Юрий Корчевский - «Качай маятник»! Особист из будущего (сборник)
Самойлов остановился и поднял руку. Группа замерла.
Сергей, прижимаясь к бетонным тюбингам туннеля, приблизился к сибиряку.
– Что?
– Впереди немцы.
– Не видно же ни черта!
– Слышите, подковки стучат?
Сергей прислушался. Вроде донесся едва слышимый цокот. Или показалось?
– В нашу сторону идут.
Сергей моргнул фонариком в сторону группы два раза, подав условный сигнал. Автоматчики залегли.
Минут через пять далеко в туннеле показались тени. Когда они проходили мимо лампочки аварийного освещения, Сергей заметил отблески света на стальных шлемах и на оружии.
Точно, немцы! Ну, Самойлов, молодец!
Дождавшись, когда они приблизятся, Сергей крикнул:
– Хенде хох! Сдавайтесь!
Немцы, не сделав ни одного выстрела, залегли, и с их стороны донесся крик… на русском языке:
– Мы свои, не стреляйте!
– Тогда назовитесь!
– Разведгруппа лейтенанта Гапоненко, пятая ударная армия.
– Пусть лейтенант подойдет, мы стрелять не будем.
Через пару минут от чужой группы отделилась фигура и
направилась в сторону группы Сергея. Форма и вооружение неизвестного были немецкими. «Не власовец ли?» – мелькнуло в голове Сергея.
Неизвестный подошел.
– Кто старший?
Сергей встал, сделал шаг навстречу.
– СМЕРШ Первого Украинского фронта, майор Колесников.
– Лейтенант Гапоненко.
– Форма на вас немецкая, лейтенант.
– Так разведгруппа!
– И документов нет?
– Когда разведка в тыл к немцам идет, документов не берут.
– Знаю, – досадливо поморщился Сергей. – А вдруг вы власовцы? – И посветил фонариком на левый рукав кителя лейтенанта. Нашивки «РОА» на рукаве не было. Конечно, ее спороть можно, но все равно следы от швейной машины останутся. Да и под нашивкой материал не выцветает, не пачкается, в общем – выделяется.
– Товарищ майор, мы судоплатовские.
– Так ведь Судоплатов – диверсант!
– Я не могу раскрыть перед вами нашу задачу.
Сергей лейтенанту поверил. Даже в СМЕРШе не все офицеры знали, кто такой Судоплатов, а уж власовцы тем более знать не могли.
– Ладно, лейтенант, договорились. Ты как в метро попал?
– По вентиляционной шахте. Нам в центр города надо.
– Так вы в другую сторону идете. Два перегона отсюда, конечная станция этой ветки.
– Вот твою мать! Я в метро вообще в первый раз – те еще катакомбы, и самое паскудное – компас врет.
– Мне легче, у меня в группе немец-антифашист проводником.
– Повезло.
– Не в везении дело, СМЕРШ к этой операции заранее готовился.
– Тогда пусть на карте покажет, куда нам под землей двигаться.
Лейтенант достал из планшета карту, подсветил ее фонариком. Сергей подозвал Гельмута.
– Покажи товарищам, если сможешь.
Гельмут покосился на форму и заговорил по-немецки. Лейтенант покачал головой:
– Не, ты по-русски.
Сергей тактично отошел в сторону: ни к чему слушать чужие секреты. Как говорится: меньше знаешь – лучше спишь. Гельмут показал лейтенанту путь.
– Вот ешь твою кочерыжку! – воскликнул разведчик. – По карте все понятно было, а в туннеле в другую сторону поперлись. Н у, спасибо вам!
Лейтенант повернулся к Сергею.
– Нам два перегона вместе идти. Согласен, товарищ майор?
– Идем, вместе сподручнее.
Благодаря немецкой форме разведчики шли впереди. Если с немцами столкнутся, те не сразу стрелять начнут, и у наших фора во времени будет. К тому же Гельмут из группы Сергея шел в группе лейтенанта, показывая дорогу. В туннеле – не в лесу, не заблудишься. Единственная трудность – боковые ответвления. Свернув не туда, можно выйти на поверхность далеко от цели.
Вместе они прошли половину перегона, станцию и еще один перегон, когда услышали впереди себя громкую немецкую речь.
Сергей пробежал вперед.
На путях перед станцией, практически перекрывая туннель, стоял грузовой вагон. А рядом – немец с автоматом. Он кричал:
– Хальт! Цурюк! – и еще что-то, что Сергей не мог понять. Лейтенант в переговоры вступать не стал. Он выстрелил в
часового, и его группа сразу рванулась вперед, протискиваясь с обеих сторон от вагона. Тут же вспыхнула стрельба. Кто и в кого стрелял, было непонятно.
Внезапно раздались два взрыва, и все стихло.
Сергей пробрался за вагон.
