Олегархат районного масштаба (СИ) - Номен Квинтус
Вдобавок «деревенское воспитание» выработало в девочке упорство и трудолюбие, да и навыки у нее «по хозяйству» оказались очень неплохими. А еще она мне стала очень хорошо помогать в части ухода за Васей: ее самому младшему брату было всего-то полтора года и за младенцами ухаживать девочка умела великолепно. Так что у меня даже получалось иногда некоторые дела решать «на выезде»: если я заранее знала, что покормить Васю не успею, то просто оставляла молока в запас — и кормежку Люба проводила. А Вася уже через неделю при виде нее радостно смеяться стал: чувствовал, что Люба его тоже очень любит.
А я смогла слетать быстренько в Ряжск и своими глазами посмотреть на то, что в городе творится. А творилось там очень много интересного, однако даже от предложения посмотреть на новую, только что смонтированную цейсовскую литографическую установку отказалась, мне совсем другое хотелось посмотреть. И посмотрела, а домой полетела уже вместе с теперешним секретарем Ряжского райкома и руководителями полупроводникового завода. И с райкомовцем я успела очень многое обсудить еще в самолете (хотя рейс и продолжался чуть больше часа), а вот с заводчанами пришлось очень отдельно поговорить.
Разговор для меня получился очень тяжелым. И вовсе не потому, что парни с завода работали плохо: мне было очень непросто им объяснить без использования специфических русских выражений то, что теперь они должны будут иметь глубоко в виду пожелания рязанских областных властей в отношении производства ТНП, да и на все их прочие советы им должно быть абсолютно безразлично. Однако сам факт того, что район полностью теперь был выведен из подчинения области, пониманию все же способствовал, и к вечеру мы пришли к консенсусу. А то, что и «партийная власть» оказалась на моей стороне (правда, не сразу, а только после подключения к дискуссии Лены), позволило все же «проблемы начального периода» решить — хотя придуманный на заводе «товар народного потребления» мне понравился.
Хороший товар: пластмассовая кружка-кипятильник мощностью в пятьсот ватт и емкостью в четверть литра. Изготовленная из капрона и не имеющая вообще никаких «полупроводников» в конструкции: два простых автовыключателя на биметаллических дисках и один — кнопка включения на ручке (причем горячий чайник ей включить было нельзя). Конструкция — примитивнейшая, цена — копеечная. А потенциальная популярность — просто бешеная, но вот каким образом капроновый чайник мог быть связан с производством транзисторов и микросхем, ни ряжцам, ни мне придумать не удалось. Поэтому пришлось — с одобрения «партийного босса» — это производство из района вынести, но партсекретарю я на всякий случай не сказала, что такой «вынос» у меня в планах «экспансии» уже предусмотрен. Не конкретно про чайник, а вообще…
Однако любая экспансия начинается с какой-то базы, а вот эта база у меня была какой-то не особо надежной. То есть меня официально назначили и руководителем «Ряжского особого района центрального подчинения», однако руководить районом, в нем не находясь, крайне проблематично. Не то, чтобы вообще невозможно, но очень трудно. А вот в двух других «особых районах» все было просто: на Приозерный полновластным руководителем был поставлен товарищ Соболев, а на внезапно ставший «особым» Благовещенский район — некто Буров А. П. Оба ко мне еще в середине июня заехали, и мы очень детально обсудили, что им нужно будет делать. Правда, оба сильно удивились когда я перечислила им «главные задачи», но согласились, что мой подход верен (еще бы, оба много позже именно этот подход и реализовывали в городке моей прошлой жизни), а я удивилась, когда они — после двух дней разговоров — разъехались по местам. Сестры меня удивили: когда гости только вышли за дверь, Вика задумчиво сказала мне:
— Светлана, мне кажется, что вас кто-то обманывает. Эти товарищи — не инженер и не слесарь, они оба военные.
— Причем в немалых чинах, — продолжила за сестрой Ника. — Я думаю, вам стоит с Еленой Николаевной это обсудить, а то вы им многое доверили, но если они тебя один раз обманули, то кто может поручиться, что не обманут снова?
