Ревизор: возвращение в СССР 41 (СИ) - Винтеркей Серж
Когда тренировка закончилась, я точно понял, что Диана меня избегает. Она прилипла к Фирдаусу, как приклеенная, всё время держала его под локоток, когда мы разговаривали. И так они вместе и уехали.
«Вот же проныра», – подумал я.
Ну ладно, раз уже понедельник и она все еще на свободе, значит, Андриянов жив остался после их общения.
Приехал домой, выхожу из машины. Тут ко мне Иван подходит с пачкой сигарет в руке – покурить, видимо, вышел во двор.
– Ну как, входишь в обычный рабочий ритм? – спросил я его.
– Что? А, да, конечно, вхожу, – ответил он. – Пока пару недель точно посижу сиднем на своём рабочем месте, потом, может быть, удастся в Крым съездить. Сейчас закинул удочку у коллег, которые там работают. В Крыму ещё столько всего не найдено, даже страшно представить.
– Почему же страшно? – спросил я. – Значит, кто-то, кто всё это найдёт, получит большое признание в археологическом сообществе. Почему бы этим человеком не стать тебе? Тем более сейчас же погода получше, не такая жара, как летом была.
– Тоже верно, – согласился он.
Был он откровенно не в настроении. Но о причинах я не спрашивал – опасался, что он заведет разговор про Ксюшу. Ну уж нет, это точно не та тема, где я готов его выслушивать и давать ему советы…
Не стал долго задерживаться у подъезда, тем более пассивное курение никогда меня не радовало. Пожелал ему хорошего вечера, да и отправился к художникам. Прилично уже времени прошло с того дня, как я у них картину купил. Может быть, уже и рама готова?
Елена Яковлевна открыла дверь на мой звонок почти сразу, и мгновенно расцвела в улыбке. Сразу понял, что в глазок она не смотрела. Времена такие спокойные, что не боится ничего, сразу на звонок открывает. А ведь тут у нее своих и чужих работ столько, что если все их вынести и не спеша продавать, хватит на несколько кооперативных квартир в Москве… Хотел было пожурить ее за это, но махнул мысленно рукой. В силу возраста, не будет она на этом моем замечании больше нескольких секунд концентрироваться. Она с радостью к двери идет, надеясь на общение с хорошим человеком, пришедшим в гости, и бояться гостей она органически не готова…
– Павел! – радостно сказала она, – а мы как раз с Михаил Андреевичем чаек поставили. Посидим, почаевничаем?
Охотно согласился. Тут и Михаил Андреевич с кухни подошел. Тоже моему появлению обрадовался.
К чаю нашлись пряники с медом, и это была не та гадость, что появилась в девяностых, от которых изжога была даже у здорового человека потом, а настоящие пряники с медом. Они мне рассказали о своих новостях. Снова ездили на пленэры, каждый на свой, и сразу после чая повели меня показывать свои новые работы. Красиво, конечно, все было, но в этот раз ничего так в сердце не запало, чтобы рука сразу за кошельком потянулась, как в прошлый раз. Зато сразу после показа новых картин Михаил Андреевич жестом фокусника вытащил из-за шкафа ту мою купленную в прошлый раз картину с девушкой у воды.
– Чутье у вас, Павел, феноменальное! Как раз сегодня в готовом виде принесли! – радостно сказал он, указывая на раму, – нравится?
Да, рама может украсить картину. Состаренное дерево очень по своей фактуре подошло к картине.
Заверил его, что очень нравится. Затем, заметив, что время позднее, поспешил откланяться. Отпустили меня только после обещания вернуться обратно вскорости вместе с Галией. Охотно пообещал, зная, что Галия тоже уже по художникам соскучилась. Предварительно на среду договорились…
Утром во вторник побегал с Тузиком. Проводил Галию на работу, и решил, раз с самого утра свободен, к Эмме заехать, проведать, как они устроились. Понял недавно с удивлением, что последние недели так много всего делал, что они пролетели совсем незаметно, и я прилично времени о ней и ее родственниках ничего не слышал. А ведь обещал помогать по приезду. Обещал – надо выполнять. Не ссылаясь мысленно на то, что если прижмет – сами позвонят. Могут позвонить, а могут и сами свои проблемы пытаться расхлебать, Эмма девушка стеснительная…
Заехал в булочную, прикупил сдобы разной, детей побаловать.