Здесь, на станции, немцы оборудовали склад. Штабелями стояли разнокалиберные ящики. Однако не они интересовали Сергея, поскольку он знал – документы на станцию не повезут. Следовательно, в ящиках скорее всего продукты или оружие.
К Сергею подошел лейтенант.
– Видал, как лихо мои ребята расправились с ними?
На перроне, между ящиками, лежали три трупа немецких часовых.
– Лейтенант, тебе наверх выходить надо, а мне дальше, в туннель.
– Тебя, майор, не интересует, что в ящиках?
– Жратва или боеприпасы. Мне это не интересно, у меня другая задача.
– Тогда бывай. – Они пожали друг другу руки.
Лейтенант со своей группой побежали к выходу, а Сергей
со своими – дальше, в туннель.
Они уже дошли до среднего перегона, как Самойлов неожиданно остановил группу.
– Немцы впереди, много.
– Может, снова наша группа?
– Нет, по-немецки говорят.
– Группа, к бою!
Сергей решил неожиданно напасть на немцев. Не прятаться же им здесь, в подземелье, как крысам?
Туннель в этом месте делал плавный изгиб, оттуда и доносились голоса.
Сергей с Самойловым подошли к изгибу, выглянули.
Немцы в черной униформе снимали с ручной дрезины ящики и перетаскивали их в боковое ответвление туннеля. Немцев было не меньше десятка. Командовал ими офицер в фуражке с высокой тульей.
– Эсэсовцы! – прошептал Сергей Самойлову. – Веди сюда группу, немца оставь на месте.
Через несколько минут группа автоматчиков подошла и залегла рядом.
– Значит, так, бойцы, – прошептал Сергей. – Вы двое, –
он показал пальцем, – бросаете гранаты. После взрыва все открываете огонь – и вперед. Все ясно?
Автоматчики кивнули. Задачу еще облегчало то, что у места работы ярко горела лампа, освещая место разгрузки.
– Готовы? Давайте!
Бойцы разом швырнули гранаты и упали между рельсами. Предосторожность не лишняя, от бетонных тюбингов пули и осколки рикошетировали.
После взрыва автоматчики открыли огонь, но место взрыва гранат заволокло дымом. Куда и в кого стрелять, было совершенно непонятно, тем более что ответной стрельбы не было.
И автоматчики рванули вперед.
До места, где стояла дрезина, они добежали благополучно, но стоило им свернуть в боковой туннель, как их встретили автоматным огнем. Бойцы отхлынули назад, в основной туннель, потеряв одного убитым и одного легкораненым.
Эсэсовцы поливали огнем так, как будто у них там был склад боеприпасов. А может, и в самом деле был? Что-то же они выгружали в ящиках?
– Забросайте их гранатами! – скомандовал Сергей.
Сразу несколько автоматчиков, выдернув чеку, швырнули
в боковой туннель гранаты. Взрывы последовали один за другим, как разрывы мин минометной батареи.
Из бокового прохода потянуло дымом. Стало быть, другой конец туннеля, за эсэсовцами, имел выход, иначе тяги в воздухе не было бы.
Огонь со стороны немцев стих. Сергей боялся, что от взрыва нескольких гранат обрушится свод туннеля или сдетонируют боеприпасы, предположительно находящиеся в ящиках, которые разгружали немцы. Но бетонные тюбинги устояли и ничего не сдетонировало, из чего Сергей сделал вывод, что в ящиках не боеприпасы.
– Вперед! – приказал он.
Автоматчики рванулись вперед. Это был не туннель для проезда метропоездов, там даже рельсов не было.
За боковым ответвлением был широкий и низкий зал, в котором штабелями стояло множество ящиков различного размера. В проходах между ящиками валялись трупы немцев в черной форме, на петлицах – серебристые значки «череп с костями».
Взрывами гранат два ящика оказались поврежденными.
Сергей взялся рукой за крышку ящика и потянул ее вверх.
Потом подналег второй рукой, и крышка отвалилась. В ящиках лежали бруски золота.
Сергей взял один и чуть не уронил, настолько тот был тяжелый. А с виду – вполовину меньше кирпича. Сергей всмотрелся – на бруске была отштампована надпись: «Бельгийский национальный банк». Ага, стало быть, немцы стащили сюда ящики с трофейным, изъятым в оккупированных странах золотом. Да тут в одном ящике килограммов сорок-пять-десят золота!
Сергей подошел ко второму ящику. Крышка поддалась сразу. В ящике лежали брезентовые завязанные мешочки с биркой, на которой были нанесены цифры и надпись на немецком языке. Немца-опознавателя бы сюда позвать, только стоит ли ему показывать?
Сергей развязал один из мешочков, сорвав сургучную печать, и его чуть не стошнило от отвращения. В мешочке были золотые коронки и мосты. И все – явно бывшие в употреблении, явно снятые с убитых, не исключено – с жертв в концлагерях.