— Не волнуйтесь, я за них поручиться могу. И за подполковника Соболева, и за майора Бурова — но о том, что оба они носят погоны, я не знала и знать не буду. И вы, кстати, тоже…
За «сестер Ястребовых» я была спокойна: во-первых, обе были вдовами красных командиров, во-вторых, Лена их очень тщательно со своей стороны проверила. Да и здесь они обе были практически членами семьи, относясь и ко мне с Сережей как к собственным детям (большим уже, но все еще неразумным), и на Васю они разве что не молились. И с Любашей у них отношения начали выстраиваться замечательные: они ее знания проверили, тяжко вздохнули и предложили девочке даже не дергаться на предмет поступления в институт этим летом, пообещав ее к следующему подготовить так, что она куда угодно экзамены сдаст просто блестяще.
Вот только Люба все же решила рискнуть — и первый экзамен (она было сунулась, вероятно под воздействием родного дяди, в МВТУ) сдала на трояк, после чего, трезво оценив перспективы, документы забрала. А после того, как у меня дома состоялись переговоры с членами новой (еще только формируемой) «исследовательской группы», она вроде и цели свои поменяла. То есть поступать на следующее лето решила в другой институт. Но до следующего лета времени был еще вагон, многое могло поменяться…
Федор Павлович Вязников прилично так расстроился, когда получил задание. В Таганроге на «Красном котельщике» уже построили котел для обеспечения паром турбины в пятьсот мегаватт — а ему поручили разработать котел в сто раз меньший. Даже серию котлов, для турбин (причем по нынешним временам вообще «низкого давления», на пять десятков атмосфер, что было работой для студента на дипломе) мощностью от двух мегаватт и до шести — но оказалось, что студенту-дипломнику тут вообще проще повеситься, чем задачу решить. Да и ему — уже «кандидату котлостроительных наук», как назвала его председатель Комитета — голову пришлось поломать более чем изрядно. И не только голову, да и не одному: в его группе только непосредственно котлом занимались двенадцать человек, а еще столько же разрабатывали довольно непростую систему «утилизации тепла». Зато когда в начале июля первый котел (на четыре мегаватта) был готов, все, принимавшие в работе над ним участие, просто лучились от гордости.
И не только от гордости: всей группе еще и очень немаленькие премии выдали. Вот только перспективы дальнейшей работы были очень смутными, а желания отправиться в расположенный в двухстах пятидесяти километров от Москвы Красный Холм, только называющийся городом, ни у кого из членов инженерной группы не возникло. Как и понимания того, из каких соображений этот дремучий уголок был выбран для строительства нового котельного завода. В этот, с позволения сказать, город все равно почти всей группе пришлось скататься: именно там новый котел и ставился на строящейся электростанции. Впрочем, туда не только котельщики ездили, в городке и множество архитекторов паслось, и вот они как раз работой были очень довольны: им поручили старые (некоторые еще до революции выстроенные) двухэтажные дома заменить «такими же, но кирпичными», для чего на каким-то керамическом заводе были даже заказаны облицовочные плитки «под дерево», а кроме этого, им было предложено выстроить «в том же стиле» и дома уже трехэтажные, в расчете на то, что население в городе минимум удвоится. И парни из МАРХИ были как раз счастливы, а двое студентов (правда, муж и жена) были намерены по окончании института сюда же и переехать. И в принципе, если сам родом из какой-то провинции, это выглядело довольно неплохим вариантом: и жилье сразу предоставляли очень хорошее, и вообще для маленького городка тут всё планировалось создать на высшем уровне. Но если в городе только один-единственный заводик, а ближайший другой город — Бежецк — в пятидесяти километрах, то жизнь тут наверняка будет очень уж скучной для человека, выросшего в большом городе. А насчет будущей работы — очень непростой котел под его руководством был разработан и построен, так что определенная репутация уже имелась и можно было и поинтереснее работу все же подыскать.
