Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны
Верхний край облаков поднимался до трех тысяч, самолеты вырвались из той темно-серой мути, и пилотов ослепило солнце. Два штурмовика неслись вверх, вот ведущий самолет лег на спину, какую волну летел, купаясь в солнечном сиянии, подставлял лучам светила небесно-голубое "пузо", затем стремительно сорвался вниз. Следом - штурмовик лейтенанта. Опять тучи. За стеклом ваттная, влажная морось.
Ориентируясь по приборам, комэск вел свою пару на гору, на которой еще минуту-две назад находился вражеский ретранслятор. За стеклом кабины мгновенно посветлело, самолеты вынырнули из облаков. Майор был точным до миллиметра. Впереди дымились руины, изнутри вырывались красные, в копоти, языки пламени. Свалены антенные стойки смятыми бумажными трубками лежали поблизости.
- Молодцы мы с тобой! Пусть теперь москали говорят между собой. - В голосе командира слышалось удовлетворение. И вдруг, сменив тон, майор сухо, по-деловому, приказал: - Двадцать седьмой, идем в квадрат ожидания. Как понял, прием?
- Понял вас, двадцать первый. Идем в квадрат ожидания. - Итак, вылет еще не закончился, понял лейтенант и почему нехорошо заныло сердце. Он ведь надеялся, что это уже все.
Пара штурмовиков выскочила из облаков - теперь таиться незачем было и несколько минут на полной скорости самолета неслись прямо на запад, в район ожидания было всего лишь двадцать километров.
... Штурмовики выписывали уже которую "восьмерку" и майор потихоньку слился - бесцельное кружение нервировало, когда, наконец, ожила рация.
- Двадцать первый, внимание. - На связи был командир штурмового авиаполка. - Доложить остаток боеприпасов и горючего.
- Четыре блока РС-13 без двух, два блока РС-8 на каждом. - Ответил комэск без задержки. - Остаток топлива на двадцать семь минут.
- Двадцать первый, слушай приказ. В квадрате ... - Колонна грузовиков. Уничтожить!
- Вас понял. - Штурмовики легли в крутой вираж и скрылись в облаках.
Цель - небольшую колонну из четырех крытых "студебеккеров", двух "зисив" с зенитными пулеметными установками в кузовах и двух "Виллис" засекли разведчики и передали координаты по радио. Разведывательно-диверсионные группы постоянно засылались в тыл советских войск. Они держали под своим контролем целые районы в горах, на пока не освобожденной от советской оккупации территории Грузии. Заметить их было трудно, к тому же они комплектовались местными жителями, которые два года назад попали в украинском плен и знали местность, как собственную ладонь. Поставка и эвакуацию групп в случае необходимости выполняли вертолеты армейской авиац. Эти группы были везде, от глаза разведчиков трудно было скрыть, и они наводили на выявленные цели ударную авиацию или корректировали огонь дальнобойной артиллерии.
Сегодняшняя погода делала невозможным удары с воздуха: так казалось в советских штабах и они пытались воспользоваться случаем, чтобы перебросить резервы и боеприпасы. Советская авиация, которая еще уцелела здесь, в Закавказье, в такую погоду не летала. Но в "красных" штабах ошиблись. Колонну засекли.
Майор пошевелил ручкой управления и машина плавно качнулся плоскостями с подвешенными под ними ракетными блоками. Самолеты вынырнули из облачности где километрах в пяти от цели. Майор включил автоматический прицел и подал команду ведомом:
- Двадцать седьмой, цель впереди. Крутим "беличье колесо". Я бью первого, ты - последнего.
- Вас понял, двадцать первый. Мой - задний. - Пропищал в наушниках голос лейтенанта.
Майор помедлил секунду.
- Расходимся. - Ручка справа и штурмовик лег в вираж, теперь слева. Земля косо неслась под фюзеляж бронированной летающей машины. Майор выровнял самолет, едва отдал ручку. Машина, как с горы на санках, скользила вниз, к грунтовой дороге.
"Ага! Да, впереди зенитная установка. Хорошо, ее-то первой я и ... "- майор всматривался через прицел в темно-зеленые коробочки механических жуков, которые быстро увеличивались. Обычные грузовики, совершенно безопасны и невинные на вид. Нажал кнопку и залпом прыснули из-под плоскостей крупнокалиберные ракеты, оставив дымные следы.
Самолет лейтенанта лег на боевой курс на секунду позже ведущего.
