Александр Конторович - «Черная пехота». Штрафник из будущего
— Машенька, нам еще чаю, пожалуйста.
— Да, Виктор Петрович, сей же час сделаю.
И она исчезла за дверью.
— Так вот, Александр Сергеевич, что скажете по поводу моего предложения?
— Время на раздумье у меня есть?
— Есть. Не очень много, я вам потом все объясню.
— Интересно это у вас, — я покачал головой. — Мне, в принципе, и на гражданке неплохо. Я вот и не думал уже, что снова в систему назад вернусь.
— Ну, особо далеко вы от нее и так не уходили. Ваши абхазские похождения — это вообще отдельная статья для разговоров. Вы там для страны немало полезного сотворили.
— Где там страна? Одни миротворцы стоят, да и то… — Я махнул рукой. — Беззубые какие-то. Грузины там что хотят, то и воротят. А от наших вояк помощи…
— Не все сразу, Александр Сергеевич, не все сразу. Помянете еще мои слова.
— Хорошо, Виктор Петрович, обещаю долго не затягивать.
— Вот, держите. — Яковлев протянул мне трубку мобильного телефона. — Звонок с этого аппарата перехватить или подслушать нереально. Мой телефон зашит на кнопку номер три. Звоните, как определитесь.
ГЛАВА 9
Выйдя от Яковлева, я со своего телефона набрал Димкин номер. Он откликнулся почти сразу же, словно ждал этого звонка.
— Привет! Ты как там, живой? Как успехи на клавиатурном фронте?
— Все бы тебе прикалываться… Жив — уже хорошо, — отозвался Димка.
— В гости примешь?
— А когда это я тебе отказывал? Скоро будешь?
— Минут через сорок-пятьдесят, сейчас у ребят уточню.
— У каких это еще ре… Ага, понял. Давай, жду.
Демин понял меня с полуслова, и вскоре наша кавалькада подруливала к Димкиному зданию. Алексей с ребятами проводили меня до двери. Миновав сонного вахтера, мы прошли в глубь вестибюля, и я постучался в окошко бюро пропусков.
— Слушаю вас? — В окошке показалось миловидное женское личико.
— Мне в триста второй кабинет.
— Вам назначено?
— Да, меня должны ждать.
— Паспорт, пожалуйста.
Который уже раз я сюда приезжал, и всегда одно и то же! Могли бы уж и запомнить!
— Товарищ Котов? — Невысокий паренек с папкой в руках вышел из какой-то неприметной двери.
— Ну я, а в чем дело?
Краем глаза я увидел, как напряглись мои провожатые.
— Распишитесь, пожалуйста. — И паренек протянул мне папку. — Вот тут.
— Это еще за что? Опа…
В папке лежал пропуск в Димкино учреждение. Надо же! На склоне лет удостоился.
Расписавшись, я вернул папку пареньку и вопросительно посмотрел на сопровождающих.
— Мы будем здесь, — понял мой невысказанный вопрос Демин.
— Я недолго.
— Не спешите, Александр Сергеевич, мы подождем.
Тут уж сном и не пахло. В глубине вестибюля, незаметный с улицы, находился еще один пост. Двое мрачных ребятишек с автоматами. Внимательно просмотрев мои документы и пропустив меня через рамку металлоискателя, один из них позвонил по внутреннему телефону. Через пару минут в коридоре нарисовалось еще двое востроглазых товарищей — точная копия первой двойки. Только вместо автоматов у них были пистолеты. Не говоря ни слова, они проводили меня на третий этаж.
Подойдя к двери с табличкой «302», один из них осторожно постучал в нее.
— Ну и кого там по мою душу черти принесли?
На секунду мне показалось, что вместо паркета под ногами хрустит песок, а с неба вместо ламп дневного света жарит афганское солнце…
«Шишига», проскрипев тормозными колодками, остановилась около невысокой кучки камней. Из-за нее в нашу сторону неприветливо смотрел «ПК» и двое дочерна загоревших солдат. Я спрыгнул на землю и потянулся.
— Привет, ребята! Мне бы лейтенанта Ковалева найти?
— А вы кто такие будете, товарищ лейтенант? Номера на вашей машине незнакомые, да и в лицо мы вас не знаем.
— Все в порядке, бойцы, вот мои документы. Скажите лейтенанту, что его ищет лейтенант Котов. Я звонил часа полтора назад.
— Минуточку, товарищ лейтенант. — Один из солдат повернулся назад и крикнул: — Витька! Тут к лейтенанту гости!
Сверху посыпались мелкие камешки, и, скользя по склону кедами, спустился еще один солдат.
— Пройдемте, товарищ лейтенант, тут недалеко.
Мы поднялись вверх и оказались на плоской вершине холма. То тут, то там были выложены невысокие стенки из камней. За ними прятались минометы, а на краю склона стоял «Утес». Пройдя метров двадцать, солдат спустился в ямку и показал мне рукой на дверь.
