Прекрасная, как река - Перрон Мелисса

Я порылась в сумке в поисках карандаша. Перевернув лист, написала на обороте:

Жюли взяла лист и прочитала мой ответ.

– Что? Какое сокровище?

– Его нет. Просто чтобы их запутать.

– Странно.

Давно мне этого не говорили. Я машинально закатила глаза.

С полчаса мы гуляли вдоль берега реки, собирая ракушки и камни. Мне не хватило карманов, чтобы унести всю добычу, но оставить ее было даже приятно. Я подумала: повезло этой красоте – провести жизнь возле воды.

Мы вернулись к дуплексу, и Этьен припарковал машину у входа. Для меня это было символическое действие – мы как бы официально уведомили соседей, кто теперь владелец.

Здание смотрелось великолепно, солнечные лучи падали на жестяную крышу, и были заметны все дефекты фасада. Белая краска облупилась, окна кое-где треснули, крыльцо угрожало не выдержать еще одной зимы без ремонта, клумбам перед домом не хватало ухода и тюльпанов.

У меня была тысяча причин радостно избавиться от маминого наследства, но я не могла представить, что откажусь от дома. Какой безумец сделал бы это?

Хоть я и знала, что «Лунный круг» нес в себе негативную энергию, атмосфера в доме казалась другой. Да, там было грязно и пусто, но я знала: если мне помогут, у меня получится сделать из него уютное гнездышко. И все же, подумала я, не мешало бы сжечь несколько аромапалочек шалфея, чтобы очистить место.

Войдя, я открыла все окна. Спертый воздух не хотел просто так исчезать. Я спустилась узнать у Этьена, захватил ли он достаточно сильный освежитель воздуха. Этьен говорил с соседом.

– А, вот как раз и она. Знакомьтесь – Фабьена!

Этьен широко улыбнулся мне. Он знает, каких колоссальных усилий требует от меня поддержание разговора с незнакомцем.

– Добро пожаловать в Сент-Огюст, Фабьена. Я живу здесь уже шестьдесят четыре года! Абориген, как говорится. Приятно видеть по соседству молодых людей!

– А вы?..

– Фернан!

Я протянула ему руку, думая, что перед этим он наверняка пожал руку Этьену. Ладонь его была холодной и шершавой. Я на несколько секунд закрыла глаза, чтобы забыть это прикосновение. Ничего не могу с этим поделать – люблю людей, но, чтобы трогать их, мне надо их хорошо знать.

– Я рассказывал Этьену, что раньше тут была булочная. Очень удобно, каждое утро покупаешь свежий хлеб. Раньше – это когда я ребенком был, то есть давно! Вот сколько ты дала бы мне лет?

Глядя на него, я сморщила нос. Это у меня такой тик, он проявляется, когда я испытываю неловкость. На вид Фернану было шестьдесят с хвостиком. Высокий, худой, с седыми волосами, падающими на лоб и шею. Массивные дымчатые очки от солнца скрывали цвет его глаз, но достаточно было видеть его улыбку, чтобы понять: они у него лукавые. Глядя на его обувь, я тоже улыбнулась: на нем были великолепные красные адидасы с тремя белыми полосками сбоку. Не дожидаясь моего ответа, он подбоченился и, приподнявшись на носках, объявил:

– Мне семьдесят девять лет!

Я не могла оторвать взгляд от адидасов.

– Фернан, я влюбилась в вашу обувь.

Рассмеявшись, он снял очки и нагнулся посмотреть на свои ноги.

– Это благодаря внучке! Она любит водить меня по магазинам. Говорит, я самый крутой дедушка. Сейчас для этого немного нужно, правда? Пара башмаков – и ты крут!

– Вы выглядите безупречно!

– А знаешь, что в этом здании после булочной продавали? Угадай!

Фернану определенно нравились загадки. Обернувшись, я взглянула на дом.

– Тут был ресторан?

Фернан рассмеялся.

– Нет! Если только ты не ешь свои письма.

– Почтовое отделение?

Он был рад, что я догадалась, а я была рада тому, что только что осознала.

– Погодите, выходит, здание расположено в торговой зоне?

Фернан развернулся и направился к своему дому, подняв палец вверх, чтобы мы его подождали.

Этьен взглянул на меня. Мне было непонятно, как истолковать этот взгляд.

– Я сказала что-то неуместное?