Атака с двух направлений всегда неожиданна, она действует на противника потрясающе. Первое мероприятие был и самым удачным. Ракеты командира накрыли переднюю пулеметную установку на "зиси" и один из командирских "Виллис". Тот просто разлетелся на куски, попав под прямое попадание ракеты. Осколки разорвали и "Студебеккер", который шел в голове колонны. Грузовик сдвинулась в кювет, из нее густо прыснули мелкие темные фигурки. А вот у лейтенанта результат был несколько хуже - его ракеты затронули только "виллис" и конечный "ЗИС" с ЗКУ-3 {32} в кузове. Однако, колонну все же зажали намертво на узкой дороге.
Второй заход был не таким удачным. Противник успел покинуть свои машины и самолеты встретили неистовым огнем из всех стволов, в небо били и пулеметы, и винтовки, и ППШ {33}. Майор из недовольство заметил, что задняя ЗКУ не уничтожена - с платформы били длинными очередные три ДШК, малиновые трассы крупнокалиберных пуль прошли совсем рядом с кабиной. Уже на выходе из атаки почувствовал два сильных тупых удары по корпусу штурмовика. Но приборы повреждений не зафиксировали и он вздохнул с облегчением. Пронесло! ..
- Двадцать седьмой, еще мероприятие. Сначала - "карандаши", все до последнего, потом пушки. И домой!
Опять майор атаковал голову колонны. С визгом ушли 82-миллиметровые ракеты "карандаши" - их все он выпустил в одном залпе, продолжая пикировать, несколько раз нажал на гашетку пушки и под кабиной раз за разом вспыхивал двойное пламя; трассирующие снаряды прошили дымную тучу, которая окутала колонну . Над целью вывел самолет из пикирования. "Ну, теперь газа, и - домой!" - Он был доволен вылетом
Но для его ведомого эта мера оказалась роковым. Наводчик задней установки просто не успел развернуть пулеметы навстречу новой угрозе - три стволы смотрели в ту сторону, откуда перед этим прилетела крылатая смерть. И когда над головой мелькнул силуэт самолета, он вдавил педаль спуска. Длинная-длинная очередь помчалась к призрачного - самолет вошел в облака - силуэта. И каким-то шестым чувством красноармеец почувствовал, что попал, а не послал пули "за молоком". И безумный крик радости вырвался из его груди ...
Лейтенант выпустил все свои ракеты, добавил еще и из пушки и уже выводил свой штурмовик с атаки, когда с хвоста разгромленной колонны потянулись к самолету алые трассы. Проносясь над горящими грузовиками, лейтенант на мгновение увидел внизу зенитную установку, яркое пульсирование выстрелов напоминало ему вспышки огня электросварки и, уже уходя вверх, бросил самолет в размашистую "бочку", пытаясь уйти от роя двенадцатимиллиметровыми пуль.
Он почувствовал легкое сотрясение самолета. "Невозможно!" - Мелькнула лихорадочная мысль. Прыгать? ..
- Командир, у меня попали. Отказ двигателя! - Сообщил лейтенант. Старался быть спокойным, а голос срывался, переходя на крик.
Резким движением лейтенант перекрыл подачу топлива. В ушах - зловещая тишина, только свист воздушного потока извне. Самолет наклонно шел к земле. Лейтенант понял - его дела плохи. И в следующую секунду решительно схватился за рычаг катапульты ...
... Нефть - кровь войны. Это образное выражение одного из коммунистических вождей Советского Союза очень точно характеризовал значение Закавказья. Нефтяное сердце советской России находилось на побережье Каспийского моря, в Баку. Коммунисты прекрасно понимали, чем грозит потеря этого района для их власти и не поскупились, обустраивая оборону Бакинских промыслов и районов Майкопа и Грозного. Когда начались налеты на Москву, с Бакинского округа ПВО не изъяли ни зенитной пушки, ни одного самолета-истребителя для защиты коммунистической столицы. И это было понятно - три четверти нефти СССР давали промыслы Баку, еще десять процентов - Грозненская и Майкопский рудника.
Но на Баку не упало ни одной бомбы с начала войны, хотя разведчики летали над городом и Апшеронского полуострова ежедневно. А вот нефтяные месторождения Северного Кавказа были разбомблены за неделю. Тем более, из Крыма добраться до Грозного и Майкопа всего час лету фронтовых бомбардировщиков. Советское командование сделало верный вывод, что Бакинские промыслы "украинские буржуазные националисты" хранят не просто так, а строят на этом какие далекоидущие планы. И оно должно правы.
В Главном Штабе Украинской Армии готовилась стратегическая операция по захвату промыслов. И главная роль здесь отводилась сложившимся в Украине национальным военным формирования кавказских народов: грузинским, азербайджанским и армянским дивизиям. Под конец сорок третьего года состав этих формирований достиг ста тысяч бойцов. Кавказские дивизии формировали из военнопленных, которых увеличивалось с каждым неудачным наступлением РККА. Никто не хотел умирать за людоедское власть московских палачей.