— Вам сюда.
Стукнув в дверь, я услышал неразборчивое ворчание. Приняв его за ответ, толкнул дверь и вошел. В землянке царил полумрак, слегка разбавленный светом одинокой лампочки.
— Слушаю вас.
Обернувшись, я увидел хозяина землянки. Справа от входа стояла кровать, и на ней он и полулежал. «Спал, что ли?» — мелькнула мысль. Бледный какой-то, болен?
— Добрый день! Я лейтенант Котов. Я звонил вам…
— Помню. Сейчас… — Он потряс головой, просыпаясь, и, поднявшись, подошел к умывальнику. Странно, и умывальник в землянке, с чего бы это вдруг?
— Тут что, стреляют часто?
— А? Да, бывает… Вы, собственно, по какому делу, лейтенант?
— У нас тут операция планируется, надо бы о взаимодействии договориться.
— Операция? В нашей зоне ответственности?
— Нет. Мы дальше пройдем, в горы. Тут у нас ничего не будет происходить.
— А-а-а… Понятно. Вихров!
— Я, товарищ лейтенант! — заглянул в дверь мой провожатый.
— Отведи, э-э-э… лейтенанта к Михайловскому. — Он обернулся в мою сторону: — Сержант вам все и организует. Я, простите, нездоров.
Странный какой-то лейтенант. Чего в госпиталь не съездил? Тут час езды всего-то и есть. Тем временем мы подошли к «Утесу». Около него оказалась еще одна землянка. Провожатый стукнул по двери кулаком.
— Ну и кого там по мою душу черти принесли? — из открывшейся двери высунулось загорелое лицо. — Опа! Извините, товарищ лейтенант! Сержант Михайловский, здравия желаю!
— Добрый день! Тут присесть найдется где?
— А чего под крышей-то рассиживаться? Вон у пулемета, под стеночкой, и столик имеется, там и присядем, не возражаете?
— Да уж все лучше, чем в духоте-то. Давай там и разместимся.
— Ага! Витька, чаю нам организуй!
Разговор не занял много времени. Сержант оказался смышленым парнем и быстро уяснил суть задачи.
— Значит, ежели вам на «хвост» «духи» сядут, мы их оттуда стряхнуть должны?
— Ну да. Мы, конечно, по-тихому пройти постараемся, но все может быть…
— Лучше бы не было.
— А что так скептически-то?
Вместо ответа он кивнул в сторону землянки лейтенанта.
— Не понял?
— За последние три месяца «духи» мимо нас уже раз десять просквозили.
— То есть?
— Вон по тому склону. Они обычно в темноте ходят и стараются не шуметь особо.
— Ну и что? Склон-то вы простреливаете.
— Они эту верхушку тоже могут вспахать за пару минут.
— Чего-то я не просек…
— Лейтенант стрелять не разрешает.
— Почему?
— Еще в день его приезда сюда у нас с ними стычка вышла. Они раньше вон там ходили, — показал рукой Михайловский. — Там мост подвесной был. Но как раз перед его назначением его «вертушки» свалили. Вот и не стало у «духов» удобного маршрута. Этот блокпост раньше тихим считался, не ходил тут никто. Вот его сюда и назначили. У него папа где-то ТАМ. Неслабая шишка. А лейтенанту надо было пробыть некоторое время в зоне боевых действий, ну чтобы запись в личном деле соответствующую получить. Вот его и отправили куда потише. А тут вдруг такая катавасия. Здесь тогда минами всю площадку подмело, как метлой. Он как в землянку ту залез, так до конца боя и просидел.
И больше из нее днем не выходит. Стрелять по «духам» запретил, только в ответ. А они же не лохи, сразу это и просекли. И сами тоже огня не открывают. Им удобно.
— Хренасе… А что ж другие офицеры?
— А нету никого, один он тут. Комроты сказал: потерпите, ребята, через месяц уедет. Не хочет никто с его папой ссориться. Так вот и живем…
Слегка озадаченный полученными сведениями, я распрощался с Михайловским и вернулся к себе. До выхода осталось восемь часов, и надо было отдохнуть и подготовиться.
Вспомнил я о нашем разговоре через два дня. Мы шустрым манером топали назад, в расположение, таща на плечах мрачного бородача. Оказался он какой-то неслабой шишкой, аж из самого Пакистана. И сюда прибыл с инспекцией, дабы призвать к порядку распоясавшихся моджахедов. Дядя он был крутой, одного из расшалившихся приказал вывести в расход, так что другие притихли и подтянулись. Наше руководство быстро пресекло все это и решило сурового дядю обезвредить. Дабы он впредь еще чего не сотворил. Бардак среди «духов» устраивал всех. Слава богу, до организации правильной караульной службы руки у дяди еще не дотянулись. Теперь уже никогда и не дотянутся. Не понимавшие своего счастья «духи», однако же, рванули за нами со всем прилежанием.