– Да нет, Фаб. Только нам-то какая разница, в торговой зоне или нет?

– Просто интересно.

Фернан вернулся в компании женщины.

– Знакомьтесь, это Дениза.

Мысленно я обычно сравниваю людей с фруктами, овощами, животными или предметами. Дениза напоминала грифель, которым пользовались весь учебный год. Когда-то он был длинным, но теперь практически стерся.

Это была миниатюрная пухленькая женщина с невероятно голубыми глазами. Подстриженные словно по линейке рыжие волосы до ушей придавали ей озорной вид. Она подошла ко мне и посмотрела прямо в глаза. Я отсчитала три секунды, прежде чем перевести взгляд. Для меня невыносимо, когда кто-то пялится на меня в упор.

– Этот дуплекс – наполовину коммерческое жилое здание. Это я продала его Дежарденам, когда была агентом по недвижимости!

Она пристально смотрела на нас с Этьеном.

– Ты ее дочь, да? А ты ее сын?

Моя улыбка исчезла, и я нахмурилась.

– Ты дочь бывшей владелицы дома?

Я бросила взгляд на Этьена, не зная, надо ли отвечать.

– Как-то вечером твоя мама постучала к нам в дверь.

Я со страхом ожидала продолжения.

– Мы знали, что она была членом «Лунного круга», но я ее не боялась. Не так, как Марселя… У нее были большие серые глаза, такие добрые. Уж я-то умею отличать хороших людей. Она попросила позвонить по телефону. Я провела ее в гостиную и вернулась на кухню. Ну и, конечно, чуток подслушала разговор…

– Ох, Дениза!

Фернан поднял очки на лоб. Он выглядел обескураженным тем, что его жена сплетничает. Обескураженным, смущенным или пристыженным. Жена, смеясь, ущипнула его за плечо.

– Перестань! Ты тоже ее слушал, ты такой же проныра, как и я.

Мы посмеялись, и Дениза продолжила:

– Я слышала, как она говорила, что соскучилась по осени в Дэмоне. Она просила человека на том конце провода приехать за ней, когда стемнеет, чтобы Марсель не увидел, как она уезжает. Мне стало жаль ее. Я разогрела суп и налила ей тарелку. Когда она положила трубку, я предложила ей сесть и поесть. Бедняжка, она была кожа да кости!

– Дениза!

Фернан бросил на жену выразительный взгляд.

– Хватит тебе… Ребятам необязательно знать все детали.

– Она была больна, Фернан, ты сам ее видел! Не могу же я сказать им, что она была кровь с молоком! Неожиданно для меня ваша мама заговорила о вас двоих. Красивый темноволосый парень, высокий, и красивая румяная брюнетка, ростом пониже. Это вы, я уверена.

Этьен хотел сказать, что он не совсем сын, но Дениза перебила.

– Ты ее мальчик.

У всех глаза были на мокром месте.

– Знаете, я всю ночь не спала после того, как она пошла обратно домой с Марселем. Я все высматривала из окна, приедет ли за ней тот человек, которому она звонила. На второй вечер я услышала, как напротив нас припарковался автомобиль. Похожий на этот.

Она указала пальцем на машину Этьена.

– Да, это я за ней приезжал.

Довольная собой, Дениза повернулась к мужу.

– Видишь, Фернан, я разбираюсь в автомобилях! На следующий день мы поехали навестить нашу Леа – она живет в паре городков отсюда. Когда мы вернулись вечером, в дуплексе полиция надевала на Марселя наручники. По слухам, он пришел в ярость, узнав, что Жизель уехала. Выбросил во двор все, что было в доме, прямо на мешки с мусором, и угрожал смертью кому-то из членов секты. Мне так соседи сказали. Правда это или нет – кто знает. Может, его сердце было разбито?

В этот момент нас заставил подпрыгнуть сигнал подъезжающего внедорожника. Взглянув на меня, Этьен проворчал:

– Улыбаешься, потому что это он сигналит!

– Не встречать же его постной миной…

Шарль вылез из своего пикапа. Я всегда удивляюсь тому, какой он огромный. На нем были старые джинсы, бежевые рабочие сапоги и черная футболка с белой надписью «Lighthouse» [10] – так называется моя любимая песня Патрика Уотсона. Бросив взгляд на телефон, я подумала, что сюда трудновато добраться за полтора часа.