Скиф расправил плечи, одной рукой придерживая темноволосого, а другой шаря у кобуры. — Властительный оринхо желает насладиться запахом воспоминаний.
— Что с ним? — почтительно произнес один из стражей. — Он выглядит странно… Неужели дух Творца покинул властительного?
— Не поминай Творца всуе, не то загремишь в Туман Разложения! — рыкнул Скиф. — Властительный прямо из Тихих Коридоров, а потому нуждается в отдыхе и заботе! Велел отвести себя в токад… в токад, говорю!
Он стиснул ребра пленника, и тот покорно откликнулся:
— В токад…
Оба сегани склонили головы в блестящих касках, разом прошелестев:
— Воля властительного…
— Властительный не хочет, чтоб его беспокоили, — сказал Скиф. — Когда мы уйдем, пусть врата будут закрыты.
— Мы не оринхо, не иркозы и не тавалы, собрат. Как мы можем затворить двери в тайо?
«Осечка, — подумал Скиф, твердой рукой направляя темноволосого к мерцающему изумрудному пологу. — Не болтай лишнего, — напомнил он себе, — меньше слов, меньше вопросов». Однако в двух шагах от врат он обернулся и произнес:
— Конечно. Я имел в виду, что властительный сам закроет дверь с другой стороны. А вы, собратья, бдите! И чтоб мышь не проскользнула!
Зеленая завеса разорвалась и вновь сомкнулась за ним. Со вздохом облегчения Скиф свалил добычу на ближайший ковер-самолет и обернулся: Сарагоса, Джамаль и Сийя глядели на него во все глаза. Каждый приветствовал его по-своему: Сийя нежно улыбнулась, Джамаль, разглядев одежду пленника, одобрительно кивнул, а Пал Нилыч, хмуря брови, поинтересовался:
— Что ж ублюдок этот на ногах не стоит, э? Опять горло перебито или шея сломана? Тебя, парень, только за медведями посылать!
— «Язык» доставлен в целости и сохранности, — отрапортовал Скиф. — А на ногах не стоит после сеанса обучения. Взят прямо в Тихих Коридорах!
— Где? В клинике для малокровных, что ли? — Сарагоса, все еще хмурясь, уставился в бледное лицо пленника. — Ты у нас, сержант, любишь порядок, вот и докладывай все по порядку. С самого начала!
Скиф доложил — о Центральной Спирали и узорчатых коридорах, что вели к обителям иркоза, садра и оринхо, о галереях в стенах кратеров, об изваяниях — или все-таки скалах? — напоминавших десятки обличий Воплотившихся, о золотой паутине, сверкавшей в глубине нефритовых арок, о Тихих Коридорах и нишах со шлемами, о существах, что лежали там, мучительно впитывая мудрость Сархата. Когда он описывал экраны и странные символы, возникавшие в их блеклой голубизне, Сарагоса сделал знак остановиться и принялся выспрашивать подробности; потом чертыхнулся и пробормотал: «Решетка! Дьявол, неужели Решетка?» Вид у него при этом был озадаченный.
Рассказ Скифа еще не успел закончиться, когда Джамаль, пристально следивший за пленником, махнул рукой.
— Нилыч, генацвале, хватит парня терзать. Гость наш в себя приходит.
— С чего ты взял? — Сарагоса резко повернулся к темноволосому. — На мой взгляд, он еще не отошел. Смотри — бледен, лоб в испарине и язык не ворочается… Что я у такого могу выспросить?
— Говорю тебе, упрямый ишак, он скоро очнется! — повторил Джамаль. — Я чувствую… чувствую, понимаешь? — Звездный странник коснулся виска и, посмотрев на Скифа, покачал головой. — И еще я чувствую, что хлопот мы с ним не оберемся. Это не тавал-Посредник, обокравший бедного Зурабчика! Это зверь посерьезнее! Взгляни, как лицо каменеет! И глаза, глаза!..