Дверь на стук открыла Эмма.
– Ой, Паша, привет! – радостно поприветствовала меня она. – Заходи.
Прошел в комнату, осматриваясь с интересом. Да, видно, что уже обустроились немного. Вроде и не сильно вещей добавилось, а комната стала уютной. Чувствуется женская рука сразу.
Клара Васильевна на кухоньке хлопочет, судя по запаху, супчик гороховый варит. Дед на кровати лежит. Дети на своей кровати оба сидят. Им лист фанеры положили, на нем играют самозабвенно в солдатиков. На меня даже особо внимания не обратили. Эмма, судя по бумагам, разложенным на столе и на полу вокруг, что-то пишет.
Передал Эмме сдобу. Дети тут же заинтересованно начали поглядывать в нашу сторону.
– Сейчас я быстренько бумаги приберу. Чай пить будем, – засуетилась Эмма.
Помог ей бумаги аккуратно сложить.
– Работаешь над чем-то? – поинтересовался, присмотревшись к записям.
– Да. Поручили материал сделать про чемпионат по волейболу между воинскими частями в Москве, – начала рассказывать Эмма. – Материалов много дали. Готовлю вот. Может, сможешь глянуть хоть одним глазком? Что-нибудь посоветовать?
– Ну зачем одним? – улыбнулся в ответ. – Могу и двумя посмотреть…
– Спасибо! – расцвела Эмма. – А то первое поручение дали, до этого не тревожили, давали обустроиться. Не хотелось бы в грязь лицом ударить. Тем более, они так серьезно к этому чемпионату относятся, переживают…
– Уверен, что все у тебя там со статьей в порядке, – подбодрил Эмму. – Пишешь ты прекрасно. Но гляну обязательно. В этом вопросе еще одно мнение никогда лишним не бывает.
Заварили чаю. Сели дружно за стол. Ради такого случая дети на время солдатиков оставили. Кто же устоит против свежей выпечки!
Расспросил, как у них продвигаются дела с поиском садика для младшего.
– Пока толком не успели ничего, – нахмурилась Эмма. – Пока обустроились немного, пообвыклись. Надо уже искать, конечно. Но с чего начать, ума не приложу…
– Дело непростое, – кивнул я. – Если бы обычный садик, проблем бы не было. Договориться всегда можно. А вот специализированный – это сложнее. Я думаю, надо у знающих людей поспрашивать для начала. Попробую у профессора, которая тебе помогала с упражнениями для речи, поинтересоваться. Может хотя бы объяснит, с чего начинать. Подозреваю, что сначала медкомиссию пройти надо будет, чтобы официальный диагноз подтвердить. А потом уже договариваться с конкретными учреждениями.
– Это хорошая мысль. Как я сама о ней не подумала? – закивала Эмма. – Ты мне тогда расскажи сразу, как что-то конкретное узнаешь. Меня пока в командировки посылать не будут. Две недели дали на обустройство. Правда, одна неделя уже прошла, – немного озадачилась Эмма.
– Да, конечно, сразу сообщу, – кивнул я. – А помощницу искали уже? Может помочь и с этим вопросом?
– Не нужно, Паша. Сами найдем, – махнула рукой Клара Васильевна. – Пока справляемся. Мы решили, что когда определимся, где в Москве постоянно жить будем, тогда уже и помощницу найдем. Сейчас без толку. Договорюсь с кем-нибудь, а потом съедем отсюда и снова искать нового человека. Ездить далеко никто не захочет ведь.
– Ну, в принципе, логично, – согласился я. – А есть новости по домам вашим? Как там продажа продвигается?
– Пока не очень, – поджала губы Эмма. – Но времени еще немного совсем прошло. Дядя Герман сразу телеграмму отобьет, если новости появятся. Хочется конечно поскорей, чтоб уже переехать и не волноваться, что во временном жилье все живем. Но тут уж как сложится…
Поговорили еще немного про их планы и про работу Эммы с военными.
– Ты побольше инициативы проявляй, – учил я Эмму. – Надо показать генералу, что не ошибся он в тебе, правильно выбрал. Пока что они по отношению к тебе очень хорошо себя показывают. И общежитие выделили для всех, и от командировок отсрочку дали. Это очень серьезный аванс. Надо показать, что ценишь его и правильно ко всему относишься.
